Когда Вадим договорил, Остберг кивнул:

– Больше всего я жалею о том, что с опозданием на несколько лет прочитал русский журнал, где была напечатана история Дионисия из Идона. И что наше знакомство было отложено на столь долгое время. – Остберг пожал плечами. – Я просто не знал, в какой именно стране появится такая книга, но в ее появлении я не сомневался!

– Последние две недели со мной все говорят загадками, – не смог сдержаться Вадим. – И вы туда же.

– Это как затишье перед бурей, – заверил его хозяин замка.

– Бурей станут ответы? – спросил гость.

– Возможно. – Остберг зацепил взгляд Вадима и теперь не отпускал его. – Скажите, когда вы решили написать книгу? Что вас подтолкнуло? Мне необходимо это знать. Каков был первый импульс для ее рождения? Впрочем, вы нам расскажете об этом за ужином. Именно – нам. – Остберг поднялся с кресла. – Идемте в столовую, господин Арсеньев. Уверен, вы будете рады новому знакомству!

В просторной столовой с окнами во всю стену сгущались сумерки. За лесистыми горами садилось пурпурное солнце.

– Познакомьтесь, Вадим Александрович, – отходя в сторону, проговорил Остберг, – это моя дочь Катарина. Надеюсь, вы подружитесь.

За дальним концом длинного стола, спиной к вечернему свету и лицом к мужчинам, сидела девушка – тоненькая и темноволосая.

Вадим подошел ближе и сразу понял: это она следила сегодня за ним из окна замка!

– Добрый вечер, – сказал он.

– Добрый, – ответила девушка. – Мы все с нетерпением ждали вашего приезда, Вадим Александрович. Господь услышал нас, и теперь вы здесь, с нами.

– Вы хорошо говорите по-русски, – все, что нашелся сказать гость.

– Моя мать была русской, – ответила Катарина.

Вадим нахмурился. Как и ее отец, она смотрела на него так, точно они были знакомы.

– А если нам зажечь свечи? – предложил князь.

Он хлопнул в ладоши, слуги внесли ужин, канделябры вспыхнули десятками свечей, и все трое сели за накрытый стол.

Поначалу трапезничали молча. Катарина, когда их взгляды с гостем встречались, едва скрывала смущение. Князь повторил свою просьбу, и Вадим рассказал историю создания книги. Отец и дочь слушали его очень внимательно.

– Не сомневаюсь, у вас было много черновиков, когда вы писали книгу о Дионисии, – проговорил князь. – Скажите, Вадим, а было то, что не вошло в книгу?

– Еще бы! – ответил гость. Сделав глоток белого вина, Вадим промокнул губы салфеткой. – Иногда фантазия уводила меня слишком далеко! Взять к примеру пожар в Константинополе. Я закрывал глаза и видел, как Дионисий, человек, в сущности, кроткий, сражает мечом наемника-венецианца, пытавшегося надругаться над девушкой-гречанкой. Или другая картина: Дионисий у патриаршей школы перед соучениками читает Гомера, и все, затаив дыхание, слушают его. Ему один из педагогов делает замечание за языческого автора, а Дионисий отвечает: не будь Гомера, не было бы и греческого языка!

– И вы по своей воле отказались от таких эпизодов? – не отрывая от гостя пристального взгляда, спросил Остберг.

– Но это – лишь моя фантазия.

– А вы случайно не помните, что читал перед своими сокурсниками Дионисий?

Вадим улыбнулся:

– Интересное слово – «помните». Это были первые строки «Илиады».

Глядя перед собой, Остберг улыбнулся:

– А ведь пятого июля, в году тысяча двести первом от Рождества Христова, на земле Византии, в Константинополе, на ступенях патриаршей школы Дионисий из Идона и впрямь читал Гомера. – Хозяин дома поднял на Вадима глаза. – Это была «Илиада». И он читал ее с самого начала – с самых первых строк!

– Вы шутите? – спросил гость.

– Ничуть. Я никогда не говорил так серьезно, как сейчас.

Вадим допил свое вино. Не зная, как ему быть в этой ситуации, пожал плечами:

– Господин Остберг, вот мы и дошли до главного. Из вашего письма можно было понять, что вы знаете о Дионисии из Идона очень много. Поэтому я здесь. Но сейчас меня смущает другое. Как вы можете называть мои фантазии правдой? Объяснитесь…

– Вы никогда не задумывались о том, – внимательно глядя на гостя, проговорил князь, – что Четвертому крестовому походу, вызвавшему падение Византийской империи, предшествовала цепь невероятных, буквально фантастических случайностей? Как черт из табакерки, появляется фанатичный священник Фульк из Нейи и горячо проповедует новый Крестовый поход. Во главе крестоносцев становится Бонифаций Монферратский, люто ненавидевший православную Византию. Именно Венеция берется дать крестоносцам флот, а ее возглавляет еще один ненавистник Византии – старый дож Энрико Дандоло. У рыцарей выходят накладки со средствами, и Дандоло требует у них за обещанные корабли занять христианский город Зару. А когда Зара взята, именно венецианцы подбивают баронов обратить внимание на Константинополь. Восточной римской империей управляет узурпатор. Законный басилевс ослеплен и унижен, а юный царевич Алексей, его сын, едва избежавший смерти, доставлен в ту же Венецию. Пылая жаждой мщения, Алексей дает свое знаменитое обещание: если крестоносцы и венецианцы восстановят его на Константинопольском троне, он сулит первым двести тысяч марок для похода в Иерусалим, вторым – свободную торговлю на землях Византии, а папе римскому – долгожданное подчинение православной церкви – католической…

– Разве случайность в истории – такая невиданная штука? – ответил Вадим вопросом на вопрос.

– Слишком серьезен результат, Вадим Александрович – падение величайшей христианской империи! Хотел у вас спросить. В книге вы обошли стороной один очень важный персонаж…

Гость взглянул на Остберга.

– Какой же?

– Герцога Вествольфа.

Вадим нахмурился.

– Никогда не слышал о нем.

И тотчас заметил, что Катарина смотрит на него особенно пристально, точно желает во что бы то ни стало прочитать его мысли.