– Лайонел, если хочешь, можешь сегодня остаться у нас, - любезно предложила мама, считая, что Лайонела сейчас нужно поддерживать из-за того, что он один.
– Твои родители ещё не вернулись?

– Ещё нет. Дома одиноко, я с радостью приму приглашение, - надавил парень на жалость и тем самым убедил мою маму в её правоте.

Маме тоже одиноко. Без папы. В каком-то смысле ей кажется, что она понимает Лайонела и ей хочется ему помочь.

Мама отвезла нас домой, а сама поехала на работу, даже не зайдя в дом. К слову, Адам снова хромает и к тому же обессилен. Он чувствует себя жалко и от этого злится и из последних сил не срывается на мне.

Вечер того же дня. На кухне.

– Ты говорил с Адамом? – спросила я Лайонела, нарезая фрукты.

– Как ты заметила, он не очень разговорчив.

– Я не понимаю, почему он себя так ведёт. Как бы ему не было плохо, он раньше меня не отталкивал.

– Он считает себя обузой. Вы остались без отца и он теперь единственный мужчина в доме, который мало что может. Для некогда здорового парня это одно из самого худшего, что может случиться.

– Но мы его любим и таким!

– Как бы обидно это не звучало, но этого не достаточно.

«Чёрт, он прав. Я даже не думала, что эта травма ущемляет мужское эго Адама. Нужно вести с ним не как с больным или ребёнком, а также, как и раньше», - подумала я и открыла холодильник.

Готовой еды не было. Мы с Лайонелом заказали пиццу и быстро получили доставку. Из гостиной мы услышали грохот.

– Адам… - прошептала я и ринулась на звук.

Адам лежал на полу, держась за ногу.

– У тебя нога всё же болит?– спросила я, подбежав к брату, пытаясь помочь ему встать.

– Отойди! Я сам! – отвергнул меня Адам и я сделала шаг назад.

Парень с трудом поднялся на ноги и сразу сел на диван.

Мы с Лайонелом молча стояли и смотрели на него.

– Дальше я сам, - сказал Лайонел и включил телевизор.

– Пошли есть пиццу? – предложила я, стараясь делать вид, что ничего не произошло.

– Я подойду через пару минут. Иди, - сказал Адам и я пошла на кухню.

«Что это с ним? Ему нужно принимать помощь. Я понимаю, что с ним нельзя вести себя как с больным, но… Я ни разу не видела, чтобы он падал от боли. Ещё и отталкивал меня. Если бы Адам знал, как это не приятно», - подумала я и съела первый кусок пиццы, не дожидаясь парней.

– Такое часто бывает? – спросил Лайонел, оставшись с Адамом.

– В последнюю неделю да. Поэтому я и выпил те таблетки. Вроде я шёл на поправку. Иногда я могу ходить вообще ровно, но в какие-то моменты в ноге появляется острая боль. Та же боль, как когда меня укусили и я не могу устоять на ноге. Я перестаю её чувствовать и… И случается то, что случается. Это получается, я вообще не могу из дома выйти! Не хочу идти по улице и резко упасть. Я…

– Тебе нужно меньше волноваться о том, что подумают.

– С чего ты решил, что меня это волнует?

– А почему тогда ты боишься упасть посреди улицы? Можешь не отвечать. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Ты считаешь, что это не по-мужски.

Адам промолчал. Спорить с правдой не было смысла.

– Только не отталкивай её, - сказал Лайонел, имея в виду меня. – Она переживает из-за этого.

– Я знаю. Я постараюсь, - сказал Адам и ему позвонила его девушка.

Парень поговорил с «этим», если её можно так назвать и они с Лайонелом пришли ко мне.

– С Язмин говорил? – спросила я, доедая уже второй кусок пиццы.

– О, кто-то тут и без нас не плохо справляется! – сказал Лайонел и взял себе кусок.

– Пока вас дождёшься, вообще ничего не останется, - обиженно сказала я и посмотрела на брата в ожидании ответа.

– Да, это она, - сказал он и тоже принялся есть.

– И почему же она тебя не навещает в последнее время? – спросила я.

– Бабушка заболела.

– Это она тебе сказала?

– Да.

– Врёт твоя Язмин.

– Не думаю, - сказал Адам и я взяла в руки свой телефон с доказательствами. – Шерил, мне кажется, тебе пора перестать ревновать и смириться, что я с ней встречаюсь, - добавил парень и я передумала включать запись и показывать фото.

– Ах я ревную! Ревную, значит. Понятно. Знаешь, делай со своей жизнью, что хочешь. Мне надоело постоянно переубеждать тебя в том, что все давно знают. Вот когда вы расстанетесь, я тебя утешать не буду! – сказала я и пошла на задний двор, громко хлопнув дверью.