Усмехаюсь.

— А тебе весело.

— Не слишком, — реагирую на него уже спокойней, видимо, укол начинает действовать. — Что мне… делать?

— А ты как думаешь?

— Не знаю… Я могу уехать домой? Или надо какое-то соглашение подписать?

— Все-таки хочешь отработать? — продолжает насмешничать.

— Я не хочу! — говорю с досадой. — Но я ведь понимаю, что не многое здесь зависит от моих желаний.

— Ну отчего же, — он уже откровенно улыбается, а я вдруг залипаю на мужских губах, — от тебя как раз зависит многое.

Загадки, домыслы, случайности… Голова идет кругом, а я не хочу и не могу об этом думать, не сейчас. Вздыхаю и встаю кое-как, а потом говорю тихо:

— Я хочу домой… выполнять все рекомендации доктора. Вы потом меня найдете, чтобы отчитать, уволить или там вычесть что из зарплаты, хорошо? Я никуда не собираюсь прятаться…

— У тебя и не получится, — он снова рядом. Но хотя бы не устраивает опять шоу с тасканием на руках — как я вообще буду смотреть в глаза коллегам после такого?! Доводит до двери, где мне один из охранников вручает мою сумку с вещами, видимо Женя собрала, а потом и на улицу, чтобы… усадить в свою машину?!

Я хочу отскочить… от неожиданности, но вместо этого просто шатаюсь.

И снова он понимает без слов, менталист чертов!

— Чего боишься? Что я узнаю твой адрес? Ты ж не планировала прятаться.

— Я бы вызвала такси.

— А если с тобой что-то по дороге произойдет? Нет уж, довезем.

— Но вы же заняты…

— Хочешь указать мне, что надо делать?

— Да с чего такая честь?! — не выдерживаю.

— Беспокоюсь, вдруг меня засудишь — все-таки все произошло на рабочем месте.

— Никогда не подумала бы, что вы такой… шутник, — хриплю, обессилев от этого идиотского спора, и неуклюже залажу на заднее сиденье. И уже даже ничего не говорю, когда он садится рядом — мне не хочется работать больше клоуном. Илья Демидович все равно будет делать то, что считает нужным — а чем больше я задаю вопросов или возражаю, тем меньше понимаю.

Голова тяжелая, потому я закрываю глаза и осторожно оседаю на стекло сразу, как только называю свой адрес. И возвращаюсь в реальность — с трудом, но возвращаюсь — когда меня осторожно треплют за плечо.

— Мы приехали. И лекарства купили по дороге, — голос мужчины как через вату, а его плечо — твердое и…

Стоп.

Какое плечо?

Я что…

Порывисто выпрямляюсь и едва ли не матерюсь, осознав, что я использовала тело Каримова, упакованное в дорогущий костюм, как подушку. Надеюсь хоть слюной не закапала.

И вместе с этим осознанием приходит и другое.

Что я появилась возле общежития посреди ночи — и никто меня туда сейчас не пустит.

— Илья Демидович… — призывно тянет от двери Милана.

— Позже.

Под щелчок закрывшейся двери прикрываю глаза и тру переносицу.

Последнее время секретарша становится навязчивой. Как будто умение быстро печатать и работать языком делает из нас пару. Я бы не стал ввязываться в этот банальный дуэт «помощница и босс», но Милана оказалась весьма любезна и доступна, а мне пару раз надо было сбросить напряжение. Теперь придется секретаршу менять. На кого-нибудь постарше и пострашнее — и готового работать семь дней в неделю при необходимости, но только работать.

— Кофе мне принеси, — бурчу в селектор.

Вчерашний загул в клубе дает о себе знать — не пацан уже пить всю ночь. Встать бодрячком не получилось. Зато поговорил с кем надо и проверил персонал — как и всегда, половину уволить можно. Пока только дал втык Андрею и Жене, чтобы лучше подготавливали и следили за ними. Если бы не та рыженькая, нас бы вообще никто не обслужил нормально, что ли?

Усмехнулся невольно, вспомнив девочку.

Имя такое необычное. Майя. Кукольная внешность и трепет напуганной лани. Мужиков от этого вчера конкретно повело. Когда она выходила, они в красках обсуждали, кто и как ее нагнул…

Милана заходит в кабинет спиной, оттопырив свой зад, будто не может зайти нормально, и это снова вызывает глухое раздражение. А потом семенит на своих каблучищах к столу. Я отмечаю, что пуговицы и без того облегающей рубашки расстегнуты, а губы она накрасила поярче.

Достала.

— Кофе поставь, сиськи спрячь и иди работай, — говорю холодно, а она начинает хлопать глазами обиженно, и губы кривятся, как будто заплачет сейчас. Точно увольнять. — Быстро! — придаю ей ускорения.

Чашка звякает о стол, и Милана пулей вылетает из кабинета.