Шаг из прошлого

Аннотация

Прошлое имеет над нами огромную силу. Оно как капкан не отпускает, не дает свободно дышать, заставляет оглядываться, держит не хуже веревок старой болью и воспоминаниями. Чтобы эти веревки порвать, иногда нужно сделать всего один шаг — шаг из прошлого. У каждого из героев имелся свой опыт, своя невеселая история. Каждый из них смирился со своей внешне успешной, но по сути пустой и безрадостной жизнью. Они не искали встречи, их свела судьба. Она открыла для них дверь, дала шанс шагнуть навстречу друг другу, но прошлые страхи нашептывают, что счастье невозможно, за дверью снова ждут боль и обман. Смогут ли они побороть сомнения, вырваться из оков старых страданий, рассмотрят ли суть друг друга, несмотря на ложь и зависть? Смогут ли они сделать свой шаг из прошлого, и приведет ли он их к счастью?

Содержит нецензурную брань.

Пролог Я привыкла уже жить одна… Нет, я не совсем одна, со мной мой сын, мой мальчик, моя надежда, моя опора… Со мной мои друзья, которые могут помочь и поддержать, но внутри я одна. Чувствую себя замерзшим айсбергом, пустоту размером с бесконечность. Внешне я сильная, уверенная в себе женщина, улыбаюсь, излучаю радость. Мало кто может заметить эту пустоту, даже из тех, кто хорошо меня знает. Все думают, что развод с мужем я уже пережила и забыла, как дурной сон, а личную жизнь не устраиваю просто потому, что не хочу, что мне комфортно одной. На самом деле я и сама так всем говорю. Так удобней. Не хочется жалких взглядов, ненужных советов, напоминаний о том, какой сволочью был мой муж. Все это я помню и сама, только почему-то из чужих уст это бьет по чувствам в разы сильней, как будто тебе под ногти иголки загоняют, а ты сидишь и киваешь. Возразить нечего, да и незачем! Только почему так хреново? Вот и делаю вид, что все у меня классно! С утра натягиваю улыбку, рисую ее на бледном лице вместе с утренним макияжем, надеваю камуфляж непробиваемой стервы и выхожу из дома. Целый день с достоинством ношу эти доспехи, чтобы вечером приползти в свою нору, чувствуя, как от усталости ломят кости от тяжести такого «наряда». Но снять защиту сразу не получается и дома. Ради сына я ношу ее до самого сна. А вот ночь – это время моего одиночества. Смыв вместе с косметикой притворную маску, я чувствую себя голой перед тоской и отчаяньем. Они набрасываются на меня, нашептывая на ухо, что я никакая не красивая и уверенная в себе. Я всего лишь жалкое, никому не нужное существо. Меня бросили, променяли на красивую куклу, у которой задница без целлюлита, грудь торчком и пухлые губы. Эти мысли как черви, разъедают изнутри, точат, мучают. Если днем от них спасают дела, заботы, пустые разговоры, то сейчас они роятся в голове, шипят голосами из прошлого и не отпускают. Раньше я пыталась от них избавиться, отвлечься, забить громкой музыкой в наушниках или интересной книгой. Но ничего не выходило. В каждой песне я слышала его голос, в каждом герое видела его глаза. Становилось еще больнее. Теперь я уже не пытаюсь. Я срослась с этой болью, пропиталась одиночеством, они поглотили меня целиком. Да. У меня нет личной жизни, потому что у меня внутри нет для нее места. Для новых отношений нужны чувства, эмоции, а я – пустая оболочка женщины. Даже не женщины, а бесполого существа в женском обличии. Вот так и живу уже три года. Уже привыкла. Уже почти хорошо. Глава 1 День начинается с ненавистной мелодии будильника. Боже… Снова утро. Снова новый день. Нужно вытаскивать себя из кровати, чтобы снова нестись по замкнутому кругу, поддаваясь ритму, отточенному до автоматизма. Иногда кажется, что ты просто заводная игрушка, которая бегает по заданной кем-то программе, пока завод не кончится. Вот и сейчас, еще не успев до конца проснуться, пошла в ванную, почистила зубы, на кухне заварила чай для сына, себе кофе, приготовила завтрак, собралась будить Антошу, но тут зазвонил телефон. Господи! Кто в такую рань! Мой «любимый» начальник! Ответила: – Алло, Вероника Петровна? Доброе утро! Надеюсь, не разбудил? – Ну что вы, Станислав Игоревич, я рано встаю. – Я понимаю, что рабочий день еще не начался, но у меня есть для вас одно поручение, хочу, чтобы вы его выполнили, прежде чем приедете в офис. – Что за поручение? И теперь я стою и выслушиваю его задание, проклиная себя за то, что ответила на звонок. Надо было отключить телефон, потом бы придумала, как отмазаться. А сейчас я понимаю: злобный гном (так мы все называли начальника) решил скинуть на меня то, что самому делать очень не хотелось – я должна была заехать к клиентам и забрать подписанный договор, адрес он обещал скинуть. И все бы ничего, только я прекрасно знала, что если бы все было в порядке, то не пришлось бы ехать к клиентам, договор был бы уже подписан. Значит, возникли какие-то проблемы, о которых мне не сообщили, и, значит, там меня ждет сюрприз, и мне придется быстро разруливать конфликтную ситуацию, а я к ней совершенно не готова. Черт! День обещает быть «прекрасным»! Когда я уже подъезжала к школе вместе с сыном, телефон пиликнул сообщением. Видимо, Гном скинул адрес. Попрощалась с Антошкой, пожелала ему хорошего дня, еще минуту посидела в тишине, провожая его взглядом. Промелькнула мысль – какой он уже большой, самостоятельный, но еще такой ребенок! Только после этого посмотрела в смартфон и, когда увидела адрес, выругалась в голос, радуясь, что ребенок уже в школе. Это был явно промышленный район у черта на рогах! Теперь понятно, почему Гном не захотел ехать сам! Конечно, зачем бить его новый внедорожник, когда можно отправить Гордееву на ее старой колымаге! Черт! Продолжая вспоминать все известные ругательства, вбила адрес в навигатор и выехала на дорогу. После почти часа блуждания по раздолбаным дорогам я все еще не могла найти нужный адрес. В довершение всего пошел мерзкий дождь, из-за которого залило все ямы. И, конечно, не смотря на черепашью скорость, я влетела в огромную выбоину и сразу поняла, что колесо этого не пережило. Пришлось останавливаться и выходить под дождь, чтобы посмотреть, насколько все плохо. Так и есть! Диск погнут, покрышка спущена! Надо менять колесо, но КАК я это сделаю? Осмотрелась по сторонам. Это промзона, дорога не оживленная, пока ехала, встретила всего несколько машин. Что делать? Вернулась в салон, чувствуя, что промокла и начинаю замерзать. Попыталась собраться с мыслями и не паниковать. Посижу в машине, подожду, пока кончится дождь, потом что-то придумаю. Вот такие мы женщины. Можем сколько угодно кричать про самостоятельность, но, стоит пробить на дороге колесо, и мы понимаем, насколько беспомощны и зависимы от мужчин. Снова почувствовала болезненный укол, вспоминая о бывшем муже. Раньше я бы первым делом набрала его номер, он бы обязательно выслушал меня, что-то посоветовал, успокоил, а мог бы даже приехать с другого конца города и помочь исправить проблему. Это еще одна привычка, от которой очень больно было отвыкать. Понимание, что теперь перед всеми проблемами, большими и маленькими, ты одна. Самая обыденная ситуация, когда потек кран, перестала работать розетка, может стать настоящей проблемой, для решения которой нужно обращаться к кому-то из знакомых за помощью, просить, или вызывать мастера, на которого не всегда есть деньги. Конечно, рядом найдется тот, кто не откажет в помощи, только пока ты замужем, все понятно, ты занята. А вот как только твой свободный статус становится всеобщим достоянием, многие знакомые люди открываются с новой нелицеприятной стороны. Так, например, сосед по лестничной клетке, с семьей которого мы дружили много лет, пару раз откликнулся на просьбу что-то починить, а потом стал непрозрачно намекать, что благодарность ему, конечно, не нужна, а вот тепла и ласки не хватает. Это при живой-то жене, которая за стенкой прямо сейчас готовит его любимые пирожки! В такие минуты хочется спросить, неужели все особи мужского пола настолько гнилые, настолько не уважают своих жен, да и остальных женщин, что считают уместными такие намеки? Неужели думают, если от тебя ушел муж, то ты срочно должна найти ему любую замену, лишь бы получить порцию сомнительного удовольствия? Как будто у тебя на лбу написано, что ты готова броситься на любого, у кого есть член? И такое чувство гадливости просыпается внутри, как будто ты сама виновата, сама вывалялась в этой грязи, и отмыться не получится. Соседа я, конечно, послала куда подальше. Он обиделся. Видимо сильно. Потому что наплел своей жене, что я сама к нему приставала. Она потом приходила ко мне с разборками. Теперь мы не общаемся, и все бабушки-соседки перемывают мне кости до сих пор и плюют вслед, когда прохожу мимо… Из моих невеселых мыслей меня вырвал стук в окно. Я настолько задумалась, что не заметила, как к моей машине подошел мужчина. Господи, что ему надо? Откуда он взялся? Может грабитель? С опаской приоткрыла окно, поздоровалась. – Девушка, вам помочь? У вас, вижу, колесо спустило, – слышу вопрос и чувствую неожиданное волнение, сама не знаю, то ли от страха, то ли от неожиданности. Хочу ответить, но голос не слушается, приходится сначала сделать глубокий вздох: – Да, было не плохо, – бормочу я. Открываю дверь и неуклюже вылезаю из машины. Краем сознания отмечаю, что дождь почти закончился, и теперь просто моросит, смотрю на незнакомца. Передо мной мужчина лет сорока, в темной куртке с капюшоном на голове. Поэтому не могу рассмотреть его хорошо, вижу только аккуратно подстриженную бороду. Как будто прочитав мои мысли, незнакомец откидывает капюшон, и я на секунду теряюсь в карих глазах. Они внимательно смотрят на меня, как будто видят насквозь. Возникает неловкая пауза, я отвожу взгляд первая и разворачиваюсь в сторону багажника, чтобы достать запаску. – Я не увидела яму, теперь вот такая проблема, – развожу руками. – Да, погода ужасная, а дороги здесь еще хуже! – смеясь, отвечает мужчина, – как вас занесло в эти края? – Я искала завод строительных материалов, но заблудилась, – призналась я. – Да! Здесь есть хитрый поворот, вы могли его не заметить. Но вам повезло, я как раз туда еду, могу проводить, – и снова этот взгляд, пробирающий до мурашек. Господи! Что это со мной? Остановился какой-то мужик на дороге, я его первый раз вижу, смотрит как-то странно. Но почему-то опасности я не чувствовала. Наоборот. Пока в моей голове носились беспокойные мысли, незнакомец ловко извлек запаску из багажника, принес из своей машины ящик с инструментами, домкрат и занялся колесом. Теперь только я рассмотрела, что его собственный автомобиль стоит в нескольких метрах от моего на обочине и тоже мигает аварийкой. Неплохой, кстати, автомобиль. Я плохо разбиралась в марках, но этот внедорожник явно не среднего класса. Значит точно не грабитель, уже хорошо! – Ну вот! Все готово! Можете ехать, – проговорил незнакомец, вытирая руки влажными салфетками, которые я достала из сумки, – меня, кстати, Егор зовут. А вас? – Вероника, – еле выговорила я, нелепо смущаясь. Да что это со мной? Как школьница, ей Богу! – Очень приятно, – лучезарно улыбаясь, пропел Егор, – езжайте за мной, я покажу дорогу. Сев в машину, мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы хотя бы не перепутать педали. Внедорожник моргнул поворотником и поехал вперед, я последовала следом. Через несколько сот метров действительно оказался поворот, который сложно заметить, особенно в плохую погоду. Я здесь уже явно проезжала мимо. Свернув, вскоре мы приблизились к высокому бетонному забору, а потом и к проходной со шлагбаумом. В кабинке наблюдательного пункта сидел охранник, я уже приготовилась достать документы, но прямо перед нами шлагбаум поднялся, внедорожник проехал первым, я за ним, а охранник приветливо махнул рукой, как будто только нас и ждал. Странно. Припарковавшись возле административного здания, я вышла из машины. Егор уже спешил ко мне. Я поблагодарила его за помощь, думала на этом мы и распрощаемся, но он уверенной рукой направил меня в офис, по дороге интересуясь, что привело меня в такую погоду на их завод. Я так поняла, что он здесь работает. Я сбивчиво объяснила, кто я, где работаю и, что мне нужно забрать подписанный договор. Егор уверенно двигался по коридорам и остановился только возле двери, с надписью «Приемная директора». Открыл дверь, пропуская меня вперед, я немного оторопела, но он не обратил на это внимания. Шагнул, подталкивая меня. При его появлении молоденькая секретарша соскочила со своего места и стала по стойке смирно: – Здравствуйте, Егор Сергеевич! Мы вас сегодня не ждали… – Вижу, что не ждали! Мне в кабинет два кофе. И еще, найдите договор с фирмой «Полет», я его еще не подписал? – даже не поздоровавшись, отчеканил мой незнакомец. Я обалдела. Даже не знала, что сказать. Вот это поворот! Пока я приходила в себя, а секретарша что-то сбивчиво объясняла, передо мной открылась дверь в просторный кабинет, и я на автомате шагнула внутрь. Егор Сергеевич (просто Егором у меня теперь язык не поворачивался его называть) отправил куртку в просторный шкаф и потянулся ко мне, чтобы забрать плащ. Я деревянными пальцами едва справилась с поясом и пуговицами, протянула одежду ему. На секунду его рука соприкоснулась с моей. Странно, но я почувствовала это прикосновение, и снова взгляд в самую душу. Его глаза такие бездонные и, почему-то, грустные. Из странного оцепенения нас вывела секретарша. Она легко постучала и зашла с договором в руках. Егор Сергеевич расправился с плащом, забрал из рук секретарши бумаги, и предложил мне присесть на кожаный диван, который стоял в углу. Сам уселся в кресло, стоящее рядом, и принялся бегло просматривать документ. Я присела на край, испытывая дикую неловкость. Надо, наверное, что-то пояснить по договору, но я ничего не знаю, да и не уверена, что вспомню, как это вообще – говорить. Снова вошла секретарша, поставила на стол две чашки ароматного кофе и вазочку с печеньем. Быстро вышла, шеф даже не поднял на нее глаза. Пока он разбирался с договором, я немного пришла в себя и успокоилась. Что я как маленькая! Гордеева, тебе в жизни приходилось разруливать и не такое! Сколько вредных клиентов прошло через твои руки? Тебя на работе именно за то и ценят, что можешь найти общий язык практически со всеми, не доводя до конфликта. Да что там говорить, понятно, Гном потому и отправил на эту сделку именно тебя! Егор Сергеевич оторвался от договора и проговорил: – Пейте кофе, а то совсем остынет. Или, может, вы не любите кофе? Может, чай? – Нет, спасибо! – кажется мой голос наконец обрел твердость, – я поражена, если честно, – откровенно призналась я, – на дороге я на секунду подумала, что вы грабитель, а, оказывается, мне не просто повезло, а крупно повезло, – попыталась пошутить и разрядить обстановку. – Да, я так и понял! – засмеялся Егор Сергеевич, – вид у вас был такой, как будто вы убежать собирались. Неужели я похож на разбойника? – Вы нет, а вот райончик, где мне посчастливилось сломаться, как из триллера, – сделала круглые глаза, показывая, что думаю по поводу того места. – Тут вы правы, конечно! Дорогу к заводу мы отремонтировать не успели, пока, но в планах это есть. Завод я приобрел меньше года назад, так что работы предстоит еще много. А насчет договора, я хотел отказаться от заключения сделки, так как не согласен с некоторыми пунктами. Но теперь даже не знаю…, – Егор Сергеевич внимательно посмотрел на меня, то ли действительно раздумывая, то ли ожидая чего-то от меня. – Быть может, вы озвучите, с чем не согласны, а я постараюсь выяснить, как мы можем решить этот вопрос? – смело спросила я. Правда, как решать это, понятия не имела. – Я думаю, этот вопрос мы решим с вашим руководителем. Я ему обязательно позвоню. И, кстати, можете передать, что только благодаря вам я согласен вообще что-то обсуждать. Я уже дал задание своим специалистам найти другого поставщика. Поэтому, пусть выпишет вам премию, вы заслужили! – Спасибо большое, только не рассказывайте ему, что главная моя заслуга в том, что я не вижу ям на дороге. А то будет мне вместо премии – выговор, – с улыбкой говорю, а в голове мысли носятся, если сейчас начнет намекать на то, что я ему что-то должна, он вмиг свалится с пьедестала, на который я его мысленно возвела, и превратится в обычного мудака, которые мне и попадаются на пути чаще всего. – Это будет наша с вами маленькая тайна! – торжественно обещает Егор Сергеевич. Я поднимаюсь с дивана, собираясь уходить. – Спасибо за кофе, и за помощь. Мне было приятно познакомиться! – говорю я. – Мне тоже, поверьте! – мужчина идет к шкафу, достает плащ, чтобы помочь мне его надеть. Вот он момент истины, если сейчас полезет с пошлостями, я не сдержусь, пошлю его. А обиженный директор завода наверняка страшнее отвергнутого соседа. Все это вихрем проносится в голове, но когда Егор надевает плащ мне на плечи, он не пытается сделать что-то неприличное, только задерживается на секунду за моей спиной, я чувствую на плечах его руки, а он как будто вдыхает мой запах. Может, показалось, только у меня сбивается дыхание. Да, сейчас я уже не так уверена, что послала бы его. Скорее наоборот. Захотелось прижаться к нему. Наверное, все же сказывается то, что у меня мужика несколько лет не было. Он убирает руки и отходит на несколько шагов. Мне удается справиться с плащом. Мы прощаемся. Егор Сергеевич открывает передо мной дверь, провожает в коридор. – Надеюсь, дорога назад будет более благополучной, но если вдруг что, смело звоните! – говорит он, протягивая визитку. – Вам понравилось менять колеса? – спрашиваю, слегка улыбаясь. – Да! Пожалуй, следующим открою автосервис! – теплая ответная улыбка, от которой у меня снова все замирает внутри. – Тогда дорогу не спешите ремонтировать, больше клиентов будет! – Приму к сведению! Мы доходим до выхода, но Егор Сергеевич не останавливается. Вместе со мной выходит на улицу и провожает до моего многострадального авто. И даже когда я трогаюсь с места, он не спешит уходить. Смотрит мне вслед. Как-то странно видеть его одинокую фигуру на парковке в зеркале заднего вида. Он кажется грустным и задумчивым. Да, видно воображение у меня разыгралось не на шутку. Глава 2 Сейчас я сидел в офисе, за столом менеджера по продажам Гордеевой Вероники Петровны. Пришел я сюда совсем не случайно. Хотел увидеть ЕЕ еще раз. Вероника стояла возле ксерокса в соседней комнате, отделенной от кабинета прозрачной перегородкой. Я смотрел через стекло на профиль женщины, которая впервые за десять лет с тех пор, как умерла моя жена, вызвала во мне неподдельный интерес. И я все больше убеждался, что мне не показалось. Она действительно напоминает мне Алену. Нет. Это сходство не явное. У Вероники совсем другой цвет глаз и волос, она немного полнее и черты лица совсем другие. Но манера говорить, то, как она хмурит брови, и вот этот поворот головы. Именно это меня приморозило сначала. На несколько секунд мне показалось, что я вернулся в прошлое, когда Алена еще была жива и здорова, а мы даже подумать не могли, как мало времени нам отведено на счастье. А еще эта женщина излучала неуловимую, но очень мощную ауру спокойствия. По крайней мере, так чувствовал я. И это было то, чего я не ощущал уже 10 лет, с тех пор, как потерял свою единственную любовь… Алену я встретил, когда мне было 20. Мы познакомились на ее выпускном, вскоре после моего возвращения из армии. Наверное, это и была любовь с первого взгляда. Потому что я сразу понял, что не отпущу ее никогда. Через год мы поженились. Нет, наша жизнь не была безоблачной. Мы ругались, выясняли отношения до битья посуды и бешенных криков, правда, любой скандал заканчивался, как правило, бурным сексом прямо посреди осколков на полу или на кухонном столе. Тем более, что как бы сильно мы ни скандалили, оба прекрасно понимали – жить друг без друга не сможем. Потом я часто вспоминал наши размолвки, и они казались такими мелкими, а мы такими глупыми. Если бы я знал, что так скоро потеряю ее, я бы не тратил ни минуты, я бы не отпускал ее никогда, стараясь продлить каждое мгновенье… То, что у Алены рак, мы узнали совершенно случайно. Она часто мучилась приступами гастрита, поэтому особого беспокойства тошнота и потеря аппетита у нас не вызвали. А когда она все же обратилась в больницу, то первое, что обнаружили врачи – это беременность. Новость повергла нас в счастливый шок, ведь в течение многих лет у нас не получалось завести ребенка. Я помню, как Алена вышла из кабинета, бледная, слегка покачиваясь, я перепугался не на шутку, а она тяжело опустилась на лавку и так глянула на меня своими огромными зелеными глазами, полными слез, а потом начала смеяться. А я стою, как дурак, и не могу понять, что делать: тоже плакать, или смеяться. А когда сообщила шокирующую новость, то присесть пришлось уже и мне, потому что я поверить не мог, что наша мечта, наконец, сбудется. Только радость была совсем недолгой. При более тщательном обследовании обнаружилось кое-что еще более шокирующее, то что перечеркнуло не только мечту о ребенке, но и всю нашу жизнь. У Алены опухоль. Причем стадия уже запущенная. О сохранении беременности не могло идти и речи, так как требовалась срочная операция, а далее курс химиотерапии. Я и сейчас с трудом вспоминаю то время. Жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ. Сначала мы оба впали в какое-то вязкое чувство безысходности. Ни у нее, ни у меня не было ни слов, ни сил. Я только был рядом и сжимал ее руку в своих ладонях, надеясь, что она в моих глазах прочитает то, что сказать не могу. Это было страшное время. Я даже не могу точно сказать, сколько дней, недель, месяцев это длилось. Все слилось в единый черный, беспросветный лабиринт. Бег по больницам: анализы, процедуры, операции… Но тогда мы еще на что-то надеялись. Окончательный приговор нам подписали, когда выяснилось, что пошли метастазы и один из отростков проявил себя в таком месте, где даже операбельным путем его удалить нельзя. Мы консультировались с несколькими врачами, но все они только разводили руками. А время шло, Алене становилось все хуже. У нас уже не осталось ни сил, ни денег, чтобы продолжать борьбу. Да и надежда уже почти угасла. Последние месяцы моя жена провела дома, она сама так захотела, нам всем уже до тошноты осточертели больницы. Она сказала, что хочет хотя бы последние отведенные ей дни провести дома, со мной рядом. И я не мог отказать ей. Она держалась до последнего, моя девочка, она все время чувствовала себя виноватой. Я видел это в ее глазах, хотя она и не говорила об этом. Только за несколько дней до смерти она попросила прощения за то, что не смогла сделать меня счастливым, что причинила столько страданий. Глупая, какая же она глупая! Она не могла понять, как я люблю ее, и что я не променял бы ни минуты нашей жизни за возможность иметь другую здоровую жену и детей. Я пытался сказать ей все это, но ком в горле все время мешал. Она переживала, что болезнь сделала ее некрасивой, все время просила не смотреть на нее. Никак не могла понять, насколько не права. Что в те минуты я с ужасом думал о том, как останусь один и сейчас впитывал, как конченный наркоман, ее образ, ее запах, понимая, что скоро потеряю их навсегда. Только тогда и на сотую долю не мог представить, насколько мне будет тяжело. Она умерла у меня на руках, я до последней секунды прислушивался к слабому дыханию и биению ее сердца, с последним ударом которого перестало биться и мое. С того дня прошло уже почти 10 лет. Говорят, время лечит, в какой-то мере это так. Боль не исчезает, но становится терпимой, ты привыкаешь к ней, срастаешься с нею. Первые несколько месяцев я беспробудно пил, не видел смысла жизни вообще. Пытался даже покончить с собой, но безуспешно. Вытащить из этого состояния меня пытался мой друг – Костя. Он меня и отвез в больницу, когда я кучу таблеток запил бутылкой водки, в надежде, наконец, сдохнуть и прекратить свои страдания. Потом в больнице предложил мне начать свое дело. Рассказал о возможных перспективах. Хотя я его почти не слушал. Послал куда подальше. Как я могу что-то организовать, когда сам себя вернуть к жизни не могу, да и не хочу… А потом в коридоре больницы встретил девочку лет семи. Мы с ней вместе сидели под кабинетом УЗИ и долго ждали доктора, которого вызвали в операционную. Мама ее вышла с младшим братом на улицу, а меня попросила присмотреть за малышкой. Девочка была очень худенькой, в косынке, с желтоватым цветом лица. Я сразу понял, что она очень больна, и не ошибся. Малышка рассказала мне, что у нее рак, но она надеется, что скоро поправится. Рассказала, что им предложили поехать в лечебный центр в столице, где ей могли бы помочь, но у родителей нет столько денег. Однако мама сказала, что найдет нужную сумму и сделает все, чтобы дочь жила. Она говорила серьезные вещи своим детским голоском, и из ее уст все это звучало еще более печально. Причем она не жаловалась, а просто рассказывала то, что беспокоит ее. Другие маленькие дети мечтают о новой кукле, а эта девочка мечтала выздороветь. И тогда я словно посмотрел на себя со стороны. Я, взрослый, здоровый мужик жалею себя и гублю свою жизнь, а эта маленькая, но такая сильная девочка, борется со страшной болезнью и не отчаивается. Я столько жизни увидел в ее глазах. Это что-то изменило во мне. После выхода из больницы я принял предложение Кости, хотя денег у меня не было. Пришлось продать квартиру. Это было еще одно тяжелое решение. Ведь то были не просто стены, они хранили воспоминания о нашей прежней счастливой жизни. Я даже вещи никакие не убирал. Все так и лежало, как при Алене. Как будто она просто вышла в магазин и скоро вернется. Но еще я понял, что застрял здесь, как в безвременье. Если не поменяю ничего, то погибну, а раз смерть меня не берет, значит для чего-то я здесь еще нужен. Костя помог мне с продажей. Часть денег пошла на открытие нашей первой фирмы, а часть я отдал на лечении Юли. Я разыскал ее через лечащего врача. Я помню пораженное лицо ее матери, когда принес им нужную сумму. Она ничего не могла понять, и поверить тоже не могла, что нашелся кто-то, кто просто так дает столько, ничего не требуя взамен. Плакала, благодарила меня, говорила, что уже почти потеряла надежду, что тоже пытается продать квартиру, но никто не покупает, а больше у них ничего нет. Юля поправилась. Сейчас она уже закончила школу и поступила в университет. Мы с ней иногда перезваниваемся и переписываемся. Именно благодаря этой девочке у меня появилась цель, еще не четко оформленная, но тогда я понял, что могу помогать другим бороться с таким же недугом, с каким столкнулась моя жена и Юля. Я полностью отдался работе, бросив туда все силы. Сегодня у меня достаточно крупный строительный бизнес, а также благотворительный фонд, который помогает больным раком, кроме того в ближайшее время планируется открытие медицинского центра, оснащенного самым современным оборудованием, не хуже чем в столице. Все задуманное осуществилось, даже больше. Чувствую ли я себя счастливым от этого? Скорее да, чем нет. Только пустота внутри никуда не делась. Нет, монахом все эти годы я не был. Даже наоборот. Только это все были мимолетные связи, которые даже не оставались в памяти. С нашей неожиданной встречи с Вероникой прошла неделя. Все это время я думал о ней. Она всколыхнула во мне давно забытые чувства. Сначала я решил больше не искать ее. Потому что она действительно напомнила мне Алену, а вместе с этим в душе с новой силой поднялась тоска. Я понимал, что это неправильно, искать в другой женщине образ той, кого потерял навсегда. Но мысли не отпускали. Поэтому я решил увидеть Веронику снова, чтобы разобраться в себе. Кажется, она была поражена, увидев меня на пороге их офиса. Конечно, я не сказал, что приехал только из-за нее, сослался на необходимость обсудить условия договора, который мы так и не подписали. На самом деле все эти вопросы могли решить мои юристы, но это был отличный повод приехать лично, я им воспользовался. Сегодня Вероника выглядела по-другому. Уверенная, недоступная, холодно-идеальная. Если бы это была наша первая встреча, я не обратил бы на нее внимания. Сейчас она как будто носила неприступную маску, которой на ней не было тогда, на дороге. Закончив возиться с бумажками, Вероника подошла к своему столу. Вместе с ней прибежал ее начальник, который суетился возле меня постоянно, приглашая в свой кабинет, предлагая кофе и чай. Еще бы! Он и так почти прос*ал контракт на огромную сумму. Я неоднократно подчеркнул, что только благодаря Веронике Петровне согласен вообще что-то обсуждать. И это чистая правда. И вот сейчас он снова навис надо мной с новыми бумажками, пытаясь убедить меня в необходимости подписать все прямо сейчас. Хрен тебе. Я ответил, что он может переслать все моим юристам, дальше этим будут заниматься они. Бородатый толстячек, кажется, расстроился, но спорить не стал. Правильно. Я не люблю повторяться. Я и так потратил слишком много своего драгоценного времени. Теперь пора заняться самым интересным. Вероникой Петровной. Наконец, ее мерзкий начальник выкатился из кабинета, и я смог остаться наедине с женщиной, ради которой пришел в этот задрипанный офис. Стеклянные перегородки не спасали от чужих глаз, а любопытных здесь полно, но хотя бы никто больше не мельтешит перед глазами. – Вероника Петровна, – начал я разговор, – сейчас время обеденного перерыва, а я с утра не успел даже позавтракать. Может, посоветуете какое-нибудь приличное место, где можно пообедать? Она задумалась: – Даже не знаю. Здесь есть несколько кафе поблизости… В одном из них мы часто обедаем, но там сейчас, наверняка, полно народа… Нет. Толкаться в очереди мне не улыбается совершенно. Ладно. – Понятно. Тогда придется поехать в проверенное место. Это тоже не далеко. Предлагаю поехать вместе. Я вас задержал и теперь не прощу себе, что оставил без обеда, – румянец заливает ее лицо, она неуверенно оглядывается. Понятно, что внимание всего офиса приковано к нам. Черт, боюсь, она сейчас откажется. – Обещаю доставить вас на работу вовремя! – уверенно добавляю я. – Хорошо. Я не люблю опаздывать! – ура, она согласилась, – мне нужно пару минут. – Конечно! Я подожду вас в машине! – быстро выхожу, надеясь, что моя неприступная крепость не удерет от меня через черный ход. Глава 3 Егор Сергеевич уже вышел из моего кабинета, я все сижу, как мешком прибитая, думая, зачем согласилась поехать с ним. Как он сумел меня уговорить? Хотя, что тут непонятного. Он снова заворожил меня колдовскими глазами и улыбкой. Я даже сама не поняла, как согласилась. И что теперь делать? В этот момент в кабинет вошла Татьяна. Тоже менеджер. Мы с ней друг друга терпеть не могли. – Молодец, Гордеева. Такого мужика окучила. Теперь не оплошай, а то договор сорвется! Дорабатывай до конца! – проговорила она с противной улыбкой, и показала пару неприличных движений языком, типа я так не поняла, на что она намекает. – Не переживай, доработаю. Мне до тебя, конечно, далеко. Может еще пару советов дашь? Опыт не пропьешь! – зло ответила я. Кажется, она не ожидала. Обычно я с ней не связывалась, но сегодня не тот случай. – Обойдешься! – крикнула Панаева, выходя из кабинета. Правильно, вот и вали. Сейчас я уйду, а вы все будете перемывать мне кости целый день. То ли еще будет, когда я вернусь. Именно поэтому я и не хотела соглашаться куда-то идти с Егором Сергеевичем. Ладно. Хрен с ними. Вышла из кабинета, не обращая внимания на шепот за спиной, зашла в дамскую комнату, подкрасила губы, поправила прическу. Все. Можно идти. Щеки горят, румяна мне не нужны. Руки дрожат слегка. Надо успокоиться. Это просто обед. Ничего не значит. Он сделал это из вежливости. Выйдя из офиса, машину его заметила сразу. Пошла прямо к ней. Увидев меня, мужчина вышел из машины, чтобы открыть мне дверцу. Господи, зачем? Весь офис прилип к окнам. Он проследил за моим взглядом, слегка нахмурился, но ничего не сказал. Кафе, в которое мы поехали, было действительно не далеко. Нас проводили за уже накрытый столик. – Времени у нас немного, поэтому я позвонил и закал все заранее. Надеюсь, угадал? – проговорил мой спутник, отодвигая стул для меня. Я не знала, что ему ответить, потому что вообще сомневалась, что смогу что-то съесть. Когда я нервничаю, аппетит у меня пропадает полностью, а сейчас я не просто нервничала, я была на грани истерики. Официанты засуетились вокруг, принося тарелки с различными угощениями. Для меня все было, как в тумане. Передо мной поставили тарелку с каким-то супом, кажется, с морепродуктами. И теперь я вяло ковырялась в тарелке. А вот Егор Сергеевич, кажется, был, действительно, голоден. Он уже расправился с первым блюдом и теперь с аппетитом поглощал стейк из говядины с салатом. – Вам не нравится суп? Давайте закажем что-то другое, – предложил мужчина. – Нет, нет. Просто, в отличие от вас я хорошо позавтракала и еще не проголодалась, – заверила я. Суп, действительно, был вкусным. Просто мне кусок в горло не лезет, когда ты на меня так смотришь… Разделавшись с едой, мужчина решительно отставил тарелку и подвинул к себе кофе. Я поняла, что сейчас он начнет разговор, и внутренне напряглась. – Вероника, я могу вас так называть? – поднял на меня взгляд. – Конечно, Егор Сергеевич! – Просто Егор. И давайте перейдем на ты. – Хорошо, Егор. – Я не люблю ходить вокруг да около, ты мне понравилась сразу, еще там, на дороге, – Господи, если сейчас он предложит просто секс без обязательств, я вылью этот суп ему на голову! Кстати, он женат? Кольца нет на пальце, но разве это говорит о чем-то? Словно прочитав мои мысли, он продолжает: – Я свободный человек, был женат, но моя жена умерла 10 лет назад. С тех пор не женился, детей тоже нет. Я не тороплю тебя с ответом, но, чтобы ты понимала, я не предлагаю чего-то неприличного. Я предлагаю просто узнать друг друга поближе. Или у тебя кто-то есть? – его обеспокоенный взгляд замер на мне, а я потеряла дар речи. – Даже не знаю, – пробормотала я, – у меня никого нет, но я сейчас совершенно не готова к новым отношениям, меня устраивает быть одной. – Хорошо. Тогда, давай, не будем называть это отношениями. Давай станем друзьями, узнаем немного поближе друг друга, я тоже не уверен, что готов к чему-то серьезному, но и на простую интрижку с тобой меня не тянет, – с улыбкой проговорил он. И как это понимать? – Друзей я тоже не планировала заводить, скажу честно. – Честно – это хорошо. Люблю честность. И все же не торопись отказываться, – он положил руку поверх моей, и я замерла. Его глаза снова меня гипнотизировали, – давай вместе разберемся, что это значит. Ты ведь тоже ЭТО чувствуешь? – его густой голос, как будто, звучал внутри меня. Я ничего не могла сказать, только слабо кивнула. Мы сидели напротив друг друга и просто смотрели в глаза. Время остановилось в этот момент. Вокруг нас сновали люди, гудели разговоры, но нам было все равно. Магию разрушил телефон Егора, который вдруг запел, как мне показалось, оглушительно громко. Он убрал руку и наша связь разорвалась. А мне в голову снова полезли гадкие мысли, что я не хочу никого в свою жизнь, не хочу ни к кому привязывается, потому что знаю, как больно терять. В пол уха слушала, как Егор уверенно говорит по телефону. Да. Он явно не испытывает того же волнения, что и я. Если бы сейчас позвонили мне, я бы, наверное, не смогла даже на звонок ответить. Закончив разговор, Егор вновь сосредоточился на мне. Ждал ответа, а я только и смогла пробормотать, что подумаю. Обратная дорога, впрочем, как и весь остаток дня, прошел, как в тумане. Я не могла ни на чем сосредоточиться. И даже сейчас, я в пол уха слушала, что щебечет мой сын. Я уже забрала его с тренировки по плаванию, и теперь мы приехали домой. Он продолжал делиться всем, что случилось за день, рассказывал, как отвечал на уроке, какие оценки получил, я только кивала. Информация не доходила до меня полностью, голова гудела от беспокойных мыслей. Егор дал мне два дня на раздумья. Потом обещал позвонить. Что мне делать? Я была в полной прострации. Мне нужно немного успокоиться. Зазвонил телефон. Я аж подпрыгнула. Глянула на дисплей. Наташка. Подруга моя. Сейчас начнет пытать. Она работает у нас в бухгалтерии. Значит, слухи уже и до их этажа дошли. Ответила. Как я и предполагала, Наташка перешла сразу к делу: – Никуля, давай, колись, что из того что мне доложили, правда? – Смотря что тебе наплели, – устало ответила я. – Ой, я даже повторять не хочу. Я должна от тебя все услышать. Ты с этим мужиком правда замутила или это брехня? – Конечно, брехня. Я его едва знаю. – Это не аргумент. Можно потрахаться и до знакомства. Хотя, это не про тебя. Если только по голове огреть! – ржет она. Мне не смешно. – Ну а раз знаешь, что спрашиваешь. Нет у меня с ним ничего. Пообедали вместе и все. Обещал еще позвонить через пару дней. Вот тогда и пошлю окончательно, – не собираюсь я никому ничего рассказывать, все равно не поймет. Наташка по жизни легко идет, мужиков также меняет. Никто больше пары месяцев в ее жизни не задерживается. Поэтому мои сомнения у нее только очередной приступ смеха вызовут. – Ты чё, дура? Разве такими мужиками разбрасываются? Или ты до конца жизни собралась верность своему козлу хранить?! – ну вот. Началось. – Причем тут верность? Я просто не хочу начинать то, к чему не готова! Не готова потому, что не хочу напасть на еще одного козла! – А что, этот, тоже козел? – Да откуда я знаю. У него ж на лбу не написано! – Не скажи! Есть мужики, у которых бегущей строкой прочитать можно, не козел, а КОЗЛИЩЕ! Ты в очках с ним была? А то, может, не заметила, просто? – продолжает угорать Натаха. Хорошо, хоть кому-то весело. – Может и не заметила. Это у тебя глаз наметанный и зрение хорошее. – Так ты мне его хоть покажи, я тебе сразу психологический портрет составлю. – Нет, спасибо. Мне без козлов и козлищ спокойнее. – Так ты еще и о здоровье женском не забывай. У тебя секса сколько не было? Я даже спрашивать боюсь. Я бы уже на стены бросалась, не то что на мужиков. – Так то ты. А мне так спокойнее. Пусть без секса, зато без нервов. – Ну, как хочешь. А если серьезно, то не спеши отказываться. Присмотрись. Тебе бы просто выбраться из своего кокона, в который ты от всех спряталась. Встряхнуться, – говорит она совсем другим тоном. Понимаю, что сейчас она серьезна. Мы с ней давно дружим. Она хорошо меня знает. – Ладно, Наташ. Я подумаю. Не буду рубить с плеча. – Вот. Уже хорошо. А если все-таки окажется козлом, отправляй ко мне. Я знаю, что с ними делать! – Наташка в своем репертуаре. Прощаемся с ней на веселой ноте. Все же она смогла поднять мне настроение. За это и люблю ее. За неубиваемый юмор и позитив. Ночь я провела практически без сна. Ворочалась, проваливаясь в беспокойный сон, где меня преследовали карие глаза, вытягивающие из меня душу. Конечно, был большой соблазн согласиться. Наташка права. Что я теряю? Вроде взрослая женщина, свободная. Только я настолько отвыкла от мужского внимания, я ведь кроме своего мужа даже не целовалась ни с кем. Он был моим первым мужчиной во всех смыслах, и потом я ни на кого не смотрела, мне было это не нужно. А когда ушел из семьи, я так и осталась одна. Опять Натахины слова вспомнила про кокон. И опять права она. Моя жизнь и не жизнь вовсе. Так. Существование. Отгородилась от всех бетонной стеной, думала крепкой. А, оказалось, нет. Этот мужчина за пару мимолетных встреч заставил покрыться стену трещинами сомнений, а что дальше будет? Если сломает ее совсем, проберется в душу, а потом обманет? Я ведь не переживу больше. Я эту стену слезами выстроила кровавыми. Болью и страданиями. Сколько ночей в подушку выла? Мысли самые черные в голове роились, если бы не сын, даже не знаю, выжила бы или нет. А, с другой стороны, как там говорят? Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о несделанном всю жизнь? Боже. Как я переживу эти два дня. Лучше бы не говорил, когда позвонит, я точно свихнусь! Глава 4 Я мучилась сомнениями все два дня. Окончательное решение так и не приняла, хотя больше все же склонялась к тому, чтобы отказаться. Какие мне отношения, у меня и времени нет. Работа и ребенок. Домой еле приползаю. Утром встала, снова не выспавшись. Как всегда закрутилась в делах. На работу немного опоздала, а это со мной редко случается. Гном отчитал меня, а потом завалил работой. Не моей, между прочим. Ну да ладно. Переживу. Только переделала его задания, зазвонил телефон. Высветился незнакомый номер. Наверное, ОН. Сердце ушло в пятки. Хотела не отвечать, потом вздохнула несколько раз, и приняла вызов, как в воду ледяную бросилась. Сначала даже не поняла, почему слышу женский голос, и что он говорит. А когда дошло, подскочила резко на стуле и за горло схватилась, потому что дыхание перехватило. Звонили из школы Антона. Незнакомая женщина сообщила, что мой сын упал и сломал ногу. Потом что-то еще говорила, но я уловила только то, что они уже вызвали скорую, и теперь ждут врачей. Просят приехать меня. Конечно, я сорвалась, едва успела предупредить Гнома, стараясь не смотреть на его недовольную рожу. Когда подъехала к школе, оказалось, что скорая уже уехала. С Антоном поехала школьная медсестра. Я бросилась туда, не собираясь слушать причитания учителя Антона. Потом со всем разберемся. Спасибо хоть номер больницы сказали, куда его повезли. Матерясь про себя и проклиная всех на свете, почти 40 минут толкалась по пробкам. Потом еще минут 15 искала, где приемное отделение. У меня даже телефона этой медсестры не было. Хоть бы что-то узнать, как там мой мальчик? Наконец, нашла нужную дверь. Там какая-то мерзкая тетка обругала меня, что без бахил. Господи! Пошла искать бахилы. Аппарат, оказывается, стоит только в соседнем здании. Уже закипая, как чайник, пошла туда. Купила проклятые бахилы. Вернулась, одела их, прошла мимо мегеры на входе. Антона нашла в коридоре на лавочке вместе с незнакомой женщиной, которая представилась медсестрой (имя я не запомнила). Бросилась к нему. Мой мальчик сидел тихий и бледный. На лице следы уже высохших слез. Нога была забинтована. Почувствовала, что тоже подкатывают слезы. Нет. Надо держаться. Спросила, где врач. Выяснилось, что врач подходил, узнал, что ждут меня и ушел. Что за хрень? Разве не должны оказать СКОРУЮ помощь? Пошла искать врача. Дверь одного из кабинетов открылась, оттуда вышел мужчина в белом халате, на бейджике значилось «Врач-травматолог». Я бросилась к нему. Оказалось, по адресу. Только он с меня потребовал документы ребенка: свидетельство о рождении и полис. Господи. Это все дома. Я попыталась объяснить ситуацию. В итоге увидела недовольное лицо. – А что ж вы, мамочка, не подготовились. Мы вас только потому и ждали, думали вы документы привезете, а так, для чего вы прилетели? – надменным поучительным тоном произнес врач. У меня, аж, дар речи пропал. Всегда в таких ситуациях хочется одновременно оправдаться, послать урода подальше, а еще спросить: "Вам документы важнее жизни ребенка?" Только, пока ты ищешь слова, перед тобой успевают развернуться и уйти, бросив на прощание, сокроментальное "ждите". Чего ждите, зачем? В этот момент звонит телефон. Отвечаю на автомате, уверенная, что это с работы, и слышу того, кого сейчас меньше всего готова услышать: – Вероника, привет! Как твои дела? – Привет, Егор! – слабо выдавливаю я, – мне сейчас неудобно говорить, извини. – Что случилось? У тебя странный голос. – У меня ребенок ногу сломал и сейчас мы в больнице. Поэтому извини еще раз, – говорю я, собираясь отключаться. – Постой! В какой вы больнице? – спрашивает Егор. Господи, зачем это ему? С неохотой называю номер. – Егор, у меня еще и документов с собой нет, так что сейчас правда не до того. Надо бежать. Пока, – снова собираюсь нажать отбой, но снова слышу его возмущенный голос: – Так вас еще не приняли? Вы давно там сидите? – Да больше часа уже. И я так и не поняла, примут нас или придется за документами ехать, – не собиралась жаловаться, но это вырывается само собой. – Никуда не вздумай ехать! Сиди там! Жди! – повелительным тоном говорит Егор и отключается. Я пораженно смотрю на телефон. И этот туда же. Жди. Чего? Устало опускаюсь на лавку рядом с сыном, обнимая за плечи. Он снова начинает тихо всхлипывать, обнимаю его крепче: – Тише, Антоша, тише, – говорю я, – сильно болит? Он ничего не говорит, только кивает, пытаясь сдержать слезы. Плачет он редко, поэтому я понимаю, что ему действительно больно. Это заставляет соскочить с места, чтобы пойти, и разнести здесь все к чертовой матери. Чтобы сделали ребенку хотя бы обезболивающее, а потом нервы трепали. Только идти никуда не приходится. Прямо к нам вдруг подходят сразу 3 врача, в том числе и тот, который отправил меня ждать. Только тон у него уже совсем другой. Странно. Что за метаморфозы? У меня уточняют имя и фамилию, тут же подходят два санитара, которые помогают Антону пройти в кабинет. Меня, чуть не под руки провожают следом. Елейным голосом уточняют, как все случилось. Особенно старается врач, который нас сначала не принял, с опаской поглядывая на того, у кого на бейджике значится "Заведующий отделением". Я на автомате отвечаю на их вопросы, на ходу пытаясь понять, что произошло. Тут же без очереди нас проводят в рентген-кабинет, делают снимки и сразу вручают еще не досушенные, чтобы врач посмотрел, о документах никто даже не заикается. Доктор констатирует закрытый перелом, тут же Антона провожают в кабинет, где ему накладывают гипс. Потом врач долго объясняет мне, что теперь делать можно, а что нельзя, как лечить, чем кормить и т.д. У меня возникает мысль, что нужно его "отблагодарить", наверное, поэтому он так старается. Достаю кошелек, но врач отрицательно качает головой, удивляясь, КАК я могла о нем такое подумать. Ведь это ребенок! Конечно! Так и хочется спросить, а что же ты ребенка больше часа в коридоре продержал? Тоже от великой заботы? Ну да ладно. Бог тебе судья. Выходим из кабинета, Антон держится за меня и прыгает на здоровой ноге, надо сейчас заехать за костылями. В коридоре вижу Егора. Он разговаривает с заведующим отделением и смотрит на меня. В руках у него костыли. От неожиданности я даже остановилась. Что он здесь делает? Попрощавшись с врачом, Егор подходит к нам. – Здравствуйте, Вероника! – и тут же протягивает руку моему сыну, представляясь, – я Егор, друг твоей мамы. – Антон, – мой мальчик деловито пожимает руку, ни капли не смущаясь. Господи, я даже еще не решила, буду ли "дружить" с этим мужчиной, не говоря о том, как его представлю сыну. Получается, все решилось само собой! – Привет! – отвечаю я, – ты знаком с заведующим, поэтому нас приняли так быстро, да? – задаю я вопрос, который вертится на языке. – Ну, в целом, да, – прямо отвечает Егор. – Спасибо! – благодарно выдыхаю я, – если бы не ты, мы бы тут еще год сидели! – Не исключено. Наши больницы – это испытание не для слабонервных, – улыбается он. – Говоришь так, как будто хорошо это знаешь! – Слишком хорошо, поверь! – в его глазах мелькает печаль. Я спросила что-то не то? Но продолжает он бодро: – Понимаю, что вы устали, давайте я провожу вас до машины! Я тут прихватил кое-что по пути. Он вручает Антону костыли, дает советы, как лучше опереться на них. У Антона не сразу получается идти с их помощью. Егор терпеливо объясняет, поддерживая Антона. Он очень уверенно держится с ребенком, что, как мне кажется, странно для человека, у которого нет своих детей. Потихоньку мы добираемся до моей машины. Антон с трудом забирается на заднее сиденье. Я закрываю дверь и разворачиваюсь к Егору. – Еще раз спасибо за помощь! – искренне благодарю я. – Был рад помочь! Так и поступают друзья. Ведь мы друзья? – губы его улыбаются, но глаза абсолютно серьезные. – Если честно, я планировала отказаться от нашей дружбы, но теперь мне как-то неудобно. – То есть я получил дополнительный шанс? – говорит он с очаровательной улыбкой. – Можно сказать и так, – невольно начинаю улыбаться и я. – Тогда давай назовем это судьбой и не будем ей сопротивляться, – он берет меня за руку, становясь снова серьезным – я все эти дни думал о тебе. Не гони меня. Я снова теряюсь в его бездонном взгляде. Сейчас я точно не способна тебя прогнать. – Давай увидимся сегодня вечером? – Сегодня точно не получится, да и вообще теперь не знаю как. Мне Антона оставить не с кем. – Понятно. Но ты была бы не против, если бы не Антон? – Пожалуй, не против, – неуверенно говорю я. – Я понял. Остальное тебя заботить не должно. Ты теперь на больничном? – Да. Устроил мне сын отпуск! – Завтра в 10 будьте готовы! Я заеду! Я оторопела. – Куда? Зачем? – Тихо! Слишком много вопросов! Ни о чем не переживай! Я обо всем позабочусь. Все. До встречи, – он вдруг наклоняется ко мне и целует в щеку, слегка обняв за плечи. Почти сразу отпускает, разворачивается и идет прочь, махнув на прощанье рукой. А я так и стою, не в силах сдвинуться с места. Глава 5 Кончено, я опять была как на иголках. Снова беспокойная ночь. Утром соскочила, пошла одеваться. Но что надевать, представить даже не могла. Куда Егор собрался нас везти, ничего не понятно. Также была мысль, может он так нахально напросился в гости? Тогда мы вообще никуда не поедем, ведь у Антоши гипс. Но эта идея мне вообще не нравилась. Потому что я совершенно не готова малознакомого человека пускать к себе в дом. И, кстати, еще меня мучил вопрос, откуда он знает мой адрес? Я ему не говорила, точно. В итоге я решила надеть джинсы и удобный свитер, завязала волосы в хвост, нанесла легкий макияж. Пошла будить Антона. Помогла ему одеться тоже. Он меня измучил вопросами про дядю Егора и то, куда мы собираемся. Но что я могла ему ответить? В начале одиннадцатого раздался звонок в дверь. От его резкого звука пошли мурашки по спине. Руки мелко задрожали. Господи! Что я так волнуюсь и как успокоиться? Пошла открывать. Егор улыбался на пороге и выглядел отлично. Одет он был тоже в джинсы и свитер. Значит, кафе-рестораны точно отменяются! Уже хорошо! Хотя это изначально было маловероятно. – Готовы? – бодро спрашивает он. – Понятия не имею, – отвечаю я, – если бы знать к чему, а так… – Ну, от вас требуется только удобная одежда и обувь. Так что твой наряд как раз в тему. Где Антон? Антошка видно услышал, что вспомнили и о нем, высунулся из кухни: – Я всегда готов! – Хорошо! Тогда поехали! Перед подъездом стояла машина Егора. Проходя мимо бабушек, которые были на своем посту, увидела их удивленные взгляды. Теперь у них тем для разговора на целый день. Антон забрался назад и расположил ногу в гипсе на сиденье. Поэтому мне пришлось сесть вперед. Разговор особо не клеился, тишину в машине нарушало радио. Играла приятная музыка, летели приветы и поздравления совершенно незнакомым людям. Мы выехали на дорогу, ведущую за город. Тишину нарушил Антон. – А куда мы едем? – Это сюрприз, – только и ответил Егор. Хотя я уже начала догадываться, когда мы свернули в один из дачных поселков, расположенных на берегу реки. Мы остановились перед высоким кирпичным забором, Егор видимо что-то нажал, потому что автоматические ворота поползли вверх. Мы заехали в просторный двор. Я выхожу из машины, с любопытством оглядываясь. С обеих сторон от подъездной дорожки радуют глаз клумбы с цветами. Широкое крыльцо ведет в двухэтажный дом. Справа виднеется беседка, увитая зеленью. Здесь по-домашнему уютно. Я всегда мечтала иметь дом за городом. И в моих мечтах он был именно таким. Небольшим, но с двориком, утопающим в зелени и цветах. Поворачиваюсь к Егору, он внимательно смотрит на меня, возможно, ожидая реакции. – Здесь очень красиво! Это твой дом? – Да. Я люблю здесь бывать. Люблю тишину, природу и … рыбалку. Антон слышит слово рыбалка и его глаза загораются. – Я тоже люблю рыбалку! Я умею! Меня дед научил! – кричит он. Это правда. Мой отец заядлый рыбак, Родители живут далеко от меня, в другой области. У них дом в небольшом поселке на Волге. Антон любит гостить у них, а особенно проводить время с дедом. У них много общего. – Только сейчас мне, наверное, нельзя, – расстроено добавляет мой мальчик. – Ну, почему нельзя, – отвечает Егор, – ты, разве, на гипс рыбу ловить собрался? – Нет. – Руки же у тебя в норме? Червяка насадить сможешь? – Конечно! – Вот! А с остальным разберемся! – Ура-а! – Антон, наверное, запрыгал бы, если мог. Лицо его наполняется детской радостью и предвкушением. Эти чувства, кажется, передаются и мне. Стою и улыбаюсь, как идиотка. А Егор смотрит как-то странно то на меня, то на Антона. Он улыбается тоже, только глаза у него какие-то грустные. Тут на крыльцо выходит пожилая женщина. В первый момент я с ужасом думаю, неужели это его мать? – Егор Сергеевич, здравствуйте! Я уж заждалась! – видимо не мать, раз по имени отчеству обращается. Уже хорошо, – проходите, там все готово. Обед на плите, белье я чистое постелила, все прибрала. – Спасибо, Захарова, – отвечает Егор, – можешь домой идти, раз все сделала! – Да. Звоните, если надо что. Может молочка парного или яичек домашних. У Захаровны все есть, не то, что в супермаркете! – Знаю, знаю! Найду, если понадобишься! Старушка с интересом оглядывает меня, но ничего не говорит. Проходит мимо. Мы заходим в дом, я осматриваюсь. Из прихожей попадаем в просторную гостиную. Широкая деревянная лестница ведет на второй этаж, в углу вижу огромный камин, отделанный камнем и деревом, напротив два кресла, диван, маленький столик. Справа огромное панорамное окно почти во всю стену. Из него виден почти весь двор, клумбы и беседка. Очень уютный уголок. Я почему-то подумала, что могла бы здесь сидеть часами с любимой книгой, иногда поглядывая в окно, как во дворе бегает Антон. Гордеева, что за мысли, одергиваю сама себя. Ты здесь первый и, скорее всего, последний раз! Подхожу ближе. Прямо над камином висит потрет женщины. Кстати, красивой женщины. У нее светлые волосы, правильные черты лица, нежная улыбка. Интересно, кто это? Кажется, она смотрит прямо на меня. Странное ощущение… – Располагайтесь, где Вам удобно! – отвлекает меня Егор, – там кухня, – показывает на дверь, ведущую из гостиной, – ванна и туалет там, спальни на втором этаже. Кстати, вы можете оставаться здесь столько, сколько хотите! Неожиданно. Я к такому пока точно не готова! – Спасибо, конечно. Но мы не брали сменных вещей, да и вообще…как-то неожиданно это всё…, – растерянно говорю я. – Почему? Я же сказал "сколько хотите". Если пожелаете, вечером отвезу вас домой, только на рыбалку мы тогда не попадем, надо рано утром, – это запрещенный прием, но действенный. Антон смотрит на меня с мольбой в глазах. – Ну, мама… Давай останемся, пожалуйста. – Посмотрим! – недовольно отвечаю я, – ничего не обещаю! – В любом случае, решение за вами! – миролюбиво отвечает Егор и уходит на кухню. Мы идем в ванную, я первая возвращаюсь оттуда, Егор уже во всю занимается сервировкой на кухне. На столе вижу несколько салатов, разную нарезку, бутылку вина. – А у нас праздник? – с улыбкой спрашиваю я. – У меня, так точно! Первый выходной за месяц, да еще в такой приятной компании! Это надо отметить. – У тебя такой строгий начальник? Он не уважает трудовой кодекс? – Совершенно не уважает! Считает, что работа не может ждать. Несносный тип! Я опять улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать! – Я знаю, как подать жалобу в трудинспекцию! – шучу я. – Я подумаю об этом! Обязательно! – смеется Егор. Улыбка очень идет ему. Он становится по-мальчишески задорным и очень обаятельным. Так и хочется прижаться к этой улыбке. Как странно, я всегда ненавидела мужчин с бородой. Считала это глупой модой, а теперь любуюсь! Видимо, все же дело не в бороде, а в ее обладателе… – Давай помогу. Если честно, я тебя на кухне никак не представляла! – А ты меня представляла? – спрашивает он таким тоном, как будто я сказала что-то очень неприличное. Да! Я представляла тебя! Очень неприлично представляла, но я ни за что не признаюсь в этом. Я же приличная девочка, кажется… – Не совсем тебя…– его лицо удивленно вытягивается, – в смысле, в моем представлении, мужчины вообще не умеют ничего делать на кухне. Разве что опустошить наложенный ужин. – Тебе попадались не те мужчины. Я, например, люблю готовить. Делаю это редко, но с удовольствием. А уж сервировать стол – вообще проще простого! – Столько талантов! Любишь готовить, рыбалку любишь, а недостатки у тебя есть? – почти нагло спрашиваю я. – Полно! Но о них я признаюсь только под пытками! – Понятно! Я думала, все будет просто! – Просто – это не интересно! – Любишь решать сложные задачи? – Если честно, не особо. Только если мне это очень нужно. Заходит Антон. Он уже уверенно передвигается на костылях. – Вкусно пахнет. Я есть хочу! – прямо говорит он. – Садись! Сейчас перекусим, потом пойдем гулять во двор. К вечеру нас ждет шашлык, а еще я тебя хочу кое с кем познакомить. – С кем? – с интересом спрашивает мой сын. – Пусть это будет сюрпризом! – Давайте тогда скорее есть! Я люблю сюрпризы! Глава 6 Я стою у окна гостиной, смотрю во двор. Там Заир носится вокруг мальчика. Заир – это моя собака, лабрадор, и, пожалуй, самый близкий друг. Он единственный, с кем я могу поделиться всем, болью и радостью. Хорошо, что говорить он не умеет. Вероника смеется, кидает Заиру мячик, он высоко подпрыгивает и ловит, потом несет мячик Антону, теперь его очередь бросать. Игра явно нравится всем. Я отошел на несколько минут в дом, чтобы принести воды, и теперь застыл здесь, наблюдая за этой картиной. Видеть ее очень странно для меня, а слышать смех тем более. Этот дом привык к тишине. Я никого сюда не приводил, ни друзей, ни тем более женщин. Это моя личная обитель. Оборачиваюсь к портрету жены. Испытываю странные чувства. В душе шевелиться что-то похожее на угрызения совести. Как будто изменять ей собрался. Кто-то скажет, что это не нормально, испытывать такое к женщине, которая умерла 10 лет назад, возможно, он будет прав. Только это моя реальность. Ведь я именно поэтому никого сюда и не привожу, потому что здесь я могу предаваться воспоминаниям и жить нашим с Аленой прошлым. Привезти сюда Веронику было сложным решением. Я вообще не могу разобраться сам, что я к ней испытываю. Именно поэтому я так осторожно начинаю эти отношения. С одной стороны, она первая женщина, которая вызвала во мне неподдельный интерес за все эти годы. Она напоминает мне Алену, и именно это меня беспокоит. Я понимаю, что искать образ умершей жены в совершенно другой женщине очень неправильно. По отношению к ней, прежде всего. Также я боюсь разочарования, ведь умом я понимаю, что она не Алена. Она совсем другая. Не хочу испортить ей жизнь тоже. Знаю, что она в разводе. Я навел справки о ней. Подробностей не знаю, но в ней чувствуется надлом и недоверие к мужчинам. По крайней мере, ко мне точно. Поэтому я решил привезти ее сюда. Чтобы себя понять. Только, кажется, запутался еще больше. Я в полной растерянности. Снова смотрю на фото Алены и мысленно обращаюсь к ней: – Если бы ты не покинула меня, там мог бы бегать сейчас наш сын, ему даже лет было бы столько же. Как так может быть? Разве можно найти то, что безвозвратно потерял? Вдруг слышу за спиной тихие шаги. Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил Веронику. Резко поворачиваюсь, она смотрит на меня в упор. В глазах вижу испуг. Немудрено, наверное, это странно выглядело. Черт. – Тебя долго не было, – тихо говорит она. – Да, я немного задержался. – Это твоя жена? – догадалась, значит. То, что она обратила внимание на портрет, я понял. Его трудно не заметить. – Да, – честно отвечаю я, – как я тебе говорил, она умерла 10 лет назад, – не знаю, что еще добавить. – Что с ней случилось? – спрашивает Вероника. Голос ее немного дрожит. Это плохо. Я надеялся, что этот разговор пройдет при других обстоятельствах, но жизнь есть жизнь. – У нее был рак, – отвечаю я, – мы поздно узнали, она пережила несколько операций, но это не помогло. – Мне жаль. Ты ее очень любил? – Да, – честно отвечаю я. – Ты поэтому больше не женился? – И поэтому тоже. Присядь на минутку, – я беру ее за руку и веду к дивану, – Я хочу тебе сказать, – тяжело подобрать слова, делаю глубокий вдох, потом продолжаю, – я хочу, чтобы ты знала. Я не приводил сюда женщин никогда, у меня не было серьезных отношений все эти 10 лет. Ты первая, кто вызвал во мне интерес. – Ты хочешь сказать, что 10 лет хранишь верность своей мертвой жене? – дрожь в ее голосе усиливается. Кажется, она сейчас убежит отсюда. – Не совсем так, – пытаюсь улыбнуться я, – женщины у меня были и немало, но серьезных отношений я не заводил. Не хотел. – А со мной захотел? – А с тобой захотел. – Почему, – задает она вопрос, которого я больше всего боялся. – Не знаю, я пока сам не совсем понимаю свои чувства. Это честно, – я подсаживаюсь ближе, беру ее за руку, нахожу ее взгляд, – поможешь разобраться? Она растерянно смотрит в мои глаза, ее губы так близко, я чувствую ее запах, весна и полевые цветы. Я не знаю, что действует на меня больше, но, сам не ожидая от себя, резко наклоняюсь и накрываю ее влажные губы своими. Чувствую ее вкус, он взрывается на языке вместе с забытыми чувствами. Обнимаю ее одной рукой за плечи, другой провожу по спине. Хочу прижать ее крепче и не отпускать. Она отвечает на поцелуй, чувствую движение ее языка, это заставляет почувствовать напряжение в штанах. Мой друг проснулся и готов к бою. Но пока придется ему потерпеть. Слышу затуманенным сознанием, что хлопнула дверь. С неохотой отрываюсь от Вероники. Вовремя. Потому что в комнату входит Антон. – Где вы пропали? Я пить хочу и Заир тоже! Щеки Вероники пылают, дыхание не ровное. – Сейчас, Антоша, сейчас, – она встает с дивана вместе со мной. – Идите на улицу, я вынесу все, что нужно, – уверенно говорю я. Вероника оглядывается на меня, кажется, хочет что-то сказать, но потом разворачивается и уходит. На кухне беру бутылку минералки, сворачиваю крышку, делаю несколько глотков. Надо охладиться. Давно я не заводился так от одного поцелуя. Наверное, только в молодости такое было. Прохожу по гостиной, хочу посмотреть на портрет жены и не могу. Чувствую себя так, как будто только что целовал другую женщину на ее глазах. Немного притормаживаю, а потом, так и не оглянувшись, иду на второй этаж в свою спальню. Нужно сделать кое-что еще. Быстро собираю все рамки с нашими старыми фото, которых здесь тоже полно, и убираю в ящик комода. Хорошо, что вспомнил об этом сейчас. Если бы Вероника увидела все это, то точно убедилась бы, что я конченный псих. Быстро спускаюсь по лестнице, выхожу на улицу. Смеха уже не слышно. Вероника напряженно сидит на лавочке, Антон уткнулся в телефон, Заир задремал рядом. Кажется, настроение я всем испортил. Ладно. Надо исправляться. *** Я присела на лавку во дворе. Щеки у меня по-прежнему просто пылали. От легкости, с которой мы играли несколько минут назад, не осталось и следа. Антон, наверное, почувствовал это, потому что не пытался меня уговорить играть еще, он уставился в телефон, и сейчас я была даже рада этому. Мне бы привести мысли в порядок. Получается мужчина, который предлагает мне "дружбу", все еще любит свою умершую много лет назад жену. В душе зашевелилось неприятное чувство, похожее на ревность. Но ревновать к женщине, которая умерла 10 лет назад, просто глупо. А может у него вообще с головой не в порядке. Когда я зашла в комнату, он так смотрел на портрет, как будто разговаривал с ним. Но зачем тогда ему я? Зачем он привез меня сюда? А если он маньяк? А ведь никто даже не знает, что мы здесь, я ведь никого не предупредила. Где мой телефон, кстати. Кажется, в сумке, а сумка в доме. Надо написать Натахе. Услышала сзади шаги и резко повернулась. Егор шел по дорожке, в руках нес бутылку воды и корм для собаки. Антон тут же оживился, соскочил вслед за Егором, схватил костыли и поскакал на лужайку, где они продолжили играть с собакой. Теперь Егор показывал, что умеет пёс, какие знает команды. Антон был в восторге! Я сидела и продолжала задумчиво смотреть на мужчину, который теперь занимал все мои мысли. Если он не врет и действительно все эти годы не имел серьезных отношений, то почему обратил внимание на меня? Он видный мужчина, при деньгах. Да на него бабы сами вешаются! А я? Что во мне такого? Невольно вспомнила слова мужа: "Ты себя в зеркало видела? Да кому ты нужна с такой ж*пой? Говори спасибо, что я с тобой столько лет прожил, жалел тебя! Надо было раньше уйти!" Вот ушел, теперь живет с молодой задницей. Я совсем погрузилась в свои невеселые мысли. Подошел Егор, сел рядом. Я теперь вообще не знаю, как себя вести с ним. – Я напугал тебя? – У меня, видимо, все на лице написано. – Скорее, заставил еще больше задуматься. – О чем? Что у меня не все в порядке с головой? – он внимательно смотрит на меня, слегка улыбаясь, я не знаю, что ответить, – я согласен, наверное это всё выглядит странно. Скажи, а что значит "нормальный"? Практически у каждого из нас есть свои странности, согласись. Кто-то боится высоты, кто-то повернут на новых шмотках, кто-то пьет, кто-то постоянно врет. Как говорят профессиональные психологи, здоровых среди нас нет. Ты сама себя считаешь совершенно нормальной? Только не обижайся. – Я не задумывалась об этом, если честно, – хотя, кому я вру. Ответ очевиден, и Егор прав, у меня тоже полно психологических проблем, неуверенность в себе, затяжная депрессия после развода и Бог знает, что еще. – Может и не стоит. Просто я хочу сказать, что норма у всех разная. Для кого-то норма это гулять от жены и иметь любовницу, а то и несколько. А я когда-то полюбил одну, и даже через столько лет не смог забыть. Это правда. Но я честен с тобой, Вероника. Не надо меня бояться. Я понимаю, что тебе сложно решиться на отношения, мне тоже. Но я хочу попробовать. – Почему ты обратил внимание на меня? Во мне ничего особенного нет, – мне кажется или он напрягаться от моего вопроса? Это напряжение передается и мне. – Я обещал быть честен с тобой. Поэтому я скажу. Хотя, боюсь, это напугает тебя еще больше. Но ты дослушай до конца. Не перебивай. Когда я увидел тебя там, на дороге, ты мне напомнила Алену, мою жену, – он был прав, от его слов мурашки страха бегут по спине, сковывая еще больше, я напомнила его мертвую жену! КАШМАР! Я пытаюсь встать, судорожно вздыхаю, Егор хватает меня за руку, – дослушай! Ты обещала! Перевожу дух, присаживаясь назад. Егор продолжает. – Так мне показалось в первый момент. Возможно, поэтому я обратил внимание именно на тебя. Но чем больше я смотрю на тебя сейчас, тем больше понимаю, что ты на нее совсем не похожа. – Ты разочарован этим? – Нет. Скорее рад. – Почему? – Потому что я тоже понимаю, насколько это неправильно искать черты умершего человека в другой женщине. И не хочу этого делать.

Конец ознакомительного фрагмента.