– В чём угодно другом можно было и поторговаться, только не в этом, - заметил Волний, - Тут и австрийцы уступить не могли, и для сербов упрямство наименее уместно. Ладно бы сам факт вмешательства в их дела отвергли, а то ведь в менее важном деле они его принимают, а в том, где австрийцы наиболее правы - упираются рогом.

– Именно, и этим укрепляют все подозрения против себя, чего они не понимать не могли. Естественно, объявляется война, обе стороны начинают мобилизацию, а вокруг них забегали дипломаты всех остальных, пока ещё к войне непричастных. В последних числах июля начались военные действия на Балканах, а все непричастные объявили у себя мобилизацию, - юнкера рассмеялись, - И тут особенно интересна та последовательность, в которой будущий участники объявляли войну друг другу. Австро-Венгрия с Сербией - это понятно, их дрязги и их война. Но вот дальше начинаются парадоксы. Россия-то объявила мобилизацию в защиту Сербии, то бишь против Австро-Венгрии, но требование об отмене мобилизации получила от Германии. Естественно, Россия отказала, и Германия объявила ей за это войну. Войны между Россией и самой Австро-Венгрией на тот момент ещё нет. К началу военных действий не готовы ещё ни Россия, ни Германия, но война - объявлена. В тот же день немцы вторгаются в Люксембург, герцогство такое мелкое между Германией, Бельгией и Францией. Нейтральной Бельгии на следующий день предъявлен ультиматум о пропуске немецких войск к французской границе - война Франции на тот момент ещё не объявлена. Бельгия на следующий день отказывает и подвергается вторжению, это третье августа, а четвёртого Германия объявляет наконец войну и Франции - какие уж там были нападения и воздушные бомбардировки Германии и какое такое нарушение нейтралитета Бельгии французами, наша история умалчивает, но обвинения прозвучали, и война была объявлена. В тот же день Англия потребовала от Германии вывести войска из Бельгии, а на следующий объявила Германии войну. Это было пятое число, и только шестого уже и Австро-Венгрия, вокруг дрязг которой с Сербией и разгорелся весь этот сыр-бор, наконец спохватилась и объявила войну России, - курс рассмеялся.

– А зачем Германия вторглась в Бельгию?
– спросил царёныш.

– Южнее, на франко-германской границе у французов стояли основные силы и была мощная система укреплений. Французы собирались отвоёвывать потерянные ранее Эльзас и Лотарингию, которые немцы не для того захватывали, чтобы отдать, поэтому там и ожидались основные боевые действия. Тем более, что именно оттуда немцы вторглись в прошлую франко-прусскую войну, и теперь от них ждали попытки повторить тот успех. А план удара через Бельгию предполагал сделать практически то же самое, только в обход этих французских войск и укреплений. Смысл плана был в том, чтобы побыстрее выбить из войны Францию и высвободить войска против России, от которой не ожидали быстрой мобилизации. Расчёт был и на то, что Бельгия смирится и не окажет сопротивления

– С Англией за спиной?
– хмыкнул Мартиал.

– Немцы понадеялись на то, что бельгийцы пожлобятся и захотят свести ущерб от войны к минимуму. Но - да, в этом они крепко просчитались, и уже это стало одной из причин крушения их плана. Бельгийская армия оказала сопротивление, а крепости сели в осаду. Этим Бельгия отвлекла на себя часть немецких войск, и удар по Франции оказался на деле гораздо слабее, чем намечался. Англия успела перебросить часть своих войск на материк, и уже у франко-бельгийской границы немцы увязли в столкновении не только с французскими, но и с английскими войсками. Подавить сопротивление Бельгии немцам удалось только ближе к концу августа. Благодаря этому французы уже после собственного неудачного наступления на Эльзас и Лотарингию успели перебросить свои крупные силы к Парижу. Вторым важным просчётом германского командования стала недооценка срока начала военных действий на востоке. Предполагалось, что Россия не начнёт их, покуда не отмобилизует и не развернёт армию, но именно это она и сделала. В самом начале августа русские атаковали Восточную Пруссию силами прикрытия с большим числом кавалерии, включая гвардию. Забегая немного вперёд, скажу вам сразу, ребята и девчата, что обкатка гвардии на войне была решением разумным. И сами гвардейцы боевой опыт набирали, и армия видела, что гвардейцы не отсиживаются в тылу, а воюют наравне со всеми. Но всё хорошо в меру. Буквально через два с небольшим года, в начале семнадцатого, как раз эти гвардейские части, прошедшие через войну и не понимающие юмора с тыловым бардаком в военное время, очень пригодились бы в столице, и тогда вся дальнейшая история России могла бы пойти совсем иначе. Об этом мы с вами поговорим подробнее на последующих занятиях, а пока просто отметьте, что последний русский император, вступив в войну не готовым и с самого начала задействовав в ней весь основной состав своей гвардии, спас этим западных союзников, но сгубил и себя, и свою империю. Но на тот момент немцам пришлось срочно перебрасывать часть своих войск с запада на восток для спасения своей Восточной Пруссии, и это ослабило их на западе. В результате броска к Парижу у них не получилось, да и темп был утерян.

– Это сильно отразилось на дальнейших событиях?
– спросил мой наследник.

– Кардинально. Уже само вторжение немцев в Бельгию делало неизбежным и вступление в войну Англии со всем её грандиозным флотом, разбросанным чуть ли не по всему миру. В том числе серьёзные силы имелись и в Луже, и это не считая французского флота. В результате Италия кинула союзников и объявила о своём нейтралитете. Этим она ещё и крупно подставила немецкую Средиземноморскую эскадру из линейного крейсера "Гебен" и лёгкого крейсера "Бреслау". Предполагалось, что при поддержке итальянского флота они сорвут или хотя бы сильно затруднят переброску французских войск из Туниса и Алжира в метрополию, а тут не только поддержки нет, но и снабжения, и даже в портах не принимают. Поэтому "Гебен" и "Бреслау" получили приказ следовать в Стамбул, и их появление там резко изменило баланс сил на Чёрном море. Турки боялись русского флота, и это внезапное подкрепление склонило Османскую империю к решению о вступлении в войну. Отметьте у себя, что девять десятых всего русского внешнего товарооборота, в том числе и военные поставки от союзников, шли как раз через черноморские порты, и теперь они оказались перекрытыми. "Бреслау" серьёзной силы не представлял, но и один только "Гебен" был способен противостоять всему тогдашнему русскому черноморскому флоту. Вот что может сделать один сильный корабль, если окажется в нужный момент в нужном месте. Наконец, на Тихом океане Япония решила под шумок оттяпать тамошние немецкие колонии и тоже объявила войну бессильной выручить их Германии.

– А на Балканах что происходило?
– поинтересовался Миликон-младший.

– Да ничего примечательного. И австро-венгры, и сербы топтались у границы в мелких стычках, и никто особо не активничал. И это при том, заметьте, что из-за них-то и заварилась вся эта каша. Ну, формально из-за них. Большая война всё равно началась бы если не в тот год, то уж всяко в то десятилетие, но именно в четырнадцатом году - из-за них. А основными стали события на французском и на русском направлениях. На западе в начале сентября французам удалось остановить немецкое наступление на рубеже по реке Марна, а затем и вынудить немцев отойти, оставив половину занятой территории. Там обе стороны окопались, и фронт стабилизировался. В то время, ребята и девчата, никто и не мыслил себе долгой и изматывающей войны на одних и тех же позициях. Всем хотелось быстрых побед в течение нескольких месяцев, и к такой войне никто не готовился. Война представлялась динамичной и манёвровой с крупными наступательными операциями. И штурмовать в лоб зарывшуюся в землю пехоту никто, естественно, не собирался. Новыми резервами по мере их подхода стремились обойти противника и выдвигали их на фланг, а противник выдвигал против них свои, и там тоже окапывались, и так продолжалось до тех пор, пока сплошной фронт окопавшихся друг против друга войск не упёрся в море. Этого никто не ожидал и не замышлял, оно так получилось само. На востоке тем временем бои развернулись вокруг Варшавского выступа, то бишь русской части Польши. Обе стороны стремились выровнять фронт. Немцы старались для этого вытеснить русских из Польши, а русские - выдавить немцев из Восточной Пруссии, а австро-венгров из Галиции. Как раз там и добились наибольших успехов в течение августа и сентября, а севернее было ближе к ничьей - часть Восточной Пруссии заняли, но и запад Варшавского выступа уступили. На этом стабилизировался и восточный фронт. Там не образовалось ещё такой сплошной полосы траншей, как на западе, поскольку пространства больше, а войск на нём меньше, но в целом дело шло к такому же позиционному тупику, как и на западе. Опять же, никто этого не хотел и не ожидал, оно само так вышло.

– И это же и винтовки уже скорострельные, и артиллерия, и пулемёты, - заценил расклад Волний, - Представляю потери при попытках прорыва.

– Всё верно, ребята и девчата, и именно это и привело к позиционному тупику на основных фронтах этой Первой Мировой войны. Это новое скорострельное оружие уже было к концу девятнадцатого века и отметилось в последних колониальных войнах, но и применялось оно там против не имевших такого же отсталых дикарей. Исключением была в какой-то степени разве только англо-бурская война, в которой немцы снабжали буров и современным оружием, и боеприпасами через Намибию, но всех их снабдить не могли. В остальных случаях происходила типичная колониальная война вроде кампании Китченера в Судане, которую мы с вами уже разбирали. Артиллерия и пулемёты применялись только в крупных операциях, но магазинная винтовка и револьвер уже успели стать неизменными спутниками любого европейского колонизатора. Револьверы есть уже и у вас не худшие, а в чём-то и лучшие, чем были у колонизаторов рубежа девятнадцатого и двадцатого веков. С винтовками - пока отстаём. Винчестер с подствольным магазином, который вы знаете, в моём мире был неплох лет за тридцать до того, но и тогда уже он не мог стать основным табельным образцом армейской пехоты из-за слабого револьверного патрона. Армейская винтовка требовала патрона посильнее, да ещё и с пулей пообтекаемее, и магистральным путём развития армейской магазинной винтовки стал не трубчатый, а коробчатый магазин под затвором, заряжавшийся не по одному патрону, а сразу несколькими за счёт жестяной обоймы. Открывается затвор, сверху в пазики ствольной коробки вставляется обойма, из неё патроны пальцем вдавливаются в магазин, затем пустая обойма вынимается, а затвор закрывается и досылает верхний патрон в патронник ствола. Особенно интересна в этом плане была английская винтовка Ли-Энфилд - у неё был отъёмный магазин.

– А в чём смысл отъёмного магазина?
– спросил Кайсар.

– Ну, во-первых, если есть сменные магазины, их можно снарядить патронами и заранее, и тогда перезарядка производится сменой магазинов. Во-вторых, возможно иметь магазины разной ёмкости под разные задачи. В случаях, когда стрелку не мешает выступ снизу, магазин под фланцевый патрон может быть и пятнадцатизарядным. В-третьих, при использовании оптического прицела он мешает заряжать магазин сверху обоймой, так что винтовка у снайпера работает только как однозарядная. Отъёмный магазин эту проблему решает. В ту войну, о которой мы с вами сейчас говорим, за эту возможность английские Ли-Энфилды были популярны и у русских снайперов. И наконец, отъёмный магазин - это ещё и задел на будущее автоматическое оружие с его ещё большей скорострельностью. Не всегда и не у всех есть возможность таскать с собой пулемёт.

– А почему такие магазины не сделали для всех винтовок?
– спросил Мато.

– Во многих армиях считалось, что съёмные магазины солдаты будут терять и в момент боя могут оказаться без них, а постоянный магазин никуда с винтовки не денется. Только автоматическое оружие, в котором без сменных магазинов не обойтись, заставило в конце концов пересмотреть такой подход всех. Если закрепление магазина в ствольной удобно и надёжно, то проблем не возникает. Правда, и англичане на Ли-Энфилде считали предпочтительным заряжание обоймой сверху, но всё-таки сделать магазин отъёмным они рискнули и в дальнейшем от него не отказывались. В этом плане - молодцы, хоть и имели в целом репутацию консерваторов. Но настоящий переворот в военном деле произвели не эти магазинные винтовки, а пулемёты, что тоже оказалось для военных кругов полнейшей неожиданностью. О степени недооценки пулемётов можно судить даже по их количеству - во всех армиях к началу войны их было гораздо меньше, чем артиллерийских орудий. В русской армии примерно вдвое - на две пушки один пулемёт.