— К оружию! — воскликнул он, и девственные джунгли огласил протяжный звук раковины-горна, призывающий войска к сражению.

Вымуштрованные бойцы действовали четко и слаженно. В считанные секунды колонна солдат выстроилась в боевые порядки. Военачальники-офицеры маленького чина и бойцы действовали по давно отработанному сценарию. Ополченцы, вооруженные большими щитами-палицами и трезубцами для ближнего боя, вошли в лес с одной стороны дороги. Их задача заключалась в том, чтобы прикрыть основную часть войска от внезапного нападения на этом участке сакбеооб. Гвардейцы же из ордена Орла под предводительством самого халач-виника углубились в сельву с противоположной стороны. По своему опыту Тутуль-Шив знал, что засевший в засаде противник разделяет силы на две равные доли. Жертвуя малой частью своего войска и собрав остальные силы в кулак, халач-виника имел неплохие шансы вырваться из окружения. Так и случилось. Своевременный упреждающий удар и согласованные действия его воинов расстроили планы неприятеля. Атака была настолько стремительна, что скрывавшиеся в сени деревьев лучники не успели вступить в бой. Их ряды были опрокинуты и вскоре уничтожены, и пока ополченцы, демонстрируя исключительное мужество, сдерживали натиск врага, в несколько раз превосходившего их силы, гвардейцы разили неприятеля, все дальше углубляясь в сельву, наращивая свой успех.

Глухие удары оружия о куйубы — панцири из стеганого хлопка, напевный свист стрел, скрип кожаных доспехов, игра горнов, тяжелое буханье тункулей, неистовые крики сражающихся, стоны раненых, предсмертные хрипы умирающих, непрекращающиеся бесноватые вопли обезумевших обезьян, мечущихся в кронах деревьев, — все смешалось в зловещей музыке сражения, нарушившей дремоту девственного леса. Под эти аккорды смерти, словно призрачные тени, между деревьев бесшумно скользили гвардейцы Тутуль-Шива, вселяя ужас в сердца врагов своими огромными шлемами в виде орла с грозно раскрытым клювом. Но настоящим бедствием для них была разящая палица халач-виника. Среди прочих воинов он выделялся отработанной техникой ближнего боя. Движения его были легки, стремительны и изящны, словно в ритуальном танце. Никто на поле брани не мог сравниться с ним в быстроте и ловкости. С одинаковым успехом Тутуль-Шив лишал жизни своих врагов палицей, дротиком или трезубцем. Его гвардейцы едва поспевали за своим господином, ослепленным преследованием и идущим напролом.

Впереди него, всего в каких-то десяти шагах, маячила фигура Ош-гуля. Он метался по переднему краю своего воинства, пытаясь привести в порядок сломанный строй. И хотя шлем, изображающий гигантскую пернатую змею, не только закрывал его лицо, но и скрадывал истинный рост, Тутуль-Шив узнал своего врага. Иногда, покрывая шум боя, до халач-виника долетали отданные его гнусавым голосом приказы. Казалось, вот-вот Тутуль-Шив достанет ненавистного карлика, но всякий раз, когда в предвкушении смертельной схватки он был готов обрушить свой гнев на Ош-гуля, перед ним снова и снова возникали преграды, требовавшие недюжинных усилий. Уже два раза его преданные воины отбивали у врага своего повелителя. Тутуль-Шив знал, какую опасную игру затеял, но она стоила того. Бунт батабов показал, что не так уж все безмятежно в Стране низких холмов. Крамольный дух сторонников поверженного бога Кецалькоатля еще будоражил умы его вассалов. Пленение Ош-гуля не только прекратило бы эту войну, упрочив его авторитет и влияние в Землях фазана и оленя, но и навсегда покончило бы с волнениями, укрепив в сердцах его подданных веру в божественное происхождение своего повелителя. Не чувствуя усталости, не замечая легких ран, раздавая налево и направо щедрые удары дротиком, Тутуль-Шив неуклонно приближался к своей цели. Он давно уже не обращал внимания на то, как мало возле него осталось воинов и как далеко он оторвался от своих передовых сил. Словно одержимый, он преследовал врага. «Еще один рывок, и карлику наступит конец», — думал Тутуль-Шив. Но за этим рывком следовал другой, а за ним третий, но черный маг не становился ближе. Неожиданно скользнувшая по верхушкам деревьев тень накинулась на Тутуль-Шива, опрокинув его на землю. Это произошло так быстро, что халач-виника не успел осознать, что случилось.

Падая, он все же заметил орла, взмывшего в небо. Поднявшись на ноги, халач-виника обомлел. Словно пелена упала с его глаз. Ош-гулем оказался перепуганный до полусмерти раб, которого несколько бойцов тащили под руки, а сам правитель Ушмаля во главе отряда из пятнадцати вымотанных и истекающих кровью бойцов находился во вражеском кольце. «Это конец. Проклятый колдун ослепил меня, он лишил меня рассудка», — суровые, словно приговор, мысли пульсировали в голове Тутуль-Шива. Он вдруг вспомнил фреску в храме Чаака, на которой его приносили в жертву, и слова Кукульцина:

«Такое будущее уготовил для тебя черный колдун». «Ну уж нет, я не доставлю тебе такого удовольствия!» Гдето за его спиной слышались отдаленные звуки боя. Заросли вокруг Тутуль-Шива и его гвардейцев пришли в движение. Враг готовился к решительному броску. Заключив своего халач-виника в кольцо, солдаты ждали последней смертельной схватки. Тутуль-Шив вытащил нож с ручкой из красного дерева и узором из перламутровых жемчужных бусинок, подарок отца.

— Игуаль Син Тамин, подойди ко мне, — приказал он.

— Да, мой повелитель, — преданный чилам склонил голову.

— Этим ножом ты убьешь меня, когда все будет кончено.

Чилам вздрогнул, словно его ударили. Он посмотрел на своего господина.

— Осмелюсь заметить, великий Ах-Суйток-Тутуль-Шив, но разве такой смерти достоин солнцеподобный правитель страны Пуук? Ваши воины с благодарностью к богам примут смерть, защищая вас. Только прикажите, и я с радостью пойду за вами на жертвенный алтарь и достойно приму любую пытку… — в глазах Син Тамина читался испуг. Он не хотел верить в то, что повелитель отдал ему такой приказ.

— Ты сделаешь это, иначе… — Тутуль-Шив задыхался от ярости и бессилия. Верный Син Тамин, конечно же, прав. Нет позорней и трусливей смерти для правителя страны Пуук, чем та, которую выбрал халач-виника.

— Молю вас, откажитесь, мой господин, — коленопреклоненная поза чилама выражала покорность, но голос был тверд. — Все мы во власти богов.

— Что ты можешь знать о богах и этой войне? — вырвалось у Тутуль-Шива. Как объяснить Син Тамину, что боги не отвернулись от его господина? И что не военным умением или хитростью заманили халач-виника в ловко расставленные сети, а с помощью колдовских чар! Какие слова смогут убедить чилама, что ни пытки, ни смерть не страшат его больше, чем позор этого плена?

Вскоре на опушку, где в окружении гвардейцев ждал своего смертного часа повелитель страны Пуук, с сотней бойцов вышел генерал Кумиль-Ах-Поп. Двумя днями раньше этот подающий надежды юноша из числа его дальних родственников по линии матери был одарен халач-виником имуществом и званием мятежного Тумуля Кин Йоки.

— Повелитель времени, великий правитель народа шив, я всюду следовал за вами, но ваша отвага…

— Эта трусливая собака Ош-гуль нарядил в свои доспехи презренного раба, — будто невзначай бросил халач-виника и презрительно сплюнул. — Но как ты нашел нас?