Девятое октября. Полдень.

«..Доктор оккультных наук, магистр огненной и воздушной стихий Жозеф Вальден».

Альбрехт отложил в сторону свиток и задумался. Верить или не верить этому странному письму?.. Ему уже тридцать пять лет, а он еще ничего выдающегося не совершил. Должность полковника для человека с его способностями – далеко не предел мечтаний. А ведь астрологи всегда предсказывали ему блестящую карьеру.

За окном, в лучах полуденного солнца, блестела речка Морава. Война, которую он так ждал, большая война, уже шагает совсем рядом, неся одним разорение и смерть, а другим, избранным судьбой, продвижение и славу. И только он сидит в этом Олмюце, дожидаясь неизвестно чего.

Стук торопливых шагов прервал его размышления. Дверь кабинета распахнулась.

– Ваше превосходительство!.. Они все-таки решились!.. Я прямо с сейма. Моравский сейм принял решение присоединиться к восставшим чехам.

– Неудивительно. Как только они узнали, что Турн двинул сюда войска, так сразу все стали ярыми протестантами... Благодарю за службу! – Альбрехт покровительственно похлопал посыльного по плечу. – Отдыхайте.

«Пусть все пока отдыхают... – думал Альбрехт. – Неужели это ЗНАК? Неужели именно сейчас? Это письмо и сейм, принявший решение восстать против императора! Таких совпадений просто не бывает. Это судьба... Значит, в Зальцбурге, не позднее двадцать первого числа...

Поддержать восстание? Всем полком перейти на службу к Турну? Что это мне даст? Таких полковников у него уже много. Планы государственного устройства Чехии, Моравии, Силезии и прочих стран, готовых присоединиться к ним, широко известны. Еще одна Речь Посполитая. Если бы у меня или хотя бы у моей семьи были обширные владения, я мог бы использовать сейм, как политический рычаг. Но кому нужен обычный полковник? Боюсь, на службе панам и сеймам я не только не сделаю карьеры, но и лишусь всяческой денежной поддержки. Ведь Речь Посполитая не в силах содержать крупную регулярную армию. Шведы их бьют в хвост и в гриву. То же самое будет и здесь. К тому же если бы я поддержал чешское восстание до решения сейма и своей вооруженной силой повлиял на моравских панов... Тогда бы протестантам было за что меня оценить и наградить. Но они уже сами решились. Момент упущен... И как, скажите на милость, полковник протестантской армии будет чувствовать себя в католическом Зальцбурге?

Единственный способ выделиться – поступить не как все. Все тут готовы присоединиться к побеждающему Турну. Значит, надо идти против течения. Хороший удар по восставшей Моравии – это будет достойная услуга католикам. Меня сразу заметят.

Попытаться арестовать сейм?.. Бесполезно. Их слишком много, да и солдаты не станут стрелять в собственную знать... Значит, спасать, что можно. Увести свой полк на соединение с верными императору силами, пока солдаты не дезертировали в массовом порядке или не переметнулись в армию бунтовщиков.

Дворяне на сейме. Они сейчас на радостях перепьются. А я захвачу Моравскую государственную казну... Так просто: ее охраняют солдаты моего полка. Государственная печать, казначейство, все прочие формальности к черту. Раз у этих болванов восстание, то и мне плевать на порядок. Они свергли старое правительство, подчинявшееся Фердинанду, и займутся сейчас формированием нового. Надеюсь, у них еще не скоро возникнет мысль поставить на охрану казны верных людей. А хоть бы и скоро. Надо их опередить. Послать на усиление караула два десятка лично мне преданных солдат. Перегрузить все ценности в ящики, в полковой обоз. Приготовиться к выступлению, а ночью уйти к венгерской границе.

Если все получится, если я вырвусь отсюда с полком и казной... А двадцатого ждите меня в Зальцбурге, доктор оккультных наук».

Альбрехт решительно встал, надел поверх камзола кирасу, перевязь с пистолетами и шпагой. Капельки пота блестели на его высоком лбу. Он глубоко вздохнул, подкрутил лихой ус и стремительным шагом направился к казармам, еще раз перебирая в уме все необходимые секретные распоряжения и официальные приказы, которые ему нужно было отдать для осуществления своего дерзкого плана.

– Alarm!

Нервно взвыла полковая труба. Ударили барабаны. Поднятые по тревоге солдаты торопливо выстраивались на плацу перед казармами. Построившись, они замерли, вперив свои глаза в чешского дворянина Альбрехта Вацлава Эусебиуса Валленштейна. Пока еще просто полковника.

– Солдаты!..

Неважно, что он будет сейчас им говорить. Важно то, какой он сделал выбор и сколь решительно будет теперь стремиться к своей цели. Где-то в небесах маленькая песчинка упала на чашу весов, приведя их в движение. Миллионы жизней будут зависеть теперь от этого человека.

Вечером девятого октября, почти на закате, Цебеш с Ольгой въехали в Линц. Каменные стены и стража у городских ворот. Узкие улочки и черепичные крыши. Трактир «Белый камень», где они остановились, действительно был сложен когда-то из белого камня. Но с тех пор стены впитали в себя копоть и грязь нескольких столетий, превратившись во что-то грязно-серое, и о былой белизне напоминала лишь периодически подновлявшаяся вывеска с названием.

Впрочем, в трактире было довольно уютно. Цебеш снял две отдельные комнаты на втором этаже, заплатил за три дня вперед и отправил Ольгу наверх устраиваться, намереваясь, видимо, поговорить о чем-то с хозяином с глазу на глаз. Белобрысый мальчишка, работающий при трактире, взялся ее проводить. По дороге он засыпал Ольгу самыми разнообразными вопросами и предложениями, основной смысл которых сводился к «а че это вы сюда приехали?» и «тока свисни, я все-все достану, причем по дешевке».