Враг навсегда остается врагом. Столкнувшись с ним, воин стремится только к одному — уничтожить его.

Но соперник может стать союзником.

Разумеется, не просто так. Все в жизни имеет цену. Чтобы переманить соперника на свою сторону, порой приходится поступиться властью или положением. Порой — гордостью и репутацией.

Но иногда цена гораздо выше. На кону может оказаться будущее или даже жизнь.

При любом раскладе расчет прост: стоит ли предполагаемый выигрыш предполагаемых затрат или нет.

Воин никогда не должен забывать, что он и его соперник — не единственные составляющие этого расклада. Иногда в уравнении приходится учитывать судьбу всей вселенной.

К моменту прибытия Трауна в условленное место Ночной Лебедь уже его поджидал.

— Я так и думал, что вы приедете раньше, — приветствовал его чисс.

— Скучно сидеть на одном месте, — ответил Сигни. «В голосе слышится небрежный мрачный юмор. В осанке читается напряжение и усталость. Щеки чуть горят от беспокойства». — К тому же хотел проверить, правду ли вы мне сказали. — Он указал на звездное небо. — Вы можете убить меня в любой момент, и мне нечего вам противопоставить.

— Мне нет никакого резона убивать или захватывать вас в плен.

— Да, вы уже говорили. Вы хотите, чтобы я сдался сам и убедил соратников сложить оружие, я правильно понимаю?

— Любопытно, теперь они для вас соратники, — заметил Траун. — В нашу первую встречу вы лишь советовали другим, как поступать. Тогда вашим тактическим мышлением мог воспользоваться любой, кто заплатит, и последствия вас не волновали.

— Вас послушать, так я — аморальный наемник. — «В голосе слышится обреченность. Поза все такая же напряженная, с легким намеком на согласие с оценкой». — Но в целом вы правы. Однако хочу напомнить, что я спас вам жизнь во время захвата «Дромедара».

— Каким образом?

— Я подал Ангелу идею забрать дроида-пильщика на свой корабль вместе с вами и остальными пленными, — пояснил Ночной Лебедь. — Я не сомневался, что вы что-то задумали, и хотел, чтобы дроид был у вас под рукой.

— Почему?

Сигни пожал плечами:

— Я сказал пиратам доставить вас до места высадки. Но у меня было подозрение, что они убьют вас и всех прочих офицеров. Сам я не мог ему помешать, поэтому оставалось лишь надеяться, что благодаря подручным средствам вы выкарабкаетесь самостоятельно. Потому и подсунул им дроида.

— Благодарю, — обронил Траун. — Позвольте заметить, что к корпусу корабля был пристыкован второй дроид. На всякий случай.

— Ах, ну разумеется. — «В улыбке проскальзывает насмешка». — Что ж, я зря понадеялся, что вы почувствуете себя обязанным.

— Я считаю, что чувство долга — не лучшая основа для отношений, — отрезал Траун. — Возможно, в Шахтерской гильдии считают по-другому.

Сигни округлил глаза.

— Вообще-то, нет, — встрепенулся он. «Говорит с изумлением и все возрастающим страхом. Мышцы рук напряжены, в позе читается намерение сбежать». — Как вы узнали?

— Вы разбираетесь в горном деле и металлах, — ответил чисс. — Вы заметили исчезновение дуния раньше, чем любой обыватель, далекий от металлургии. И вы упомянули в разговоре с командором Вэнто астероидный пояс Труги, который разрабатывает Гильдия.

— Так и знал, что зря рассказал об этом, — выдохнул Ночной Лебедь. «Качает головой, намерение бежать сменяется смирением». — Что еще вы знаете?

— Я знаю, что некая группа заметила возрастающую неразбериху на металлургическом рынке и откололась от Гильдии, чтобы воспользоваться моментом для собственной выгоды. Я также знаю, что вскоре после этого несколько отдельных участников Гидьдии также вышли из нее и основали собственное дело. Полагаю, одним из них были вы.

— Да. — «Теперь на его лице читается настороженное спокойствие». — Скачки цен плохо сказались на многих мелких предприятиях, в частности кораблестроительных. Я присоединился к той группе в надежде, что удастся выжать хоть что-то в обход флотской скупки. — «Сжимает губы, на лице выражение досады и мимолетного гнева. К щекам ненадолго приливает краска, но потом жар спадает». — Когда я понял, что весь украденный металл они продают на черном рынке обратно Империи, я ушел от них.

— И присоединились к мятежникам?