Перед ней появлялась яркая-яркая поляна с цветами. Она оглянулась. За краем поляны начинался туман и в нём был виден недовольный упырь. «Надеюсь, это закончилось» – подумала Натка и стала рассматривать поляну. Цветы! Сколько их и какие! Большие, маленькие, а цвета от бледно лимонного до оранжево золотого. От нежно-небесного до пурпурно-фиолетового. Мысли об опасности исчезли. А какие запахи! Натка блаженно улыбнулась и разглядывала каждый встречающийся цветок, вдыхала, говорила им какие они красивые. Порхали бабочки, стрекотали кузнечики, как у бабушки в деревне. Солнышко ласково грело, небо было синее-синее! «Даааа, – подумала Натка – этот бег стоил того! Передумала просыпаться»!

«Паааааадъём»! – сквозь сон услышала она. Папа, как всегда шутя имитировал армейский подъем и будил в школу. Сон ещё окутывал, цветы, казалось, были рядом, но уже таяли. Снова на уроки.

«А давай я возьму Натку с собой в Дроздовку»? – сказал папа.

Папа каждое лето уезжал в какое-то место под названием Дроздовка. Натка знала, что там когда-то жила бабушка – папина мама, которую она видела мельком два раза в жизни. А сейчас живут два папиных брата и их отец, дед Миша. Оттуда папа всегда привозил много вкусного. Когда была жива бабушка, он привозил кулебяку с сёмгой. Несмотря, на то, что пока её везли проходило некоторое время, она почему-то была всегда мягкая и очень вкусная. И бабушкин хлеб оставался долго мягким, не портился и тоже был очень вкусным. Еще он привозил оленье мясо, рыбу и икру. Мясо жарили, варили, делали котлеты. А иногда папа любил есть его сырым, сильно замороженным. Тоненько-тоненько нарезал и дети макали его в соль и ели. Называл это ласково струганинкой. Было очень вкусно, хотя, мама всегда ворчала, что они едят сырое мясо. Икру дети ели прямо из большой банки большими ложками. Никто никогда не останавливал. Хочется – ешьте! Это было хорошее подспорье в после-отпускной осенний период. Денег после отпуска не было, а за счет этого они кормились. Детей в семье было трое. Вроде, и не совсем много, но родителям, которые были, что называется рабоче-крестьянских кровей, всегда приходилось искать работу, где платили побольше, даже если работа была очень тяжелой и в ночные смены.

Папа снова собирался в Дроздовку и, вдруг, совершенно неожиданно ему пришла в голову эта мысль. Сапоги, теплая одежда. Хоть и лето, но живут на Крайнем севере, где и снег летом никого не удивит. Ехали четыре часа на поезде, а потом пришли в мор-порт и сели на настоящий теплоход! Натка каталась только пару раз на трамвайчике по Волге, а здесь такой большой и красивый корабль! У него была большая палуба, ресторан, бар и красивые каюты. Было интересно смотреть вниз на глубину моря в иллюминатор. А ещё папа отвел её в капитанскую рубку! И в каюту капитана! Они были старые знакомые. Капитан был старше. Папа сказал, что это отличный капитан. Только он мог вести корабль по какому-то сложному пути, когда другие предпочитали идти в обход. Еще капитан помнил бабушку. Вспоминая её он сказал: «Ах, какая была Шура»! Потом старше Натка узнала, что бабушка обладала каким-то невидимым обаянием, которое восхищало людей.

Ехали не долго. Вдоль Кольского полуострова, заходя в Териберку и в место с красивым названием Дальние Зеленцы, где Натка увидела в иллюминаторе на глубине много-много морских звёзд! Большие и маленькие! И у них было разное количество ножек-лучиков. А потом пришли в Дроздовку. Зашли в залив и спустили трап. К трапу подошла лодка из которой поднялись наверх несколько человек. Папа с ними радостно здоровался, перекидывался наспех вопросами: «Как дела, как здоровье, как близкие»? Корабль ждать не будет. После людей, поднявшихся наверх с лодки, папа с Наткой стали спускаться вниз. Вода внизу была чёрная. Ступеньки на трапе крутые. Ещё до этого папа предупредил, чтоб она крепко держалась. Однажды был случай. Беременная женщина, которая ехала рожать упала.

«И что»? – спросила с округлившимися глазами Натка.

«Ничего, камнем ушла вниз и никто не нашёл. – ответил папа – Вода на севере такая холодная, что продержаться на ней долго нельзя. А тем-более она упала». Натка крепко держалась за перила. Они благополучно сели в лодку и поехали к берегу.

Домик у деда был столь старый, что жилыми были только две комнаты из четырёх. Остальные просто совсем разваливались. Там была печка, стол и три кровати. Умывальник, вешалка, нехитрая посуда – всё только самое необходимое.

Погода радовала. Пригревало солнышко. Натка спускалась в залив, когда вода отливала и бродила по скользким от водорослей камням.

«Ходи осторожно! Далеко не ходи и следи за течением, вода приходит очень быстро»!

Неподалёку был маяк, на котором работал папин брат. За пригорком находилась маленькая погранзастава. Было очень много комаров! А людей в Дроздовке совсем немного.

Натка немного скучала. Но она любила тишину и свободное одиночество. Гуляла, любовалась на скромную, но красивую тундру, слушала и нюхала ветер. В один из дней папа сказал:

«Пойдём, покажу тебе Варзино». Это слово Натка тоже слышала. : «Это место где я родился и рос».

Они долго шли по тундре. По пути попадались военные учебные полигоны. Подземные ходы, по которым в учения бегали солдаты. Натка не полезла, хоть там и был совсем не длинный путь. Валялись гильзы. По пути папа рассказывал истории. Например он говорил:

– Никогда не оглядывайся, когда идёшь по страшному месту. Смотри вперёд.

– Почему? – удивлённо спрашивала Натка – Ведь это правильно проверить что там сзади.

Но он сказал:

– Ты можешь что-нибудь увидеть и ещё больше испугаться. Только вперёд.

Еще папа рассказывал про северное сияние. Натку, выросшую в Заполярье, на Крайнем севере северным сиянием не удивишь. Но папа сказал, что настоящее оно в тундре. Что свет городских огней не позволяет увидеть всю его красоту. В тундре оно низко-низко, что кажется, что оно тебя сейчас накроет и придавит. Ещё оно гораздо ярче и всполохи так и бегают. А еще нельзя свистеть когда северное сияние. Если ты будешь свистеть оно тебя высосет. Один мужчина ехал на керёже на оленях, свистел и до дома доехала одна одежда. Хотя они были одни в тундре, Натка совсем ничего не боялась, ведь рядом был папа! Слушала его с огромным интересом. Он умел рассказывать!