Генеральный умел прессовать и унижать человека так, что некоторые даже слегали после таких совещаний в больницу с гипертоническим кризом. Бывало, что дело оканчивалось и летальным исходом. Мне памятен трагический случай, как один мой бывший коллега по отделу маркетинга, бывший капитан I ранга Николай Дмитриевич Чеботарь шёл с утра на работу, внезапно упал перед проходной и вскоре умер. Бывшего военного моряка не накрыла ни одна морская волна, не сразила ни одна пуля, а утренний инсульт в мирное, солнечное утро убил наповал. Незадолго до этого у Чеботаря была юбилейная дата, и директор поздравил начальника отдела маркетинга в любимом духе паука-убийцы: устроил разнос на совещании, урезал зарплату и понизил в должности. Благороднейший человек пострадал ни за что и безвременно покинул этот мир.

Субботние совещания Елин приказал сопровождать видеографикой. Помимо этого нам, рекламистам (а кому же ещё?), вменялось подготавливать помещение к этому «важному» мероприятию – включать и выключать кондиционер, контролировать работу плазменного телевизора, регулировать громкость находящихся в зале микрофонов и акустики, а также расставлять на столе таблички с именами и должностями присутствующих. Я составлял графики выхода в субботние дни, но и сам не чурался выходов на работу в выходной день, в отличие от пришедшей начальницы Маликовой – эта персона сразу вознесла себя в ранг небожителей.

Светлана Борисовна предпочитала заниматься тем, что ей лично нравится. Однажды, к приезду вьетнамской делегации нам было поручено приобрести комплект мужских плавок. Я бы перечислил продавщице требуемые размеры, схватил товар и убежал. Маликова же отнеслась к процессу выбора мужского нижнего белья с особым вниманием: прощупывала руками каждый экземпляр, интересовалась, качеством материала, страной изготовления и прочими параметрами. Чувствую, повезёт тому мужчине, которому она купит плавки.

После субботнего совещания мне доверялась роль внештатного палача. В утро понедельника я должен был вывесить на главном стенде завода у входа в здание заводоуправления крупные фотографии начальников подразделений, не справившихся с недельным заданием – этакая стена позора. Дай Елину волю, он бы ввёл и публичные казни на главной заводской площади. Но смертная казнь и публичные наказания в России запрещены, потому директору доставляли радость фотографии повешенных (на доску антипочёта) людей.

Сталин о таких приёмах бы не догадался.

Только не подумайте, что я не возражал против подобной политики. Несмотря на мой обтекаемый имидж добропорядочного джентльмена, я имел обыкновение дерзить, огрызаться и при удобном случае не стеснялся высказать подкреплённое аргументами отношение к происходящему.

– Сергей Валерич, люди меня палачом называют, – заявил я однажды в кабинете Елина, когда ещё был начальником ОРСОиИТ. – Каждое неделю вывешиваю их фото на доску антипочёта.

Генеральный директор серьёзно посмотрел на меня и продолжил подписывать принесённые мною бумаги.

– А ты не вешай, – ответил он, промедлив самую малость. – Пусть твои девочки этим занимаются. Хреновский из тебя руководитель, если ты всё делаешь сам.

С этим было всё ясно, я решил провентилировать ещё один вопрос. Дело в том, что бюджет моего отдела и так трещал по швам, а курирующий нас холдинг постоянно подсовывал нам счета на громадные суммы. И всё это должно быть отнесено на рекламные затраты. Как руководитель, способный считать деньги, я был против. Рассорился с нашими бухгалтерами и финансистами, которые старались исполнять приказы кураторов по стойке смирно.

– Что мне делать со счетами из холдинга? – спросил я генерального директора. – Они опять прислали на 200 тысяч за какой-то банкет в ресторане «Тимербай». На прошлой неделе купили напольные часы за 150 тысяч…

– Не какой-то, а с представителями финской делегации. А часы будут стоять в приёмной Михаила Ивановича. Чем недоволен?!

– Я всем доволен, Сергей Валерьевич. Только какое отношение имеют эти счета к рекламе? У меня и так бюджет трещит, даже на карманные календарики и визитки денег нет.

Елину не нравился такой разговор, и он рукой махнул в сторону двери, мол, уходи, надоел. Не умеешь крутиться, не надо было и в кресло садиться.

С приходом Маликовой работать мне стало проще. Несмотря на медленно убывающую сумму незакрытой дебиторской задолженности, висящую на моей шее, ответственности у меня стало гораздо меньше.

Понятное дело, так долго продолжаться не могло. Елин к ноябрю наконец-то утвердил новое штатное расписание. То, что в нём не было вакансии заместителя начальника управления, меня особо не удивило – на заводе набирала силу оптимизация кадров. Но в сетке не было и клеточки «начальник бюро рекламы». За объяснениями я отправился к Маликовой.