— Я тоже думал об этом, — ответил халач-виника и с излишней поспешностью добавил: — В подтверждение нашей дружбы позволь сегодня не отдавать богам кровь пленников, что я привел с собой.

Правитель страны Чен удивленно вскинул брови, но все же кивнул в знак согласия.

— Что ж, воля твоя. У нас достаточно своих рабов.

После жертвоприношений настало время ритуальной игры в мяч. Слава о главном стадионе столицы простиралась далеко за пределы государства. Большой тлачтли Чичен-Ицы был грандиозным сооружением, не имеющим себе равных в Земле фазана и оленя. Как и прочие тлачтли, он состоял из трех прямоугольников.

По обеим сторонам центрального прямоугольника над панелями в пять локтей высотой возвышались еще почти на пятнадцать локтей массивные громады восточной и западной трибун. Высокие трибуны надежно защищали зрителей от неосторожно пущенного литого каучукового мяча, которым сражались игроки. Именно сражались, так как мяч летел с такой силой, что мог убить зазевавшегося или нерасторопного игрока. С двух других сторон — северной и южной, к центральному прямоугольнику примыкали два поменьше. Они были ограничены каменными стенами. В центре каждой из них стоял небольшой храм с банной комнатой. После ритуального омовения команды выходили на поле для решительной схватки. Игроки каждой из этих команд были готовы смыть кровью свое поражение.

Чак Шиб Чак и Тутуль-Шив наблюдали за игрой из храма Оселотов, специально построенного на восточной трибуне для халач-виника Чичен-Ицы. Это было великолепное сооружение, украшенное барельефами и скульптурами, изображавшими героические сцены победоносного прошлого правителей страны Чен.

Его пирамидальное основание являлось южной частью трибуны. Напротив него находился другой, более скромный по размерам и росписям, храм для чилама Чичен-Ицы, Хапай Канна. Удобно расположившись возле темно-бурого камня с аккуратно выдолбленной серединой, Тутуль-Шив стал ждать, когда начнутся переговоры с правителем могущественного Майяпана, с небольшим опозданием прибывшего на праздник сегодня утром. Наконец под бой тункулей и рев труб на поле вышли игроки обеих команд. Это были настоящие атлеты. Их мускулистые, умащенные благовонными маслами натренированные тела жрецы крепко стянули стегаными щитками и кожаными набедренными повязками. Смолкли трубы. В ожидании начала состязания замер стадион. В лучах полуденного солнца было видно, как налились бронзовые мускулы игроков, готовых вступить в решительную схватку за право обладать мячом. Взяв в руки каучуковый мяч, Хапай Канна в окружении одетых во все белое жрецов торжественно прошествовал по трибуне до середины площадки, где в кладку западной и восточной трибун на высоте двенадцати локтей были вделаны каменные кольца в виде свернутого пернатого змея. Внизу в ожидании игры, после того как жрец скинет мяч, застыли игроки обеих команд. Именно в одном из этих колец должен был побывать мяч. Тутуль-Шив не понаслышке знал, насколько трудная задача стояла перед игроками. Нужно было иметь не просто силу и проворство, чтобы выпущенный с огромной силой мяч почти с человеческую голову не травмировал игрока, но и точно, выверенно бить локтями, коленями либо бедром, чтобы протиснуть мяч сквозь узкое кольцо на сторону противника.

Увлекшись появлением на поле игроков Тутуль-Шив не заметил, как в западном храме перед таким же Говорящим камнем, как и у него, неподалеку от места Хапай Канна сел Хунак Кеель.

— Повелитель Майяпана приветствует тебя, великий человек Ушмаля, — халач-виника услышал рядом с собой чей-то хрипловатый голос. Голос заставил его вздрогнуть и посмотреть на ложе напротив. На западной трибуне почти в двухстах шагах от него сидел Хунак Кеель, правитель Майяпана. Тутуль-Шив сразу узнал его по огромному плюмажу из дорогих перьев, большому количеству сверкающих драгоценных камней и не сходящей с лица самоуверенной улыбке. Ему всего лишь раз доводилось видеть правителя Майяпана. Три туна назад этот самый юноша вступал на трон одного из могущественных городов, и халач-виника, несмотря на личную неприязнь, присутствовал на празднестве по этому случаю, как и другие важные персоны Земли фазана и оленя. Как и три туна назад, правитель Майяпана все так же улыбался и таким же ослепительным созвездием пылал его наряд.

— Повелитель Ушмаля приветствует тебя, доблестный Хунак Кеель, — ответил халач-виника, слегка наклонившись к камню. Губы сидящего напротив юноши зашевелились, и через мгновение камень возле ног Тутуль-Шива заговорил.

— Прошу извинить, если мое неожиданное появление напугало великого Ах-Суйток-Тутуль-Шива.

Это был вызов. Ушмаль и Майяпан всегда соперничали между собой. Но тогда с какой целью, если не на мирные переговоры, прибыл сюда Хунак Кеель? От негодования кровь прилила к лицу Тутуль-Шива. Он принял брошенный ему вызов.

— Блистательный наряд Хунак Кееля способен напугать лишь пустые вздохи моан в полнолуние, правда, для этого халач-винику Майяпана нужно набраться смелости, чтобы покинуть стены своего города.

— Хватит ссориться, разве не на благо наших городов собрались мы здесь вместе? — вмешался Чак Шиб Чак, пытаясь урезонить обе стороны.

Несмотря на то, что до сидевшего напротив него Хунак Кееля было около двухсот шагов, Тутуль-Шив смог заметить выступивший на лице повелителя Майяпана багрянец. Он резко наклонился к своему камню, но стоявший за его спиной жрец остановил его. Жрец старался говорить очень тихо, но халач-виника все же разобрал несколько слов, брошенных его господину.

— Осторожно……Шив……еще рано, у нас не все готово……

Голос жреца показался Тутуль-Шиву знакомым. Шлем в виде белой цапли скрывал его лицо, и все же служитель Кукулькана не выдержал пристального взгляда халач-виника и скользнул за спины своих соратников. Тутуль-Шив внутренне напрягся. «Кто же это мог быть? — с тревогой думал он. — Я определенно знаю этого человека, и он наверняка хорошо знает меня. Хунак Кеель и не думал вести мирных переговоров. Он что-то замышляет против меня. И по его замыслу я должен был прибыть в Чичен-Ицу. Что ж, я готов встретиться со своим врагом». Слова жреца возымели действие. Взяв себя в руки, Хунак Кеель снова наклонился к камню.

— Мы хотели объединить свои силы против диких племен, пришедших сюда из Диких земель, но Ах-Суйток-Тутуль-Шив доказал, что и в одиночку может справиться с грозным врагом. Для чего нам теперь этот союз?

Великий человек Ушмаля разрушил его своим копьем.

— Великий человек Ушмаля своим копьем защитил и наши земли, — попытался остановить ссору Чак Шиб Чак.

— Что ж, если непобедимый Ах-Суйток-Тутуль-Шив еще нуждается в союзе с Майяпаном, я готов встретиться с ним завтра у Священного колодца, после того, как боги примут у себя посланцев.