– Маруся, - сразу все понял Гога.
– Маруся вернулась. Труба нам всем.
– И он уточнил: - Ты открыла, а ее нет - так?

– Ну, - неуверенно начала Амалия, - вообще-то, я когда открыла, она, вроде, стояла еще. А потом - р-раз - и нету. Ну, думаю, глюки... Я датая была. Скучно же одной... Точно! Это она! Теперь-то я вспомнила, что ты рассказывал, а тогда - не поняла!

– Линять надо, Мышонок, - аж перекосился от страха Гога. И повторил: - Иначе - труба нам всем! За Кису своего она нам всем глотки перережет.

– Ты ж говорил, она добрая...

– Добрая... А вон Шахиня как умчалась, только пятки сверкали!

– Ты-то в чем виноват? Ты ж ее Кису не трогал.

– А она знает? Разбираться будет?
– Гога сокрушенно почесал загривок.
– Вот же напасть. Откуда она нарисовалась? Вот и верь после этого газетам...

– Слушай, - выпучила глаза Амалия, - а может она и сейчас - тут?

Моментально в комнате воцарилась гнетущая тишина. Маша действительно была тут. Никак не удавалось выскользнуть из квартиры. Мстить она никому не собиралась, а уж Гоге - и подавно. Денег из его сейфа ей хватило бы надолго... Одно непонятно: о каких газетах он только что толковал?

И тут она впервые заметила то, на что доселе не обращала внимания. Над диваном, на стене висела пришпиленная канцелярской кнопкой небольшая газетная вырезка - текст и фото. Это было тем удивительнее, что Маша была уверена: за всю свою жизнь Гога вряд ли прочел хоть одну газету.

Не обращая внимания на нахохлившуюся парочку на диване, она приблизилась и разглядела на снимке... себя. В наручниках, с двумя милиционерами за спиной. И взгляд - испуганный и беспомощный...

Маша потрясла головой. Что это? Фотография из будущего? Из невеселого довольно будущего.

Прочла заголовок: "Девочка-невидимка поймана с поличным". И дальше: "Мы уже не раз писали о девушке-невидимке, входящей в одну из преступных группировок Санкт-Петербурга. Редакция..."

– Маруся, ты здесь?
– ласково-ласково спросил Гога пустоту.

– Здесь, здесь, помолчи немного, - довольно бесцеремонно ответила ему пустота. Маша продолжала жадно читать. (Она не видела как побелело и вытянулось в этот момент "мышоночье" лицо.)

"Редакция не могла не отреагировать на слухи и свидетельства, однако всегда подчеркивала, что "девочка-невидимка" - это нечто вроде лохнесского чудовища, бермудского треугольника или, к примеру, инопланетян с летающей тарелки. Но мало-помалу подробности о ее реальном существовании и деятельности стали просачиваться и из официальных источников.

И вот, наконец, преступница арестована, прямо в момент очередного криминального акта. Возбуждено уголовное дело. Трудно поверить, что на счету у нее, как минимум, 17 преступных эпизодов (в основном - ограбления крупных коммерческих учреждений).

Более полную информацию по "делу Маруси" генеральная прокуратура, занимающаяся им, дать отказалась, апеллируя к соответствующей статье Закона о печати. Так что подробнее о природе удивительных способностей этой девушки, о том, как удалось ее "взять" и о ее дальнейшей судьбе мы сможем рассказать Вам лишь после суда, имея санкцию Генерального прокурора.

Обидно: любопытство так и гложет. Но придется потерпеть, раз уж мы взялись строить правовое государство.

Соб. корр.

P.S. Следственные органы обратились в редакцию с просьбой опубликовать номера телефонов в Москве - (095) 266-31-31 - и С.-Петербурге - (812) 748-13-22 - для тех, кто может сообщить по "делу Маруси" какие-либо дополнительные сведения."

Маша не верила своим глазам. Это было невозможно, необъяснимо... А главное - была фотография...

– Гога, - позвала она.

– Ась?
– подобострастно отозвался тот.

– Да расслабься ты, не буду я тебя убивать... И деньги верну. Даже сейчас половину верну...
– Из воздуха возникли толстенькие пачечки баксов и легли на стол.
– А вторую половину, считай, я у тебя заняла.

– Конечно, конечно, об чем речь, - суетливо согласился тот.

– Расслабься, я сказала. Деньги я действительно верну. И ни тебя, ни подругу твою не трону. Мне сейчас помощь нужна. Не обижу... Или так: если мне сейчас поможешь, когда-нибудь и я - тебе. А помощь невидимки может быть незаменимой.

– Соглашайся, соглашайся, - выказывая чисто женскую дальновидность (или жадность?), затараторила Амалия. А Гога, видно, действительно, наконец, расслабившись, развел руками:

– Могла бы и не спрашивать, Маруся... Дай-ка, я хоть потрогаю тебя.

Секунду поколебавшись, Маша опустилась на колени возле дивана, взяла в свою ладонь гогину руку, положила ее на свое лицо.

Тот, убеждаясь в ее материальности, ощупал нос, губы, волосы, прошелся по шее, груди (по старой памяти Маша позволила ему это), затем улыбнулся наконец-то искренней, почти счастливой улыбкой и неожиданно заставил Машу покраснеть, заявив с причмокиванием: