Я захлопнула книгу.

– Ладно. Ищи уменьшающий пакет или что там у тебя есть. Ты же не думаешь, что я потащу это все в огромном бауле?

– Люблю тебя, Ринка.

Ну, еще бы.

***

Я столкнулась с Талием Джонасом в прихожей, когда уходила, а он возвращался с работы. Я намеренно близко подошла к вешалке, когда он снимал пальто, и взяла свой красный кашемировый шарф, который благодаря чарам все еще пах моими духами – и их аромат смешался с его парфюмом и неуловимым запахом виски.

– Рина, – произнес он и очень галантно подал мне пальто, помог его надеть.

– Спокойной ночи, господин Джонас, – сказала я. В тесной, полутемной прихожей мы стояли очень близко друг к другу, сердце совсем сошло с ума, но в это раз я не собиралась терять голову.

Ты все равно будешь моим.

– Спокойной ночи, – повторил Талий Джонас и открыл для меня дверь.

Все шло неплохо. Энергохранилище я сделала сразу же, немного поправила конструкцию, перечертила Вадину руну. Немного зависла с кровью. Вообще, вручную этим никто не занимался уже лет сто. В госпиталях были специальные преобразователи, которые позволяли сделать из ЛЮБОЙ человеческой крови, не обязательно даже родственника, идеальную копию. Допотопные механические ритуалы, которые описывал учебник, нужны были только чокнутым профессорам Академии, которые программу курса не меняли с минувших времен и раньше, да каким-нибудь контрабандистам, у которых с оборудованием были проблемы. Ну, и нам, взломщикам секретных сейфов.

Да, с кровью было сложнее, но я была на верном пути. Всего за треть фиала я добилась совпадения в семьдесят процентов (по словам Вади, он выкачал чуть ли не литр и добрался всего до сорока двух процентов, а я-то думала, чего он такой бледный). Еще немного практики, и не сегодня, так завтра я получу идеальный образец.

***

Жанна уже ушла, сегодня они с матерью и Агатой смотрели концерт. Мне бы тоже стоило собираться – прекрасная возможность поработать над кровью, когда я одна в доме, а не ждать, когда мать уснет.

Прекрасная возможность…

Я уже дважды подкрасила губы перед выходом, то и дело возвращаясь взглядом к двери в кабинет.

Талий Джонас еще был на месте. Он вообще редко уходил раньше нас. Честно говоря, я вообще не припоминала ни одного такого случая.

В пустеющем здании ОМП теперь оставались только дежурные, припозднившиеся следователи с отчетами и… мы.

Из-за двери не доносилось ни звука. Работает? Ушел в комнату отдыха?

Я бросила в сумочку помаду, когда неосознанно потянулась за ней в третий раз и взяла со стола отчет. Он просил его утром, точнее, Жанна просила его утром, но должен ведь быть у меня повод войти.

Впрочем, в голове крутился миллион других, более близких к реальности поводов для вторжения. Некоторые из них были… ох, о некоторых лучше было не думать.

Я откинула за плечи волосы и вошла в кабинет.

Он был пуст. Секретная дверь, замаскированная под панель позади стола, была чуть приоткрыта. Я колебалась секунду, прежде чем легко постучать и, не дожидаясь приглашения, толкнуть дверь.

Комната отдыха была погружена во мрак. Тяжелые плотные шторы полностью закрывали окно, и здесь было бы темно, как ночью, если бы не приглушенный свет двух настенных светильников по обеим сторонам открытого бара, рядом с которым, я знала из Вадиных описаний, в стене прятался сейф. Напротив располагался массивный кожаный диван. А на диване…

Ледяной взгляд приморозил меня к полу, и я чуть не выронила из рук отчет. У Талия Джонаса в руках был бокал с виски, рядом на темной коже дивана лежали крупные флеш-камни. Он просматривал их без приборов, используя лишь собственный разум, что требовало определенной концентрации. И, судя по всему, он не ожидал, что его кто-то осмелится так грубо прервать.

Я старалась не смотреть на камни, которые, вероятно, он вынул из сейфа. Я старалась не смотреть и на самого Талия Джонаса – по крайней мере, не разглядывать его так откровенно.

– Вы что-то хотели, Рина? – негромким вкрадчивым голосом спросил он, и я вообще забыла про свой отчет.

– Помочь вам расслабиться? – вслух это прозвучало куда вульгарней, чем во время мысленных репетиций.

Послышалось тихое хмыканье.

Талий Джонас сделал глоток виски и провел по мне своим отстраненным взглядом. Лодыжки, колени, бедра, живот, грудь, шея. Я ЧУВСТВОВАЛА его взгляд, физически ощущала на своей коже, отчего та горела и покрывалась мурашками.

Не знаю, насколько я действительно была к этому готова, но комплект Клэри ждал своего часа. На мне.

Ох. Сейчас он…

– Идите домой, Рина, – его губы прижались к стакану, при том, что его взгляд так и оставался на моей шее – и мне на миг почудились жаркие прикосновения возле ключиц.

– Я не тороплюсь, – я медленно заправила за ухо прядь, и он проследил за моей рукой. А потом одним плавным движением встал и оказался совсем рядом. Между нами оставались считанные миллиметры – я ощущала его дорогой терпкий парфюм – мой собственный ударил в нос, когда меня бросило в жар – и слышала его дыхание.