Шрифт:
Ночь навалилась на землю.
Только звёзды отделяют
безумие от рассудка.
Солдат:
Война ходит за мной
от селения к селению,
от пепелища к пепелищу.
Государство насилует —
и граждане
рожают солдат.
Наказ по цепи:
«На майдане
не ссать!».
Страна дала мне
Героя, славу, памятник.
Верни мне память.
Смотрю из окна.
Дорога подняла пыль.
Данайцы? Скифы? Татары?
Косой взгляд
и осколок снаряда —
равно опасны.
Иду по струне.
Шаг в сторону и —
взлетишь на «растяжке».
В одной жизни – я.
В другой жизни – родные.
В третьей – стреляют.
Сегодня и всегда
Металл рушит дома.
Сапоги топчут землю.
Слова губят души.
Первая мать проклинает солдат.
Вторая мать прощает солдат.
Третья мать рожает солдат.
Война. Стреляют.
Прилетают в комнату
птицы. Мурлыкать.
Сгорает небо.
После ничего
снова будет всё.
Последний дымок
уходитв небо
от чёрной хаты.
В раде, во владе:
пилят бабло —
зубы летят.
В сентябре призывают.
У вокзала кормят.
За околицей расстреливают.
Земля не принимает
снаряд, отбрасывает
щепки его все.
Гражданская
Её называют
гибридной, гробовидной, блядской.
Чтоб не называть братской.
Жду мира, чтобы
снова назвать площадь Войны
площадью Мира.
Создали террор.
А потом войска —
для борьбы с ним.
Ему хватало
власти, крови, сапог и
военного френча.
Под обстрелом
Я не храбрец.
Я не успел убежать
из-за больных ног.
После взрыва земли
взрываются
взрывы взрывов?
Каждый день
стреляют, подрывают.
Подорванное поколение.
Самолёт пролетел.
Высморкался огнём
на крестьянском поле.
Чёрный ветер
шевелит мёртвые листья.
Конец войны.
А что воровал
кандидат в президенты,
когда воровал президент?
И нас выстраивали в ряд,
и каждый третий был стреляйт,
второй и первый живы.
Тогда выстраивали в строй,
и каждый третий был герой,
и каждым первым был второй.
И я смотрел в пустое небо.
Стояло солнце.
Бога не было.
В моих стихах
война заканчивается,
не начинаясь.
Горит Марьинка.
Гремят
колокола Казанской.
Снайпер
8 Марта
она отстреляла
восьмерых мужчин.
Я не переселенец.
Я бежал
от взрывов и смрада.
У революций
менструации
хронические.
Дом приподнялся,
чтобы взглянуть, какая
сука стреляет.
Пять лет
Донецку больно.
И с «Москва»
рифмуется тоска.
После взрыва
ослепло поле ромашек.
Жаркое лето 2017-го.
По-русски
моя старая теперь
только
Пришёл к реке
испить из каски.
Ревёт и стонет.
Платон желал обучать
воинов музыке.
Воют мины.
Пока