– О, привет. Как там Гражданское право?

– Что может быть интереснее, чем класс, где преподает моя мать. Она назвала меня сладким пирожком и поправила мне волосы на глазах у всех.

Карли упала на сиденье напротив меня и закатила свои темные глаза так далеко, что я боялся, что они застрянут:

– У меня возникло искушение заколоть себя ручкой, чтобы получить повод уйти.

Обычно я не упоминала ее маму, но мне нужно было чем-то отвлечь Карли, хотя бы ненадолго, а ее мама была ее больной мозолью. Она могла бы жаловаться на нее весь день, если бы захотела.

Мама Карли была внештатным преподавателем, и, вопреки обещанию данным своим детям, никогда не работать в их школах, иногда из-за плохой экономики миссис Винтерс не могла ничего поделать. В конце концов, это все еще были деньги. Она впервые преподавала один из предметов Карли, чего та боялась всю неделю.

Мне нравилась миссис Винтерс, но это потому, что она меня баловала. Карли поклялась, что ее мама будет любить меня, даже если я буду забрасывать их дом яйцами еженедельно, потому что миссис Винтерс одобрила «мой выбор карьеры». В мыслях миссис Винтерс врачи, юристы и стоматологи были верным путем. Либо стать одним из них, либо встречаться с одним из них - как старшая сестра Карли, Нэнси. Она вышла замуж за окулиста. Высший класс.

Так что любовь ее младшей дочери к драме и музыке была щекотливой темой между ними. Хотя, учитывая театральность Карли, театр был очевидным выбором.

Карли открыла сумку с овощами, в очередной раз в своем бесконечном стремлении похудеть.

– Я спрашиваю еще раз. Почему ты бросила меня на вечеринке? И почему ты солгала мне?

– Я не помню, чтобы уходила с вечеринки, - я в замешательстве прищурилась.
– И когда это я солгала тебе?

– После того, как ты исчезла, я писала тебе миллион раз, и наконец ты ответила, что ты уже дома, помнишь?

Она взмахнула морковной палкой в воздухе, как мечом.

– Представь мое удивление, когда твоя мама позвонила мне на следующий день и спросила о тебе. Тебе повезло, что я блестяще импровизирую и смогла тебя прикрыть.

Прикусив нижнюю губу, я потянула за ухо и попыталась вспомнить, как писала ей, но не смогла. Я до сих пор не знаю, что случилось той ночью.

– Извини.

Она тяжело вздохнула и ткнула в меня своей морковной палочкой.

– Серьезно, ты знаешь, как я волновалась? Не оставляй меня снова! И не могли бы мы сесть? Я чувствую, что разговариваю с трупом.

– Прости, — повторил я, выпрямившись и подпирая подбородок ладонью.
– Но ты знаешь, ничего бы этого не случилось, если бы ты не потащила меня на ту вечеринку. И заставила меня напиться.

Карли усмехнулась и закатила глаза.

– Что еще я должна была сделать, позволить тебе продолжать хандрить дома и ночевать у почтового ящика для новостей из Колумбии, как ты делала весь месяц? Ты получишь приглашение. Одна маленькая вечеринка этого не изменит. Это наш выпускной год! Мы должны испытать это! И ты сама виновата, что не ела весь день. Вот почему тебя так сильно вставило. Ты почти не пила.

Правда? Клянусь, я, должно быть, выпила намного больше, чтобы почувствовать себя так хреново. Может быть, Эван был прав. Может, я была легковесом.

Мои пальцы барабанили по столу. Я была раздражена и хотела обвинить кого-то. Никто. Но я не могу винить Карли. В основном потому, что я знала, что она взорвется, если я это сделаю. Но она оказалась права. Не то, чтобы она тащила меня с криками и пинками на вечеринку. Или залила выпивку мне в горло. Письмо из списка ожидания заставило меня паниковать, и я была глупа. Очень глупа.

– Прости, - наконец сказала я.

– Я прощаю тебя.

Она отряхнула пыль с рук и взяла свою диетическую колу.

– Теперь, когда мы закончили со всеми извинениями, ты должна сказать мне. Что ты делала после того, как ушла с вечеринки с Эваном?

– Я не знаю.

– Не знаешь или не хочешь сказать?

– Я не знаю. Серьезно.

– Хмм.

Карли продолжала жевать морковную палочку. Хрум. Хрум. Хрум.

– Как твой друг, я знаю, что должна тебе верить, но видя, как вы с Эваном целовались на вечеринке перед всеми, это немного сложно. Особенно, когда вы оба исчезли после этого. Это все, о чем можно было говорить.

Отлично, мой первый раз поцелуй с парнем, и я даже не могу ничего вспомнить. По крайней мере, теперь я знаю, как все узнали.

Я откинула голову и поморщилась. О боже, что, если я была ужасна? Слишком много слюны, ужасное чесночное дыхание? Я поцеловала всего троих парней за свою жизнь, и ни одного больше десяти секунд. И почти никакого языка. У меня точно не было опыта. С другой стороны, так как Эван закончил тем, что отвел меня домой, я предполагаю, что, возможно, не была в этом плоха, правильно?