«Это награда за настойчивость», – весело сказал Эди кому-то невидимому и, забросив руки за голову, откинулся на спинку кресла. И действительно, ему очень нравился неповторимый баритон Отса и то, как с рыцарским достоинством он держался на сцене. Особенно, затаив дыхание, слушал в его исполнении арию Мистера Икс.

«О-о, так и есть, мне сделали подарок перед встречей с этим хитрецом», – мысленно промолвил он, когда вслед за «Севастопольским вальсом» Отс запел «Я помню вальса звук прелестный».

Но неожиданно всю идиллию прервал резкий звонок телефона. Это была Елена.

– Не помешала? – спросила она.

– Нет, я отдыхаю перед встречей с нашим знакомым.

– Так поздно?

– Днем он занят на работе, вот и захотелось ему вечером пообщаться, – пояснил Эди и тут же спросил: – Чем вы занимаетесь?

– Читаю и скучаю, скучаю и читаю, – с горечью в голосе промолвила Елена. – Может, потом приедете сюда?

– Лучше завтра вы приезжайте, но ближе к обеду, поедим вместе и куда-нибудь сходим.

– Вот здорово, – обрадовалась она. – Сходим в Пушкинский музей на Волхонке.

– Согласен, надо будет предварительно посмотреть часы работы.

– Я позвоню утром туда и узнаю.

– Договорились, когда вернусь со встречи, наберу вас, а сейчас отключаюсь, может позвонить ваш добродетель.

– Поняла, до связи, – быстро промолвила Елена, и тут же послышались короткие гудки.

Не успел Эди вернуть трубку на аппарат, как он вновь затрещал. Это был Моисеенко.

– У вас как в Смольном, никак не дозвониться, – сыронизировал он.

– С Еленой договаривался насчет завтрашних дел, – коротко заметил Эди и тут же в шутливой форме продолжил: – И собирался идти к парадному выходу.

– А я звоню, что мне туда не совсем удобно, вы лучше подойдите к самому началу Горького, знаете, где киоск.

– Это что напротив гостиницы?

– Да, на углу Госплана, туда и подходите через двадцать минут. Если я запоздаю, что вполне возможно из-за тесноты московских улиц, подождите у этого киоска, чтобы я сразу заметил вас. Договорились?

– Договорились, – ответил Эди и положил трубку. «Это пока его первый маневр, но может еще что-нибудь выкинуть из своих запасников, – пронеслось в его голове. – Будем надеяться, что технари, контролирующие телефон, быстро подскажут Артему о звонке резидента, и он сможет внести коррективы в работу наружки. Будем надеяться, но лучше будет, если продублировать это через Любу, – решил Эди и вышел из номера, закрыв за собой дверь на замок.

В коридоре было пусто, даже дежурной по этажу, которой следовало по внутренним правилам гостиницы оставлять ключ при уходе на длительное время из номера, не оказалось на месте. Воспользовавшись этим, Эди позвонил с ее телефона Любе и коротко объяснил, что надо ей сделать, а сам направился к выходу из гостиницы.

Через каких-то десять минут он уже неторопливо шагал по проспекту Маркса в направлении гостиницы «Москва». Справа через многорядную дорогу, по которой бесконечным потоком неслись автомобили, виднелся освещенный неоновыми огнями «Большой театр». «Может, с Еленой сюда сходить? Почему бы и нет, только надо узнать, что там идет, – подумал он, проходя мимо рабочих, огораживающих небольшой участок на проезжей части вокруг люка, из которого сочилась вода. – Неужели опять Неглинка прорывается из коллектора, куда ее загнали строители Москвы? Вряд ли, она же по бетонным трубам течет. Ну ладно с рекой-то, надо бы о резиденте подумать, а я обо всем готов рассуждать, но только не о его выкрутасах. Интересно, чего он надумал менять место встречи? Скорее всего, петляет, путает на всякий случай следы. Как бы то ни было, с ним надо быть максимально осторожным. И что должно означать это его, мол, стой у киоска, чтобы я тебя заметил? Конечно, он все делает, чтобы обнаружить возможную слежку за собой или мной и предпринять необходимые контрмеры, что в нашем случае означало бы, особенно если выявилось наблюдение за мной, провал всей операции. Несомненно, здесь ничего нового нет – все разведки так действуют, но все-таки интересно бы узнать, что кроется за нынешней осторожностью резидента. Итак, скорее всего, обстановку около и вокруг киоска будут наблюдать его люди, как, впрочем, и вести контрнаблюдение по маршруту движения его автомобиля. Наша наружка, естественно, обо всем этом знает и будет действовать максимально осторожно. Опыта ей не занимать, вон скольких зубров вражеских разведок обвела вокруг пальца… Это так, но я-то по легенде неуч в этой части, и потому меня ничто не волнует, и я ничего не боюсь: ни разведок, ни контрразведок. Поэтому я иду к человеку, который мне интересен, так как он помогает мне материально», – заключил Эди, спускаясь в переход, чтобы перейти на другую сторону проспекта. В этот момент впереди себя заметил ранее примелькавшуюся ему парочку, которая вела наблюдение за ним. «Значит, есть и те, кто сопровождает, – подумал он, – но зачем им так плотно опекать меня, уж не задумал ли этот хитрец очередное спецмероприятие, к которому я не готов. В таком случае придется притвориться, что у меня пищевое отравление и ничего не есть и не пить», – решил Эди, медленно ступая по ступенькам наверх, в отличие от всех других случаев, когда буквально взбегал по ним.

Когда он подошел к киоску, там уже тусовалось несколько молодых людей: кто-то, продолжая незаконченный в какой-нибудь забегаловке разговор, кто-то, решивший обменяться мнениями по животрепещущему вопросу в шаговой доступности от киоска, где можно было купить московскую новинку – баночные пиво или фанту, американские сигареты, а кто-то, возможно дожидаясь транспорта. Знакомой парочки здесь не было: не исключено, что она поднялась на другую сторону улицы и теперь наблюдает за ним из-за колонн или автобусов у входа в Интурист. Возможно, такую задачу выполняли и пришедшие сюда минутой позже мужчина и женщина, внешне выглядевшие как супружеская пара. «Не исключено, так оно и есть, хотя, как говорится, в темной комнате все кошки черные», – усмехнулся Эди и стал ждать Моисеенко, расположившись поближе к проезжей части.

Но его все не было и не было, автомобили неслись мимо, набирая скорость сразу после поворота с проспекта Маркса. Минут через десять неожиданно к обочине подкатил синенький жигуленок, за рулем которого сидел Марк. Он приветственно помахал Эди рукой и открыл штурманскую дверцу, приглашая тем самым его в машину.

Эди, изобразив на лице улыбку, медленно подошел к жигуленку и сел на переднее сиденье.

– О-о, рад видеть вас, – почти дружески обронил Марк.

– Привет, я тоже, – в тон ему ответил Эди и захлопнул дверь.