Розвелл закашлялся.

— У этой женщины странный способ залечь на дно, — едва слышно произнес он.

Джонни вопросительно посмотрел на Траппа. Тот пожал плечами.

— Почему нет? Мой собственный дом сейчас в плачевном состоянии.

Гиацинта вскинула глаза, встретилась взглядом с советником Траппом. Прищурилась. Отец поджал губы.

Интересно, где и когда они успели познакомиться?

— Это Шарль Стетфилд, мой пасынок, — Гиацинта поднялась, кивнула на бледного юношу и без всякой помощи снова оказалась в седле. — Прошу следовать за мной, Ваше Величество.

— Генерал всегда умел находить себе друзей, — посмеиваясь, заметил Джонни, чуть отстав от остальных.

— Не доверяйте этой женщине, — заметил советник Трапп, — она была шлюхой самозванца.

— Нет более стойких союзников, чем брошенные женщины, — философски заметил Розвелл.

— Кстати, генерал, — повернулся к молчащему Траппу Джонни, — когда я смогу вернуться в свой собственный дворец?

— Там засел Варкс со своими людьми, — ответил Трапп рассеянно. — Вы же знаете, что дворец был построен так, что его невозможно захватить снаружи. Дом Бронксов тоже продолжает держать осаду, они не ведут переговоров даже для того, чтобы поторговаться за жизнь Гарольда.

— Но среди Бронксов у Траппа тоже есть друзья, — заухмылялся Розвелл. — Его нынешняя невеста, юная Нита.

— Генерал планирует жениться? — заинтересовался Джонни. — Я помню его предыдущую свадьбу… как звали ту несчастную?

— Гризельда, — подсказал Розвелл и заржал.

— Сначала нам надо женить короля, — заметил генерал. — Могу пожертвовать своей юной невестой. Это будет хороший ход конем, который сможет примирить нас с Бронксами.

— Вопрос, нужно ли с ними мириться, — возразил Розвелл.

— Идиоты, — проворчал советник Трапп. — Не слушайте их, Ваше Величество. Сейчас не время для перемирий.

Джонни насупился.

Гиацинта закатила такой торжественный обед, как будто столица находилась на пике своего процветания.

— Господи, — сказал Джонни, уплетая за обе щеки, — сто лет так вкусно не ел.

Незаметная прислуга тенями скользила за их спинами, шустро меняя блюда.

Розвелл и Трапп сидели по обе руки от короля. Советник оказался напротив горгоны, и время от времени они бросали друг на друга осторожные взгляды.

Шарль Стетфилд находился дальше всех и вступать в беседу не торопился.

Кажется, пытки Варкса действительно нанесли ощутимый вред его здоровью, и на бледном лбу выступала испарина.

— Почему вы не связались со мной, Ваше Величество? — с отеческой ревностью спросил Розвелл.

— Советник Трапп не разрешил, — простодушно ответил Джонни. — Он сказал, что Бронксы в жизни нам не дадут уехать с Траппом к морю, и что наша наивность сродни глупости…

— Я не был наивным, — оскорбился Розвелл. — Я очень хорошо спрятал генерала.

— И оставил короля у Бронксов, — фыркнул советник Трапп. — Ладно хоть у меня хватило мозгов сообразить что к чему и помочь Его Величеству бежать. Жаль, что я еще тогда не добрался до Стива, но его слишком хорошо охраняли.

— Как давно вы вернулись из Джентри? — спросил генерал у отца.

— Примерно три года назад.

— После последней ссоры с Чарльзом?

— Этот мальчишка то и дело лез не в свое дело, — раздраженно отозвался отец. — Вынь и положь ему Бенедикта! Мне самому понадобилось очень много лет, чтобы разыскать тебя в Изумрудном замке. Представь мое разочарование, когда выяснилось, что ты десять лет только и делал, что пьянствовал и пас коров! Прозябал в нищете с чокнутой старухой…

— Эухения не старуха, — с достоинством возразил генерал.

— Какого черта ты превратился в деревенского медведя, вместо того, чтобы вернуться в столицу и начать бороться за свое честное имя? — спросил отец сердито.

— Так получилось, — кротко ответил Трапп, который и сам себе нередко задавал этот вопрос.

— Неудивительно, что пришлось тебя мотивировать, — проворчал отец.

— Что? — спросил Трапп.

Джонни глазами показал ему на Гиацинту.

Та высоко вскинула брови.

— Означает ли это, советник Трапп, — медовым голосом пропела она, — что моя опала и ссылка в Изумрудный замок — ваших рук дело?

— У советника всегда были сильные связи во дворце, — кивнул Джонни. — Он тогда сказал… как это было? «Если эта женщина не пробудит Бенедикта, то предлагаю считать моего сына мертвым».

Глаза горгоны стали совсем черными, однако улыбка — еще обворожительнее.

— Приму это как бесценный дар с вашей стороны, — произнесла она, и вовсе превращаясь в сироп. — Знакомство с великим генералом — честь для меня.