Однажды среди множества ярлыков, навешанных на рабочий стол моего компа, появился файл под названием «прочее». Для того, чтобы иногда отвлечься от сложной работы, похохмить над всем окружающим, а больше над собой, и высказать то, что не всегда можно произнести вслух. Не замечать каждодневного и привычного нормально, но даже самое рядовое и с виду ничем не примечательное событие может обернуться праздником или закончиться новой победой. Всё зависит от отношения человека к жизни, благодарного принятия каждого её дня без страха возможных проблем на бесконечном пути к самосовершенствованию.

Жизнь непредсказуема, и совсем необязательно положить её на то, чтобы во что бы то ни стало прославиться. Каждый живет в ожидании своих «ста часов счастья» в борьбе за определенные жизненные ценности, а рецепты успеха Ольги Бузовой и её коллег по цеху – далеко не для всех. И должен ли успех такого качества котировался хоть где-нибудь и когда-нибудь?

Я не заметила, как со временем это «прочее» стало чуть ли основным моим занятием, а когда всё накопленное собралось в единое произведение, получилось то, что любят все – про любовь. Кроме того, достигнув определённого возраста, я ощутила дефицит информации о моих предках и, почувствовав себя листиком огромного дерева, очень захотела понять, что веками питало его корни. Возможно, такая потребность однажды возникнет и у моих потомков, и им будет интересно прочитать всё, что я смогла вспомнить. А вдруг не только потомкам?

Не обольщаясь пустыми надеждами, я понимаю, что это нужно прежде всего мне самой, моему уставшему, но привыкшему к постоянной работе и не желающему стареть мозгу, и моим изрядно покусанным нервам в качестве регулярной перезагрузки. Даже если произойдёт чудо, позволившее мне пережить пандемию двадцать первого века, неизбежно наступит время, когда, отработав свой ресурс, отключится и он вместе с остальными не менее важными органами тела. И вот уже те, кто оказался сильнее в схватке за то, чтобы максимально отсрочить свой уход из жизни, придут проститься с моим уставшим телом, так и недожавшимся ни признания, ни народной любви, ни престижных литературных премий.

Пышнотелая Марина, театрально смахнув слезу, вспомнит известную аксиому «пока толстый сохнет, худой сдохнет». Гордая Тамара, уверенная в том, что близкие без её мудрого руководства быстро собьются с пути истинного, отдавшись молитве, попросит ради них очередной отсрочки. Толерантная Алевтина, несмотря на солидный возраст уже не одно десятилетие занимающая руководящий пост в городской администрации, посетует на то, что далеко не все умеют мириться с реальной действительностью и договариваться с разными людьми, поэтому и страдают по жизни больше других. А мудрые знатоки подытожат:

– Да, все болезни от нервов.

Словоохотливая Тамара давно порывалась обсудить со мной свои проблемы и облегчить уставшую от затянувшихся терзаний душу. Она могла часами с удовольствием обсуждать не только свои, но и чужие проблемы, став одним из самых активных участников городского «сарафанного радио». Встречая своих знакомых во время наших совместных прогулок, она вежливо, улыбаясь, раскланивалась и узнавала об их делах, а распрощавшись, тут же заочно знакомила меня с ними и посвящала в подробности чужой личной жизни.

Я знала Тамару очень давно и могла с максимальной точностью предположить, что, как и кому она уже успела сообщить обо мне другим своим благодарным слушателям, поэтому в нашем дуэте больше слушала, чем говорила. И когда Тамара замолкала в ожидании ответных откровений, я старалась реагировать на свежие порции информации с максимальной осторожностью, чаще всего просто отшучиваясь с использованием стандартных фраз, поговорок, а иногда просто цитат из известных песен.

И вот наконец, выбрав свободный день, мы встретились у меня дома, и пока я накрывала скромный ужин, Тамара совершала экскурсию по давно опустевшему семейному гнезду.

– Что это у тебя листья фикуса в белых пятнах? – услышала я её замечание из соседней комнаты.

– Так вода у нас жёсткая, сама знаешь. После опрыскивания остаются пятна соли, – оправдалась я.

– Обязательно помой чистой кипячёной водой. А что это у тебя шторы до самого пола волочатся? Пачкаются же, – не унималась гостья.

– Ну ты настоящая свекровь, – засмеялась я в ответ, – давно меня никто не воспитывал.

Тамара недавно потеряла руководящую должность и старательно скрывала свою неприкаянность и тоску, но это не мешало ей восполнять недостаток привычного внимания подчинённых, которых теперь призваны были заменять родственники и знакомые.

Наконец мы уселись напротив друг друга с двумя фужерами и бутылкой вина, и я превратилась во внимательнейшего слушателя.

– Всё сразу навалилось на меня, – пожаловалась Тамара после первых порций выпитого и съеденного, – проблемы с самыми близкими родственниками. Мать нужно везти на обследование в республиканскую клинику, мужу сделали операцию, но самое страшное – с дочерью.

Тридцатитрехлетняя дочь жила в столице и благодаря материнской заботе после окончания престижного ВУЗа работала в крупной финансовой организации, купила квартиру и машину, но до сих пор не могла обходиться без материнской опеки и консультировалась с ней по десять раз на дню по любому поводу, будь то покупка нового смартфона или появление нового ухажёра. По всем возникающим вопросам удавалось достигнуть консенсуса, хотя на это уходили часы и недели, но проблема с женихами оставалась неразрешимой и с каждым годом становилась всё острее. Каролина знакомила мать со всеми претендентами, включая тех, кто не намеревался надолго задерживаться возле неё, но всё это по оценке Тамары было не то. Бывший одноклассник, владелец скромного провинциального бизнеса, долго уговаривал Каролину вернуться в родной город, но оставить столицу ради него она наотрез отказалась. Другой оказался ещё ниже её по социальному статусу, третий – слишком стар, следующий – слишком молод и глуп. Время шло, уже зрелая женщина откровенно страдала, но её мать не уставала превозносить необыкновенные способности и качества своего чада, достойный претендент на которые, видимо, ещё не родился: