Столица бурлила и горела, бряцала оружием и переливалась слухами, в водовороте государственного переворота генерал не спал уже несколько дней, и он сознательно не давал себе времени остановиться. Потому что понятия не имел, правильно ли он сейчас поступает и этого ли хочет от него настоящий король.

Единственный, кому сам генерал считал себя верным.

Знать бы еще, где черти носят этого Джонни.

— Генерал! — капитан Свон пробрался через толпу охраны, которую нагнал ему подозрительный Розвелл. — Вас кое-кто хочет видеть.

Траппу как раз начинало везти в кости, и отвлекаться от самого любимого занятия в мире — бездельничать в казармах — было страсть как неохота.

Но коли уж он возглавил происходящее в столице безобразие, приходилось теперь страдать.

Высокая одинокая худая фигура в плотном плаще.

— Оставь нас, — попросил Трапп, приглядываясь.

Розвелл нахмурился и не двинулся с места.

Из-под длинного плаща показалась жилистая рука без всяких перстней и сделала властный жест, приказывающий Розвеллу убираться.

«Иди», — Трапп улыбнулся.

Он узнал этот жест и эту руку, и непобедимую властность, завораживающую его, сколько он себя помнил.

— Привет, пап, — сказал генерал, когда Розвелл отошел на достаточное расстояние, чтобы их слова не долетали до него.

— Завтра в полдень Его Величество въедет в столицу, — сообщил отец негромко. — Обеспечь ему безопасность и торжественное сопровождение.

— Вижу, у тебя всё в порядке.

— Западные ворота, — раздалось из-под капюшона, и высокая фигура отправилась восвояси.

Кто-то, кому Джонни мог доверять так же, как Траппу.

Кто-то умнее генерала, лучше разбирающийся в интригах.

Кто-то, кто умыкнул Джонни прямо из-под носа Бронксов и укрывал его десять лет, чтобы в самый нужный момент достать как кролика из шляпы.

Отец покинул столицу в ночь после ареста генерала, и многие годы о нем никто ничего не слышал.

Что же, кажется, он не сидел без дела.

— Розвелл, — попросил Трапп, — отправь кого-нибудь за моим братом Чарли. Я хочу видеть его здесь.

— Что это было? — спросил тот, озадаченно глядя вслед долговязой фигуре, закутанной в черное. — Это Смерть за тобой приходила?

Эухения сосредоточенно сдирала шторы в гостиной, кода Трапп появился наконец в особняке.

К её новому нарядному платью были пришиты пуговицы с солдатского кителя, а к плечу приколот аксельбант.

— Что ты собираешься с этим делать? — заинтересовался Трапп.

Она, разумеется, не ответила, дернула шторы сильнее, отскочила от рухнувшей гардины и чихнула от пыли.

После чего достала из кармашка своего платья записку, сунула её Траппу и поволокла шторы вместе с гардинами в сторону кухни.

— Сумасшедшая, — сказал Паркер боязливо. — Вы знаете, что по утрам она продает пирожки, а после обеда работает у некой Люси Смолл прачкой? И я могу поклясться, что ночью… Ну помните того капрала с пышными усами?

Трапп не ответил, разглядывая торопливые строчки на бумаге.

«Мой возлюбленный Порк! Жду тебя этой ночью у Беатрисы. Твоя прекрасная Бэсси».

У горгоны был безупречный почерк, словно она действительно очень старалась хорошо учиться. Сам Трапп до сих пор писал как курица лапой, несмотря на своих многочисленных гувернеров.

— Это ловушка, — сказал Паркер мрачно. — Эта женщина крайне заинтересована в том, чтобы вы пропали с лица земли до того, как притащите в столицу настоящего короля. Вы же понимаете, да?

— Конечно, — согласился Трапп, сминая бумажку.

— И все равно пойдете?

— Разумеется.

— Возьмите с собой кого-нибудь, по крайней мере, — озабоченно попросил Паркер.

— Ну знаете! На свидания я пока еще с охраной не бегал, — фыркнул Трапп.

— Это не свидание, а какая-то военная хитрость, — печально вздохнул верный камердинер.

— Вы совсем идиот? — встретила его горгона, стоило Траппу войти в пышные покои борделя.

На ней было какое-то совершенно неприличное платье, не оставляющее простора для воображения.

— Что за наряд, дорогая? — смеясь, спросил Трапп. — К чему эта куртизанщина?

— Люблю выглядеть аутентично, — заявила гематома самодовольно. — Но как вы посмели сюда заявиться? Неужели не ясно, что это слишком опасно?