Интересно, что в песне отражено реальное тверское восстание 1327 года, приведшее к отмене баскачества на Руси.

У фольклорного Щелкана Дюдентьевича был исторический прототип — Чол-Хан, или, как его называют в русских летописях, Шевкал. Это был монгольский царевич, двоюродный брат хана Узбека.

В песне хан Узбек (царь Азваяк Таврульевич) потребовал от Щелкана, в доказательство верности — убить собственного сына, что Щелкан и поспешил сделать. Возможно, этим приемом песня подчеркивает особую лютость присланного в Тверь ордынского царевича. Однако можно сопоставить этот эпизод и с теми репрессиями, которые Узбек проводил в Орде, в связи с насаждением там мусульманства. Русские летописи сохранили сведения о том, что в Орде имел место мятеж, который подняли против Узбека противники принятия новой верф. Мятеж этот был жестоко подавлен. Возможно, эпизод с убийством фольклорным Щелканом собственного сына — это дошедший до нас отголосок внутриордынской распри, в которой Чол-Хан доказал свою преданность Узбеку.

Видимо, прибывший в Тверь Чол-Хан был профессиональным откупщиком — сборщиком дани. Или, как их называли сами татары — баскаком. Это предположение подтверждает и тот эпизод песни, в котором Щелкан собирает дань с Литвы. Кстати, сохранились летописные сведения о том, что те русские княжества, которые попали под власть литовских князей, некоторое время еще платили дань Золотой Орде.

Откупщик того времени — это предприниматель, который вносит в государственную казну крупную сумму, покупая у государства на определенный срок право сбора того или иного налога. Система откупов была выгодна как государству, не имевшему еще бюрократического аппарата столь мощного, чтобы самостоятельно взимать все налоги, так и откупщикам, которые, отдав вперед крупную сумму, затем возвращали ее с лихвой.

На основании песни о Щелкане мы можем предположить, что со своего родственника, Чол-Хана, вместо крупной суммы, которую откупщик обычно вносил в казну, хан потребовал расправы над мятежником-сыном. Впрочем, возможно, Чол-хану пришлось и сына убить и деньги внести.

Далее — Щелкан, то есть Чол-Хан, едет в Тверь. И там он начинает «вдов-то бесчестить, красных девиц позорить, над всеми надругатися, над домами насмехатися».

На наш взгляд конфликт тверичей со сборщиком налогов произошел из-за элементарного непонимания и незнания обычаев другого народа.

Дело в том, что обычаи православной Руси сильно отличались от обычаев как мусульман, так и язычников-монголов. У монголов нормальным явлением было иметь столько жен, сколько муж в состоянии содержать. Причем монголы не делали особого различия между женами и наложницами. Сын от наложницы имел те же самые права, что и сын от жены. Поэтому быть наложницей знатного царевича вовсе не считалось для монгольской женщины бесчестием. У мусульман тоже было принято многоженство, так что если Чол-Хан был уже мусульманином, его отношение к русским женщинам все равно не могло не вызывать среди тверичей возму щения. В то же время арабские авторы свидетельствуют об исключительной самостоятельности татарских жен в решении повседневных вопросов, о «чудесах великого почета, в каком были у них женщины», и это несмотря на ислам. Дело в том, что пережитки языческого кочевнического быта и древнее монгольское право — яса — благополучно сосуществовали в Золотой Орде наряду с мусульманским законом — шариатом. Аль-Омари писал, что жены в Золотой Орде участвуют вместе с мужьями в управлении государством. В грамотах писалось: «Мнения хатуней и эмиров сошлись в этом». От имени ханш чеканились монеты и выдавались ярлыки.

Однако русские женщины по многим причинам не мечтали стать женами монголов. Русским полонянкам в Орде приходилось привыкать к непривычной пище («едят без разбора всякую падаль», как свидетельствовал Гильом (Виллем) де Рубрук) и тяготам кочевого быта. Оказавшаяся в наложницах или «вторых женах» русская женщина должна была подчиняться старшей жене аила (монгольской семьи). Русские красавицы учились «править повозками, ставить в них жилища и снимать их… приготовлять шкуры и сшивать их ниткой из жил… шить сандалии, башмаки и другое платье… Все женщины в татарском государстве должны были трудиться, как мужчины, в то время как последние отлучались на битву».

Некоторые другие монгольские обычаи также могли показаться оскорбительными для русских людей. Так во время приветствий, благопожеланий, испробования угощений у монгол полагалось надевать шапку, чтобы выразить почтение хозяевам. У русских же, наоборот, в таких случаях полагалось шапку снимать. Жест уважения кочевника казался русским людям оскорблением.

Шокирующей для русских была и «нечистоплотность» монголов. В условиях кочевой жизни и постоянной нехватки воды они очень редко мылись. А так как не хватало топлива, то пищу монголы готовили на кизяках — засушенном кале лошадей и коров. В результате от кочевников просто воняло. И русские, привыкшие регулярно париться в бане и топить печи душистыми дровами, не могли не морщиться, общаясь с монголами. И этим их оскорбляли.

В результате вполне нормальное, с точки зрения самого Чол-Хана, поведение как его самого, так и его ближайшего окружения, было воспринято тверичами как бесчестие и издевательство.

Последней каплей, приведшей к восстанию в Твери, был следующий эпизод: в день Успения Богородицы дьякон Дюдько повел рано утром молодую и здоровую кобылицу на водопой. Увидев красивую лошадь, татары кинулись ее отнимать. Дюдько, защищая свою собственность, начал драку с татарами, за него вступились прохожие тверичи. А затем татар начали бить по всему городу. Спасаясь от восставших, Чол-Хан со своими соратниками укрылся в княжеском дворце. Однако восставшие подожгли дворец, и Чол-Хан сгорел там вместе со всеми своими татарами. Затем разъяренная толпа набросилась и на гостей — ордынских купцов. Тверичи перебили их всех — кого посекли мечами, кого сожгли на кострах, а кого утопили в реке — Тверце. По одной версии, тверские князья поддержали восставший народ, а по другой — просто не смогли ему помешать.

Обратим внимание вот на что: Щелкан был убит не за то, что собираемая им дань была чересчур высока. Главной причиной, которая вызвала тверское восстание, было оскорбительное для русских поведение баскака. Деньги у «богатых посадских мужиков» еще были. По песне — они обратились к Щелкану с претензиями, принеся ему еще «злата-серебра и скатного жемчуга». Но баскак опять повел себя оскорбительно, теперь уже по отношению к челобитчикам: «Подарки принял от них, чести не воздал им», «зачванелся он, загорденелся» (возможно, просто одел шапку не вовремя), за что и был убит. По одному из летописных свидетельств — сожжен в княжьем дворце, по другому же — разорван на части возмущенной толпой, убит «всем миром». Потому и не нашли виноватого — «ни на ком не сыскалося» вины за его смерть.