– Говоря иными словами, – заключил Алексей Игнатьевич, – вы решили взглянуть, которое из обществ быстрее преодолеют ограничения своей сущности. Ну, или который из рахман это сделает раньше, и что именно повлияет на его решение.

– Верно, – Леонард утвердительно кивнул.

Инфополе вновь изменилось.

– Не сказать только, что мы чего-то этим добились... Популяция Первых Рахман изрядно поредела, но ниже порогового значения опускаться не стала. Расставленные нами оазисы позволяли племенам выживать. С другой стороны, налицо явный прогресс – внутри племени всё ещё работала пресловутая доктрина силы, но там она носила скорее спортивно-соревновательный характер, нежели абсолютная аксиома власти. Вот между разными племенами это всё ещё было весьма жёсткой вещью. В большей степени прорывные идеи инициировались теми, кто рождался без модуля ан-девиации, что в конечном счёте стало редкостью. С Благочестивыми же рахманами никаких радикальных изменений. Впрочем, для всех залётных, из расы Первых, мы специально усложнили процесс возврата, от чего на территории Благочестивых во всей красе начало процветать шовинистное движение среди местных. Довольно быстро появился аналог священной инквизиции. Не бог весть какое достижение, хотя и однозначный прогресс на фоне их предшественников, но всё же категорически неудовлетворительный результат. Не было зафиксировано преодоления модуля. Цифровой разум просто нашёл лазейку.

– И потому... вы решили... вернуться... к своим самым первым... экспериментам... – протянул Алексей, подробно рассматривая клубок экспериментальных данных из облака отображённой новой информации.

– Да, мы решили загрузить цифровые копии уже сформировавшихся реальных личностей. Я ведь говорил, что для таких существ тот мир, с визуальной точки зрения, всё равно что реальный? Так вот, для них всё происходящее вокруг как тривиальное попадание в иной мир, потому что получают они мнимые визуальные данные. В первую очередь это защищает разум от саморазрушения, а для нас – мы наделяем их вполне конкретной вводной информацией и выпускаем в открытый мир с чётко поставленной миссией. Элемент хаоса, на подобии тех редких Первых Рахман без модуля ан-девиации, но при этом полностью иррегулярный и непредсказуемый, назначение которого выступить в качестве катализатора. И тут мы столкнулись с очередной проблемой, вернее, даже с двумя.

– Какими?

– Э-эм-м-м-м, как бы вам это проще объяснить... смотрите, в технической ли организации светового куба дело или просто в устройстве нашего мира, но здесь не каждая копия реального человека сгодится. Симуляция не является достоверной на 100%, она всё ещё имеет некоторые огрехи, вот только осознанно заметить их невозможно. Первая двадцатка живых людей ныряла в симуляцию с чётко поставленной целью и прекрасно осознавая, что именно они делают, а также они были оригиналами, а не копиями. Для копий же мы инсценировали попадание в иной реальный мир. Если оригинал копии не был привычен к виртуальным вселенным, то такой субъект, рано или поздно, просто становился максимально вялым и ленивым. В лучшем случае. В худшем – они сходили с ума под гнётом реалий нового мира, особенно если оказывались на территории Благочестивых. Добавьте к этому ещё тот факт, что не все они «загружались» в качестве человека, куда большая часть оказывалась в теле какого-нибудь животного.

– Почему именно животных? – поинтересовался Василий Павлович.

– Задача копии быть катализатором, а не инициатором, и человеком становились только в редком случае. Как не трудно догадаться, обычный человек просто не готов смириться с такой судьбой, НО-О-О, толи дело игроки.

– Безумие, – пробурчал под нос Василий.

– Не стану спорить, это действительно смахивает на чистейшее безумие, но игроки-старожилы к подобному относятся намного проще, а также чувствуют себя в виртуальном пространстве как в реальном. Подсознательно они ощущают огрехи симуляции, но это совершенно не мешает им от слова «никак». Однако, мы не можем многократно загрузить копию одного и того же человека, это прямой путь к саморазрушению, а для эксперимента нужна была настоящая орда. Это позволило бы нам «расселить» копии на каждом клочке земли в той или иной форме, что неизбежно повлияло бы на общество самих рахман, как подозрительно странные явления...

– Леонард, – прервал инженера Алексей Игнатьевич, рассматривая один очень интересный документ, – правильно ли я понимаю, что некий алгоритм «жребий» в том числе мог загрузить копию в тело новорождённого ребёнка, из семьи цифровых субъектов?

– Мог, но жизнь такого ребёнка не назвать хорошей. Во-первых, здесь вмешался уже сам Серый Кардинал, идентифицировав их как бесплодных. Они не способны дать потомство, тем самым разорвав наследственность модуля ан-девиации. Во-вторых, их здоровье априори плохое, и очень редко когда доживают до двадцати лет. Средняя продолжительность жизни такой копии около 14 лет.

– Жестоко, – ехидно резюмировал Алексей Игнатьевич.

Инженер на это лишь пожал плечами.

– Зато они не влияют на общество рахман глобально, но подталкивают его к совершению определённых действий, полностью выполняя свою роль катализатора. Когда копия умирает, то субъект стирается, и загружается исходник, проходя процесс генерации и инициализации вновь.

– Понятно, – задумчиво пробормотал Василий, смотря куда-то по ту сторону оконной стены, – так вот зачем вам потребовался доступ к базе эксплуатируемых ИКВР...

Леонард в очередной раз кивнул.

– Именно, – кивнул инженер, – мы скопировали сознание семи миллионов игроков.

– Не совсем понимаю, как вам это удалось...

– О, бесспорно, пропускная способность магистралей всемирной паутины делает успехи, но она нечета нашим внутренним мощностям. Процесс копирования возможен только в рамках нашей игры, «Виртхейм Онлайн», где в том числе эксплуатируется Серый Кардинал. Он изначально создавался для работы именно с тем, с чем работает его изолированная от мира версия, что позволило без лишних проблем конвертировать всю необходимую информацию в нужный нам формат. Главным ограничением было только время. Процедура запускалась автоматически, сразу же после разговора со статуей воина при первом посещении подземелья «Пещера Истязаний», что позволило замаскировать некоторое воздействие на сознание, списав всё на особый эффект в рамках игрового сценария.

– Это всё хорошо, конечно же, – голос Василия Павлович стал на центнер тяжелее, – но вы всё ещё не ответили на поставленные ранее вопросы, хотя сам доклад об проекте уже на стадии финала. Или я что-то путаю?

Грустная улыбка инженера.

– Нет, вы правы. Мой доклад, можно сказать, завершён. Вернее, его можно считать таковым, поскольку световой кластер просто сгорел, буквально. Мы не завершили свой эксперимент, утратили множество субъектов исследования и сейчас заняты, преимущественно, анализом произошедшего инцидента. Однако...