Шрифт:
По вечерам мы отправляемся в тренажерный зал, где пытаемся тягать тяжести, чтобы сублимировать нездоровый интерес к девушкам на беговых дорожках, а следовательно, и к сексу. Кстати, времени на девушек стало невыносимо мало, и только потому, думаю, мы еще держимся.
Так прошла неделя.
Но зато теперь я с гордостью всем говорю, что уже восьмой день регулярно занимаюсь спортом, питаюсь только вегетарианской и, на всякий случай, кошерной пищей, о сексе задумываюсь только вечерами, движимый природными инстинктами, и уже неделю как с завидным постоянством не пью, не курю и…
Словом, чувствую себя крайне херово».
Но потом понимаешь…
Все это, безусловно, не наполняет твое сердце безудержной радостью. И это притом, что девушкам и женщинам ты по-прежнему интересен. Правда, уже больше как собеседник, и, как правило, больше все-таки уже женщинам. Знакомясь с девушками, на вопрос «сколько вам лет» витиевато отвечаешь (ну, вроде как остришь), что «уже в том возрасте, когда согласие женщин пугает больше, чем отказ». Появляются признаки жеманного кокетства – также свойственного мужчинам в этот период. Но в какой-то момент я начал замечать: чем старше становлюсь, тем реже у меня интересуются моим возрастом. Только вот не знаю – радоваться этому или нет? Но потом понимаешь…
Когда ты маленький, взрослые тетеньки часто спрашивают тебя: «Мальчик, а сколько тебе лет?» И ты гордо отвечаешь: «Шесть, но скоро будет семь». И все улыбаются. Согласитесь, чудесный, наивный, но, увы, короткий отрезок времени, именуемый детством, которое, согласно Википедии, «длится примерно одну десятую жизни человека». Всего-то!
Когда тебе шестнадцать-восемнадцать и далее, тетенек, равно, как и девушек, этот вопрос почему-то уже перестает волновать, и оказывается, им есть чем заняться с тобой и о чем поговорить, кроме даты твоего рождения. Хорошее, должен сказать, время, веселое, продолжительностью десятка два лет и известное всем как молодость.
А вот когда тебе уже за сорок, женщины вдруг снова начинают озадачиваться количеством прожитых тобой лет. Причем сразу при знакомстве. И звучит это не столь ласково, как в детстве, – без тени улыбки на их лицах: «Мужчина, вам лет-то сколько?» Грустный и тревожный, надо признать, этап для повзрослевших мальчиков. Наверное, поэтому Пифагор, сравнивая различные моменты возраста с временами года, этот этап – с 40 до 60 – назвал осенью.
Но однажды наступает период, когда твой возраст не интересует уже никого – ни тетенек, ни девушек, ни женщин. Разве что врачей.
И тогда понимаешь, что пришла старость.
Права Коко Шанель: «После пятидесяти в счет идут уже дни!» Мне кажется, именно мужчины это чувствуют особенно остро. Почему? Не знаю. Может быть, потому что среди альпинистов, людей, рожденных покорять и рисковать, их подавляющее большинство? И живут они меньше женщин. Статистика. К сожалению.
Я боюсь идти туда
Ну не хотел я писать о старости, и, уж конечно, о все чаще возникающих размышлениях о смерти. Более того, в первоначальной версии публикации этих заметок не было и слова об этом. Один из читателей, по имени Сергей, мой ровесник, прочитав тот, прежний, вариант, даже написал мне:
«Боюсь, что в продолжении пойдет тема об ощущении смерти, которая стала все чаще появляться, и старых друзей, знакомых становится внезапно все меньше и меньше…»
И Сергей оказался прав. Через какое-то время я принял решение, что об этом хоть немного, но все-таки сказать следует. Потому что действительно с возрастом начинаешь чаще ловить себя на мысли и о старости, и о том, что смерть становится уже не просто понятием философским: она все чаще входит в твою жизнь, когда из нее уходят дорогие тебе люди и друзья, – вроде как заставляет присутствовать на репетиции. «Вот, мол, смотри, старик, это будет примерно так. Ты хотел бы для себя что-нибудь изменить в этом прощальном процессе?»
Я, например, помню эти ощущения, когда узнал о смерти близкого мне человека, с которым, увы, так и не успел проститься. Мне тогда было уже почти пятьдесят, он был лет на двадцать старше.
«Вчера умер мой старший товарищ, друг нашей семьи. Александр Васильевич Сагиров. Тот, кто, когда не стало папы, большую часть моей жизни всегда был рядом.
Кто показал мне, мальчишке, как играть в теннис, поставил на водные лыжи, научил стрелять из винтовки, водить машину, ходить в водные походы.
Кто научил меня радоваться ощущению бесконечного восторга от этой жизни.
Тот, кто давал ключи от своей квартиры, чтобы я мог побыть с девушкой, и кто мог сесть в ларек чистильщика обуви, а я оставлял ему чаевые в десять рублей (в те времена!), проходя мимо с подружкой.
Умер тот, кто был остроумным, обаятельным и мудрым.
Умер взрослый Романтик. Вчера он умер.
Александр Васильевич Сагиров.
Завтра похороны.
Я боюсь идти туда.
Я боюсь увидеть его мертвым.
Я боюсь увидеть, как будут оплакивать мою юность».
Несколько слов о друзьях
А сейчас хотел бы немного поговорить о тех друзьях, которые еще рядом. Совершенно очевидно, что их уже не так много, как в юности, некоторые по разным причинам исчезли из вашего общения: обзавелись семьями, разъехались, заняты своими делами, работой, и, следовательно, времени для встреч найти все труднее. Да и ваши общие когда-то интересы тоже поменялись. А еще есть и такие, кого вы всегда считали своими друзьями, а как оказалось, таковыми они не были. Кстати, нередко это случается, когда у вас совместный бизнес и возникают проблемы. У меня такое было. Ну да, друзья познаются в беде. Кто бы спорил. Однако, становясь старше, все чаще стал задумываться и решил, что не всегда это так. Вернее, не всегда это только так.