И прежде, чем кто-либо успел что-то сделать, дади потянулась к Киаре и цепко ухватилась за её запястья, пытаясь стянуть браслеты.

– Ты не достойна носить эти украшения, – шипела она, дёргая руку сопротивляющейся девушки.

Шокированная Киара сопротивлялась больше автоматически, чем осознанно, пытаясь избавиться от цепкой хватки, тогда как расширившимися от ужаса глазами она взирала на озлобившуюся женщину. Мир любви и красоты рассыпался вдребезги, разбивался на крохотные осколки – и собрать нельзя – от действий ворвавшейся в него дади, но всё-таки та просчиталась. Рука Рэйтана решительно накрыла её кисть и без церемоний отбросила от рук любимой.

– Дади, – на этот раз от голоса Рэйтана повеяло такой угрозой, что волосы на затылке зашевелились. – На Вашем месте я бы очень поостерёгся, прежде чем делать такое!

Дади брезгливо поджала губы. Она всегда делала то, чего ей хотелось. Её авторитета и власти было достаточно, чтобы прочие люди замолкали в испуге, позволяя ей творить, что вздумается, и она так привыкла к безнаказанности, что считала: сойдёт с рук и теперь. Но злой, похожий на демона Рэйтан стоял напротив, пряча за своей спиной Киару и смотрел холодными, ненавидящим глазами. Зорко отслеживал каждое движение, не позволяя прикоснуться к любимой. Рэйтан всегда был единственным, кто не подчинялся её мерилам. Даже в детстве он возражал ей, хотя в целом предпочитал не сталкиваться, и в глубине души дади чувствовала в нём достойного, сильного соперника. Однако она никогда не думала, что они по-настоящему столкнутся. С собственным внуком, да ещё вот так, из-за этой! Дади с ненавистью зашипела. Она не видела катящиеся по щекам девушки слёзы, не желала замечать её боль, а уж тем более сочувствовать, так как сочувствие подразумевает принятие.

– Мальчики могут вести себя как угодно, но девушки обязаны беречь свою честь! – процедила она, снова переступая границы дозволенного и косясь на Киару вымораживающим душу взглядом. – А такая как эта… Она опозорена!

Рэйтан сжал кулаки.

– И кто же её позорил? Уж не я ли? – его голос был угрожающе тих. Лицо не предвещало ничего хорошего. На месте дади Арора следовало учесть эти факты и бежать прятаться, потому что Рэйтан озлился до крайности.

– Мне очень хорошо известны обстоятельства наших встреч! Никто не смеет говорить о Киаре в таком тоне! И за все эти слова ты ответишь. И если ты, дади, ещё раз скажешь нечто подобное, то мы больше не родственники. – Мужчина пронзил побледневшую от шока дади пылающим взором. – Я знал, что многих ханжей не устроит муниципалитет! Поэтому я ещё раз женюсь на своей жене! И делаю это с удовольствием! Есть возражения?

– Но почему, Рэйтан?! – дади горестно возопила это. – Что ты нашёл в ней?!

– Всё, что искал.

Тихий ответ был настоящим признанием влюблённого мужчины. От него замерло сердце у всех присутствующих. Сафа вытерла с глаз уже счастливые слёзы, а Арджун и Вишал заулыбались, гордясь Рэйтаном. Сам же Рэйтан, взяв за руку свою любимую, повёл её к выходу. Киара послушно шла. И этот контраст решительной мужественности с умиляющей женственностью заставлял замирать сердца.

Напоследок Арора оглянулся, посмотрел на дади, словно на врага:

– Мы будем жить у себя, – бросил он и вышел вместе с Киарой.

Захлебнувшись злобой, дади смотрела ему вслед ожесточённым и одновременно раздосадованным взглядом, раздувая ноздри. Ей было нечего сказать! Рэйтан отбил все её нападки и закрыл собой эту пигалицу, защитил, увёл и – более того! – вся семья смотрела на него теперь как на героя, а на неё, как на преступницу, словно она совершила невыразимо мерзкий поступок. А она всего лишь защищала честь семьи! Маленькое утешение приносила мысль, что ненавистная свадьба вряд ли состоится завтра. Полицейские не отстанут от Рэйтана просто так: будут новые вопросы, и с этой стороны она была даже рада обвинению Рэйтана в убийстве. Неприятное событие, но оно на руку. Пока суд да дело, ей следует придумать, как разбить эту парочку. Бесясь от того, что Рэйтан так нагло увёл девушку с собой, заявил, что где-то там у них есть дом, и они в нём живут – дади передёрнуло – она схватилась за телефон и набрала Сандре, потому что собственная фантазия по разлучению молодых пока молчала. Она очень надеялась на проштрафившуюся американку, с которой, после провала в ресторане, грозилась не иметь больше дел. Ничего! На этот раз она не даст ей проявлять самодеятельность; идея будет от американки, а воплощение – дотошное и выверенное до мелочей – её.

Следом за Рэйтаном с Киарой ушла из дома «гималайская выскочка», которую дади уже невзлюбила за её доброту и за то, что брат Вишал смотрел на статную женщину таким тоскующим взглядом, ушёл Арджун, и его приёмная мать закрылась в комнате, тоже не желая общаться. Демарш от родни бесил дополнительно, выводя из себя. Слепцы и глупцы! Почему они не видят того, что видит она? Все без ума от этой девки Киары и, якобы, их с Рэйтаном любви! К ночи небольшое успокоение принёс ответный звонок от Сандры и немедленное согласие американки участвовать в «операции». Но затем она снова бесилась, краткий миг покоя был безжалостно украден, потому что родня озвучила новую дату свадьбы, на которую перенесли синдурдану. По странному стечению обстоятельств, ей оказался тот самый день, который эксцентричный астролог прописал в своих гороскопах для Рэйтана и Киары. Даже какие-то гороскопы против неё! Дади бесилась, изводя домашних дурным настроением. Она придиралась к любым мелочам, цепляясь ко всему лишь бы выплеснуть злобу.

Стоя у широкой полностью стеклянной раздвижной двери Киара смотрела на звёзды. В окно дышала прохладная ночь, и она впитывала её в себя, наслаждаясь каждым тёмно-синим глотком. Тьма была бархатной, тёплой, окутывающей пространство, но странным образом не являлась кромешной: вместе со звёздами на небе присутствовала луна. Присутствовала тайно, потому что взглядом ночного светила было не обнаружить. Как истинная «женщина» призрачная спутница Земли скрывалась за облаками, но её лучи рассеянным свечением долетали до земли, пронизывая висящие по бокам двери прозрачные шторы. Они заигрывали с каждой ниточкой, заставляя их мерцать и сиять, и делали атмосферу в комнате особенной, невесомой, наполненной тайной. Киара не зажигала света, наслаждаясь чарующей полутьмой. Сюда же, в приоткрытые створки врывался едва уловимый ветерок, и она ощущала его кожей, прикрывая глаза, чтобы сконцентрироваться на мягких прикосновениях. С некоторых пор это место в доме стало её любимым. Она всегда приходила сюда, чтобы полюбоваться звёздами и засыпающим Чандигархом. Зрелище ночного города тоже было необыкновенным, но она смогла оценить его лишь недавно, с тех пор как они стали жить с Рэйтаном в этом загородном доме.

С тех самых пор, как её муж три дня назад демонстративно увёл её из особняка Арора подальше от скандала и разгневанной дади, они снова были наедине, если не считать практически незаметного присутствия Сафы. Ясная женщина жила вместе с ними, но никоим образом не докучала, и ежевечернее любование звёздами вкупе с засыпающим городом стало маленьким ритуалом Рэйтана и Киары, настоящей потребностью, приносящей душе мир и покой. Киара сделала несколько шагов вперёд, выходя на не освещённое ничем пространство. Это место в доме стало любимым ещё и потому, что широкие раздвижные двери вели из комнаты прямо на веранду, где так здорово было ходить босиком, впитывая стопами накопленный за день полом уютный жар, сконцентрировавшийся в дереве, а затем медленно отдающий его. Здесь же в дальнем углу стояла ажурная беседка, словно сошедшая со страниц «Тысяча и одной ночи», лавочка, плетёное подвесное кресло качели, по форме напоминающее изящную каплю и выстланное изнутри мягким матрасиком, так, что в нём можно было с комфортом уснуть, и также ажурные, вмещающие в себя объёмные горшки с растениями, цветочницы. Вокруг благоухал цветы. Благодаря тому, что дом располагался на вершине приличного холма, он возвышался над соседними домами и давал взгляду отличный обзор. Именно благодаря этому Киара постепенно привыкла любоваться не только звёздами, разобрав, что зрелище ночного города тоже по-своему завораживает.