На этот раз путь оказался совсем не близким. Райве откровенно проклинала новые туфли, которые надела впервые и исключительно, чтобы поразить внимание хайдарцев. Внимания-то она добилась, вот только качество ее не устраивало. На девушку смотрели с откровенным презрением, демонстративно сплевывая и отворачиваясь. Она за один день получила столько неодобрения, сколько не получала за всю свою жизнь. А Вейнер спокойно шел впереди, даже не оглянувшись ни разу! Его светлая голова возвышалась над всеми, шел адмирал в своей излюбленной позе – заложив руки за спину, и постоянно хохотал сам и веселил генерала.

И ему было все равно, что она… «А ведь предупреждал, - вновь подумала Райве, - а значит… спланировал!».

И внезапно, словно из затуманенных снов, вспомнилась импровизированная песенка и пьяные танцы на зеленом ковролине, вокруг остолбеневшего адмирала…

— Вот… вот… – у нее слов ни на что другое не хватало, кроме как, - псих… теярский!

Внезапно адмирал остановился, обернулся и поманил разгневанную супругу. Девушка медленно подошла, не отрыва от него чуть суженных от ярости глаз. Невозмутимый адмирал, наклонился к ее ушку и ласково прошептал:

— А хочешь… я оставлю тебя здесь? А? Джагаши оценил твою внешность, правда… язык отрежет, зато будешь в гареме Настоящего Мужчины!

Он не ответил. Усмехнулся, развернулся и потерял к ней интерес.

Глядя на удаляющегося адмирала, Райве мстительно усмехнулась.

Дурой она никогда не была, и прекрасно понимала – до Теяры Айрон несет за нее полную ответственность!

Дом генерала Джагаши представлял собой куполообразную конструкцию с витиеватой отделкой, чем напомнил девушке дома на Авийе. На мгновение стало грустно, но затем… месть, а точнее желание ее совершить, творило чудеса. А потому, когда очередной хайдарец демонстративно сплюнул при виде девушки, Райве проглотила собственное чувство возмущения, остановилась, повела плечиком, бросила на мужчину взгляд «Крылья мотылька» и приглашающее улыбнулась. И, мстительно дождавшись полного вожделения взгляда, девушка с презрением отвернулась.

Айрон, искренне убежденный, что жертва неправильного воспитания испуганно следует позади, и не подозревал о диверсии. А диверсия повторилась – с одним, вторым, третьим… десятым.

Райве никогда не считала себя красивой… она просто не была такой в сравнении с дочерьми, наложницами и женами фасиха Фенияра. У нее не было округлых щечек, изящного животика с тремя положенными складочками и ямочек над ягодицами, а потому гаремные наставительницы нередко именовали ее уродиной. Но ребенок, брошенный собственной матерью, еще в пять лет узнал от сестры главное «Мы тебя любим. Очень», и все остальное было не важно. «Ты сумеешь выбраться из гарема, покинуть Авийю и мы еще будем тобой гордиться, сестричка!» — гласило завершение каждого письма. А когда она пожаловалась, прочитала в ответ на слезное послание: «Ты должна стать хитрее, умнее и изобретательнее всех, Райве, а красота не главное, поверь.» И Райве старалась, очень. Она училась лучше всех дочерей Фенияра, а когда учиться дальше было запрещено… они нашли выход и из этого положения. И все же одну науку Райве познавала вопреки советам сестры – искусство соблазнять. О, как хотелось ей чувствовать себя красивой и однажды увидеть восторг в глазах любимого принца на золотом ящере. И именно сейчас, откровенно флиртуя, бескомпромиссно соблазняя, Райве ощутила себя… красивой… как тогда, когда впервые увидела теярца…

— Рядовая Фенияр, поторопитесь! – громкий оклик недовольного адмирала.

Она обязана была смолчать, но вместо этого:

— Да, мой любимый… адмирал… – проворковала Райве.

Они мгновенно обернулись – Айрон, недоуменно взметнувший бровь и генерал, от удивления приоткрывший рот. И авийянка продолжила:

— Я лишь… ножку поранила, - чуть хрипловато поведала девушка, а затем…

Медленное приседание с прямой спиной, в то время как руки скользят от бедра и ниже, касаются туфельки, словно поглаживая.

Затем резко вскинутая голова, полная осознания своей привлекательности усмешка, а вслед за этим искреннее невинное выражение. Когда авийянка неспешно поднялась, дыхание перехватило у всех присутствующих, кроме… С нарастающей яростью Райве смотрела на откровенно потешающегося адмирала, который даже не счел необходимым скрывать собственную реакцию, и его веселый смех эхом разнесся по коридору.

В эти игры Райве играть не любила, но… чего не сделаешь ради «любимого»:

— Ваш смех, - произнесла она с придыханием, — он… бесконечно… возбуждает.

Откровенно подавившись очередной руладой, Вейнер пристально взглянул на девушку.

— Райве, - голос был тихим, но от чего-то девушке стало не по себе, - хватит!

Молча пожав плечиками, девушка неспешно подошла к группе мужчин, а затем:

— Генерал, — движение и она взяла оторопевшего Джагаши под руку, - вы такой… мужественный… сильный… А в каких боях вы участвовали?

И все это с самым невинным видом, а затем, едва хайдарец открыл рот, Райве восторженно продолжила:

— Простите мне мое любопытство, но… разве могла я не спросить столь смелого и достойного человека о победах его?

Оторопевший генерал, бросил взгляд на Айрона, затем на подчеркнуто желающую внимать каждому его слову авийянку и внезапно произнес:

— Брат мой, десять воинов за нее дам. Хороших, молодых, сильных.

Вейнер усмехнулся, и в тон ему ответил:

— Брат мой, ты же язык ей на второй день отрежешь… а то и сразу.

Пользуясь тем, что генерал продолжал смотреть на Айрона, Райве нагло и совершенно по-детски показала адмиралу язык, после чего, словно размышляя вслух, произнесла: