– Может, и необязательно было их убивать, – спокойно, не задыхаясь, подобно остальным, заметила Треан. И снова вызвала короткое смятение. Не то, чтобы о ней забыли. Скорее, думали, что та сидит под корягой, ждет, что явятся и спасут. Наёмница на мгновение приподняла шляпу-спрятку над белокурой головкой, помахала, сотворив маленький водоворот, и снова скрылась под замечательным подарком Ребекки.

– А что было делать, еремайскую польку с тухляками плясать? – проворчала Зюсска, рассматривая укусы.

– Плясать вряд ли, – усомнилась Треан. – А пожалеть… что ли? Всё-таки люди.

– Были, – поправил Рен наставительно, с уверенностью, которой не испытывал. – Как бы с ними ни поступать, ошибиться уже невозможно. И кусались…

– Сперва вы их погнали железом своим!

– Пошло, как под столом у мамки: кто первый начал! Они меня трогали, – напомнила Зюсска.

– Потому и мне их пришлось. Но противно было головы отрывать! Н-да, ничего лучше я просто придумать не успела.

После небольшой паузы (по воде понимание распространялось, видимо, тоже с задержкой), народ окружил Треан поздравлениями, выражениями восторга – настолько, насколько эмоции можно выразить мычанием.

– Удавку я вам попозже покажу, – отвечала наёмница всем, кто мучался вопросом «шушун задери, но КАК?..» – Душить Горрин научил. Думала, не пригодится. О! Раньше, когда убегала, хотелось остаться и убивать врагов спиной к спине с товарищами.

– А как дошло до дела, не понравилось, – с легчайшей ноткой ехидства, закончила за невидимку Зюсска.

– Не очень. Хотелось бы гордиться, но не получается.

– Стыдиться тоже не стоит, – ответил им чужой голос.

Наёмники обернулись и увидели на другой стороне моста, на том месте, где горел огонь, телепата, отвечающего им. Издалека незнакомец напоминал заурядного михинского рыбака в простой парке из непромокаемых кож морского буйвола. Лицо Стража оставалось в тени широкого капюшона.

– Если вы шли сюда не только, чтобы сразиться с водяными, то вам придётся перейти мост. На той стороне больше ничего нет, – заверил голос, полный спокойной иронии и непонятной, но ощутимой силы. Друзья двинулись навстречу. Штиллер задержался, чтобы бросить взгляд через перила.

– Не надо, – быстро и очень убедительно попросил рыбак. Ключник, приготовившийся сделать шаг, сразу передумал. Не произнося ни слова, друзья перешли мост, страдая от ощущения, что совершают непоправимое. Первой сбросила с себя оцепенение Зюсска.

– Моё почтение! – не слишком уважительным тоном обратилась она. – Здесь Храм? Нам бы со жрицами побеседовать.

– Со всеми сразу? – удивился рыбак. – Провожу.

И неторопливо поплыл прочь от моста вглубь сумрачного подводного грота.

– Что же тут горело? – тихонько спросил Штиллер, стараясь сделать сообщение максимально личным, направленным Бретте.

– Не беспокойтесь, – ответил телепат издалека. – Это я.

Пещера заканчивалась у ворот высокого здания, красота которого очаровывала даже при скудном освещении. Храм погрузился на дно недавно, вода не успела придать его постройке сколько-нибудь существенных перемен. Он казался огромной шкатулкой с сокровищами, выброшенной из терпящего бедствие корабля. От обветшания колонны и ступени, старомирскую древесину, хранило нечто более могущественное, чем смола и глина. Фасад украшали резные рельефы разнообразных змей: крылатых, многоголовых, танцующих, с жертвами в зубах, смешных змей с выпуклыми чревами, в очертаниях которых легко угадывались съеденные звери.

– Согласно легенде, человечество прибыло сюда, спасаясь из гибнущего Старого Мира в чреве стальной Морской Змеи. Людей долго пришлось уговаривать выглянуть наружу, – с легкой улыбкой поведал Страж и остановился напротив двери. – Заперто! – искусственно удивился он.

Рену трюк показался нелепым. Тем не менее, он вышел вперёд и, почти не прилагая усилий, отворил дверь ключом Рей-Мо – воровским инструментом, уговаривающим дом считать входящего хозяином, а не гостем. Проводник и бровью не повёл. Неясно, зачем задумывалось представление: проще было бы вплыть в окно… Но если тот специально испытывал ключника, какой же он сделал вывод?

– Утопленники-стражи никогда не причиняют больше вреда, чем получили сами, – сказал телепат, стоя в дверном проёме. – Да, прикосновения весьма неприятны, а удержаться им нелегко. Мастерицы и монахини уворачиваются. Но каждой из них вначале пришлось провести долгие часы на дне в объятиях утопленников. Не могу упрекнуть вас в том, что вы воспользовались более радикальным решением, чтобы очистить путь.

– Как вас называть прикажете, господин? – вздрогнув от отвращения, спросила Бретта.

– Я не господин, а здешний смотритель, – поправил он. И вдруг сообщил ни с того, ни с сего:

– Вёлль Маленький, когда создавал мир, работал над такой масштабной штукой впервые, не на чем было руку набить, вот и получилось это дурное место.

– Есть и похуже, – нетерпеливо заверила Зюсска, не решаясь оттолкнуть разболтавшегося Стража и вступить, наконец, в Храм.

– Согласен. Но поставить бы сторожа сюда с самого начала – не переполнилось бы, не затонуло бы.

– Чем же… – Штиллеру показалось, что он знает ответ на свой вопрос, но задать его было необходимо. – Чем же полон Храм?