Пока мы были в лесу, спецы вызвали мать Игоря. Как же я боялся этой встречи… Тётя Вера, как и любая мать, будет винить в смерти сына – меня. И это правильно. Ведь я его сюда потащил.

Тела увезли в морг. Успокоившись, я позвонил на работу и домой, предупредил, что немного задержусь.

К вечеру следующего дня приехала мать Игоря. Всегда улыбающаяся женщина выглядела старухой. Она подошла ко мне. Посмотрела красными, воспалёнными от слёз глазами, положила полностью поседевшую голову мне на грудь и заплакала. Я обнял её. Когда она проплакалась, сказала:

– Я уже заказала машину. Завтра утром уедем.

Я согласился. Самому уже охота было свалить побыстрей. Репортёры за этот день меня так вымотали, что вечером уже ничего не соображал.

Утром мы отправились в морг. Я не мог себе представить, как отреагирует мать, ведь лицо Игоря было изуродовано. Но я был поражён, когда увидел тело… За один день специалисты загримировали его так, что он был похож на живого. Увидев его, тётя Вера потеряла сознание. Она пришла в себя, только когда Игоря погрузили в машину. Нам дали побольше успокоительного, и мы отправились в путь. Тётя Вера ехала со мной на «Дэу», а катафалк за нами. Она попросила меня показать ей место нападения. Конечно, я пытался отговорить её, хотя понимал, что это бесполезно. Упрямая женщина. Когда мы остановились, я сразу взял ружьё, за мной следом вышли мама Игоря и водитель катафалка. Кровь на дороге ещё хорошо было видно, хоть я и пытался соскоблить её, и засыпать снегом, всё равно бесполезно. Тётя Вера присела возле пятна, дотронулась до него рукой и опять заплакала.

В кустах что-то хрустнуло. Я тут же направил в ту сторону ружьё. Водитель и мать Игоря замерли…

И тут же где-то в лесу раздался страшный вой. Водитель пулей влетел в свою машину и, обогнав нас, помчался вперед. Мы тоже быстро сели и поехали. Дорога плавно изгибалась вправо, как будто поворачивала туда, где выл волк. Постоянно поглядывая на правую стену леса, я заметил движение между кустов. Тут же затормозив, схватил ружьё и выскочил. Через кусты было видно какое-то тёмное пятно.

– Эй ты, пес драный, вылезай!

В ответ, тот громко прорычал. И это рычание походило на протяжное «ты…». Я тут же выстрелил в ту сторону два раза, быстро перезарядил и опять прицелился. Тишина. Ни малейшего звука. И только, где-то вдалеке, поднявшись от выстрелов в небо, были слышны десятки возмущённых, вороньих голосов.

Тётя Вера взмолилась:

– Поехали, поехали скорей отсюда!

Когда я сел в машину и тронулся, она посмотрела на меня и сказала:

– Когда он зарычал, это было похоже на слово «ты»…

У меня внутри все похолодело. Значит, я не ослышался, но ей сказал:

– Вам показалось, выпейте успокоительное и поспите, к вечеру мы уже будем дома.

Наступила тишина. Приблизительно через час мы нагнали катафалк, конечно, мы бы его не догнали, не там машина. Наверное, он просто успокоился и сбросил скорость. Теперь опять наша «Дэу» ехала впереди.

Когда мы добрались до дома, я позвонил друзьям, они помогли занести гроб в квартиру. Потом все вышли на улицу, а я немного задержался.

– Тётя Вера, мне очень жаль, что так получилось.

И тут она сорвалась:

– Почему он напал на него, а не на тебя, почему?! Почему, скажи мне?! Почему ты его не убил, ты что испугался?! – она села, закрыла лицо руками и зарыдала.

Немного постояв, я положил ключи от машины на зеркало в коридоре. И ничего не говоря, открыл дверь, чтобы уйти.

– Серёжа! Прости меня… Я не хотела. Прости… Сорвалась, – посмотрела она заплаканными глазами, всхлипывая.

– Я не сержусь на вас… я действительно ничем не мог ему помочь… До свидания, – выйдя на площадку, я хотел закрыть за собой дверь, но мать Игоря меня окликнула:

– Постой.

Она протянула мне ключи от машины.

– Возьми, это тебе на память об Игоре.

– Нет. Я не могу.

– Я настаиваю. Всё. До завтра, – и она захлопнула дверь.

Поздно вечером этого же дня в новостях показали интервью со мной, верней они пытались взять интервью, но я отказался. Смазливая журналистка задавала мне один и тот же вопрос: «Куда вы ему попали? Куда вы ему попали?..» Не знаю, какое у меня было выражение лица, но, когда я на неё глянул, она сразу отстала. Дома тоже пристали с расспросами. Теперь мне пришлось несколько раз повторять:

– Пожалуйста, не сейчас. Не сегодня…

И только после этой моей просьбы, родные оставили меня в покое.

Ночью снился кошмар. Я стою в лесу. Тёплая летняя ночь. На небе полная луна. Вдруг, вдалеке послышался вой. Затем он повторился, но уже совсем рядом. Передо мной раздвигаются кусты. На поляну в лунный свет выходит… оборотень, ростом с человека. Широкая вздымающаяся с рокотом грудь, мощные руки-лапы, ноги не пропорционально короткие, их форма как у собаки. Огромная морда с оскалом. А жёлтые глазки так и впиваются в меня. И тут он говорит с надрывом: