–  А что такое будет с ним?
– уточнил тут же Сталин.

–  Увидел фото брошенного Т-34 и вспомнил - конструктор этого танка где-то перед войной умер. Там испытания вроде как Т-34 были, пробег какой-то дальний. Он там простудился и сильно заболел. Надо книги смотреть, может, если ещё жив, удастся спасти его. Создатель лучшего танка второй мировой.

–  Теперь припоминаю, товарищ Кошкин сильно кашлял на том показе техники.
– медленно проговорил Сталин.
– вы, товарищ Рожков поглядите, может, что-то найдёте в книгах?

Потомок уже листал какую-то книгу (про историю Т-34, судя по всему?) на своём устройстве. Страницы сменялись одна другой на экране, а пальцы потомка порхали по клавишам.

–  Умрёт 26 сентября!

–  Хорошо, вечером я выясню этот вопрос.
– лишь кивнул ему Сталин.

Под конец только первого, уверен, разговора, ушедшего в частности - с упоминанием о множестве интересных и полезных фактов из «прошлой истории», таких как решение для полевых аэродромов - металлические решётки, «обкатка танками» в обучении для преодоления «танкобоязни», так называемые «разгрузки» для бойцов и наколенников для них же, потомок выдал очень интересное соображение:

–  Как будет организована секретность, не мне решать. Но тайна «послезнания» и, возможно, даже его источник - я, рано или поздно выползет наружу. Чем более качественней получится внедрить знания, тем быстрее кто-то начнет задавать вопросы. По моему, это неизбежно. И это будут не только свои, но и враги.

–  Мы уже обсудили с товарищем Берией эту будущую проблему и он доведёт до Вашего сведения некоторые из намеченных мер - ответил явно обеспокоенному (своей судьбой?) потомку Сталин. Встал и, походив вокруг стола, за которым сидели мы все, добавил в адрес того:

–  Вы на сегодня свободны, товарищ Рожков, капитан, отвечающий за Ваше сопровождение и охрану, оповестит сейчас о предстоящих изменениях в Вашем распорядке дня и деятельности. Всего хорошего, товарищ Рожков, мы не прощаемся с Вами.

Когда дверь за вышедшим потомком закрылась, Сталин сделал ещё один круг вокруг стола и обращаясь явно к нам всем, произнёс, указывая на кипы фотоснимков страниц книг из будущего:

–  Книги, отобранные для Вас, конечно, прочтёте. И потомка трясти будете. У него память много чего выдаёт полезного, имел возможность за эти дни убедиться. Но пока меня интересует вот что, товарищи - что мы будем делать со всем вот этим в первую очередь? И кого нужно ещё привлечь? Не думаете же Вы, товарищи, что мы впятером переиграем войну с лучшим результатом?

Вечер 1 сентября 1940 года, М.М.Поташник, начальник только что образованного 8-го («информационного») отдела ГУГБ НКВД.

Всем происходящим Матвей Моисеевич был крайне доволен, хотя и поволновался поначалу изрядно, прикидывая собственные неясные жизненные перспективы, да и иных прочих, узнавших о путешественнике во времени. Но после прояснения его места в начинавшемся большом деле, личный карьерный рост можно было сравнить с взлётом «свечой» уходящего в небо самолёта сталинского сокола. Подотчётность только самому наркому. Разве что ещё лично товарищ Сталин сочтёт необходимым пару ценных указаний дать.

Начатое дело предстояло быть крайне интересным. Грандиозным и захватывающим, сказал бы он, несмотря на некую неуместность таких терминов по отношению к службе в органах и крайне не похожим ни на что раньше. Как сказал потомок - «корректоры истории». Товарищ Рожков, в дальнейшем немного отыграл назад, назвав слова всего лишь громкой шуткой и сопроводив их не первый раз слышимым от него - «всё будет совсем не так просто», но тем не менее масштаб задуманного завораживал и, одновременно, холодил страхом - не справиться, завалить. С всеми соответствующими оргвыводами.

Переход с должности и.о. начальника НКВД области на должность начальника нового, «информационного» отдела ГУГБ НКВД, срочно образованного специально «под организацию дел вокруг путешественника во времени» - точная цитата самого Наркома, определённо, добавил ему седых волос. Именно разговор с ним, случившийся сразу за тем, как сам Хозяин увёз Рожкова на «ближнюю» дачу, прояснил Матвею Моисеевичу его личное ближайшее будущее.

От наркома, после прошедшего, крайне продолжительного, тяжёлого и заставившего медленно покрываться противным липким потом, общения со всесильным Берией, начавшегося от прямой и не завуалированной угрозы - «если не справишься, пожалеешь, что родился…», он вышел тогда на ватных ногах. А вечером, в номере ведомственной гостиницы, где пока временно проживал, зная, что иначе ночью не уснёт, перед тем, как отправиться на боковую, хлопнул залпом стакан «Особой Московской», налитой из взятой по пути в первом попавшемся гастрономе бутылки с зелёной этикеткой.

Но общение, несмотря на явную угрозу, было крайне многообещающим. Теперь всё зависит от него. Насколько он сможет организовать реальное и продуктивное функционирование нового, фактически обособленного от остальных, работающего напрямую на руководство, «информационного» отдела ГУГБ.

Секретность должна быть высочайшая, но условия «контракта», начиная от самого факта существования подобного договора не укладывались в голове. Как так!? Вместо того, чтобы просто заставить пришельца и его технику «пахать» в том ритме и так, как определит товарищ Сталин… он просто не понимал мотивов, по которым руководитель страны решился на подобный шаг.