— А нам выдадут? — Турия тоже справилась с обводкой тушью своей таблицы, — Дайте и мне чего-нибудь поделать! — пацанва расхохоталась, да и я с трудом удержался от усмешки, а Мато с Кайсаром многозначительно подмигнули Волнию.

— На вот, заусенцы тогда позачищай, — Икер протянул ей шабер, — Поосторожнее только, не поцарапайся сама.

— Не учи учёную! — шмакодявка не впервые уже пробует поработать с пацанвой и по металлу, и элементарщине её учить уже не нужно — млять, да Трай сейчас уж точно в осадок бы выпал, если бы присутствовал и увидел свою дочурку за таким занятием!

— Девчата учатся и в нашем кадетском корпусе наравне с ребятами, — разжевал я для особо непонятливых, — И эти вычислительные приборы тоже получат вместе с ними.

— Досточтимый, а как же нам этой штукой пользоваться? — поражённо спросила Энушат, которой пацаны успели уже на пальцах растолковать принцип работы, — Это же два дюжих раба нужны, чтобы эту серединку двигать! — все, кто уже бывал на экскурсиях у меня на мануфактуре, едва не попадали со смеху.

— Это большой шаблон для станка с пантографом, — подсказал ей мой наследник, когда отсмеялся, — Почтенный Сергей разве не показывал вам, как с ним копируют разные рисунки, когда их надо увеличить или уменьшить?

— Это вот эти рычаги, что ли?

— Да, такие же рычаги и на гравировальном станке, — подтвердил я, — Только там вместо грифеля вращается гравировальная фреза, которая прорезает рисунок на металле, когда рабочий обводит чертилкой такой же контур на шаблоне. И чем больше шаблон, тем легче ему работать — проигрываем в расстоянии, зато выигрываем в силе.

— То есть, наши будут маленькими?

— Да, в десять раз меньше этой шаблонной линейки.

— Уфф! Ну наконец-то! — Волний закончил разметку шкалы, надрубил зубилом её последнюю риску и облегчённо потянулся.

— Если ты освободился, так может, поможешь мне обвести последнюю таблицу? — тут же попыталась его запрячь Турия, — А что смешного? — Мато и Кайсар чуть было не попадали от хохота.

— Ты издеваешься, что ли? Я на эту чертёжную бумагу смотреть уже не могу!

— Нас всех на этой неделе проклятым черчением замучили, — пояснил ей Кайсар, — А ему ещё и повезло как утопленнику — полибол чертить заставили.

— Вот этот с цепью, который шариками стреляет?

— Если бы! — страдальчески поморщился мой наследник, — Но пулевой достался царёнышу. Я и на гастрафет был согласен, и на баллисту, но почтенный Сергей сказал, что для меня это слишком просто, и подсуропил мне этот долбаный стреломёт с поворотным валом, а я задолбался его чертить! И ты думаешь, это только в этот раз? Всё время так! — и на меня укоризненно глядит, потому как хоть распределял задания и Серёга, но утверждал их я, — Всем что-нибудь нормальное дадут, а мне — самое навороченное.

— Судьба твоя такая, — сообщил я ему, — У нас это наследственное. Ты думаешь, у меня бывало иначе? Бывало — изредка, когда препод совсем уж бдительность терял, и тогда я радовался везению. Но обычно, когда я пытался выбрать что-нибудь нормальное, мне говорили то же, что и тебе — что для меня это слишком просто. И давали мне в работу такое, что хоть стой, хоть падай. Так что терпи и привыкай…

— Один чертёж? — недоуменно спросила Турия.

— Сборочный. А к нему — вся деталировка, то бишь чертежи всех деталей, а они в сборке в основном — ну, крепёж и звенья цепи не в счёт — по одной. А чертежи деталей — рабочие, с материалом и всеми размерами, и на каждый размер — допуск, чтобы по этим чертежам можно было при необходимости сделать детали комплектации, а уже из неё — собрать годный работоспособный полибол.

— Ужас! — ага, до шмакодявки наконец-то дошло, — Но досточтимый, ведь это же несправедливо! Кому-то лёгкие задания достаются, а кому-то — вот такие.

— Ну, совсем уж лёгких заданий в кадетском корпусе не достаётся никому, даже девчатам, — возразил я, — Если после школы ты не испугаешься трудностей и поступишь в него, как это сделали и многие девчата из первого потока, то ты убедишься в этом и сама. Но по сути ты права, разница в сложности немалая, и конечно же, это несправедливо. Мы чередуем везунчиков, которым достаются задания полегче, чтобы ими не были всё время одни и те же, и чтобы их не возненавидели за это все остальные, но самые лучшие в число таких счастливчиков не попадают никогда.

— А разве никак нельзя сделать все задания одинаковой сложности? — спросила Энушат, — Ну, чтобы не было такой большой разницы.

— Можно, и даже нетрудно, но не нужно.

— А в чём смысл? — ага, Ганнибалёныш сообразил, что не просто так.

— Смысл в том, что ваша учёба — это не только преподавание вам знаний, но и ваше воспитание. Если вас возмущает несправедливое распределение нагрузки — это очень хорошо. Чем сильнее вы будете ненавидеть подобную несправедливость, тем лучше. Вам предстоит быть не простыми людьми, а теми, от кого будут зависеть многие. И то, каково хорошему исполнителю терпеть огульную уравниловку с плохим, которая отобьёт у него всякое желание стараться, вы должны для лучшего понимания этого испытать и на себе. Выучитесь, будете руководить другими — не допускайте подобного безобразия сами у тех, кем вы будете руководить, и беспощадно пресекайте всякие попытки такой уравниловки. Справедливость — это когда лучшие и живут лучше бестолочи, а не тогда, когда одинаково плохо и тем, и другим. Я надеюсь, вы все понимаете, почему одинаково всем может быть только плохо, а не хорошо? Правильно, хорошего никогда не бывает в изобилии, и то, что есть — должно доставаться в большей мере наиболее достойным. Жизнь есть жизнь, и мы с вами живём в реальном мире, в котором неизбежен блат. Те же Спурий и Миликон — оба займут достойное положение в обществе не только по своим способностям и прилежанию, но и — сами же все прекрасно знаете, почему, — пацанва рассмеялась, — Моих детей я тоже не позволю никому обидеть с назначением по службе. Ты, Гамилькар, тоже не сирота. Ты, Турия — из "блистательных", и таких среди вас немало. Такова жизнь, и с этим ничего не поделать, но раз уж вы и вам подобные такие баловни судьбы, то будьте тогда хотя бы уж справедливы к тем, кому повезло с блатом меньше, чем вам.

— Да я и так уже эту уравниловку ненавижу, — хмыкнул Ганнибалёныш, — Когда к школе нас готовили, то же самое было — кто лучше занимается, тем и задания труднее, и спрос строже, а с бестолочи и лентяев спроса почти нет.

— Точно, досточтимый! — поддержала его Энушат, — Такая же несправедливость! Мама велела мне стараться и не роптать, и я терпела, но очень обидно было!

— Да, на ваших подготовительных занятиях это цвело пышным цветом. Ну так и многие ли из той бестолочи, которой так нравилось садиться на хвоста толковым, учатся теперь с вами в школе? Да, вам тоже на экзамене пришлось нелегко, и на "отлично" его не сдали даже лучшие из вас, но вы его всё-таки сдали и в школу попали. К сожалению, блат был и у многих среди той бестолочи, и отсеять их сразу, не дав им шанса поступить, было нельзя. Поэтому и отсеяли их по результатам подготовки.