– Щитовое здание, поставленное на бетонные столбики, опирающееся на железный каркас и изначально окрашенное в тёмно-голубой цвет. Стены, пол и потолок выполнены из двух листов многослойной фанеры с промежутком сантиметров в восемь, который заполнен пенопластом. Данное сооружение вводится в эксплуатацию в течение двух месяцев. Само здание сооружается за считаные дни, но оно требует и материально эстетического наполнения. Отопление наших модулей было паровым, от дивизионной котельной.

Расположенные в них комнаты в основном назывались кубриками, так как железные стойки и лаги явно вычерчивали кубы со стороной в три метра: кубрик взвода – четыре куба, два окна; оружейка – два куба без окна; Ленинские комнаты, бытовые помещения и т. п. разгораживались по необходимости, но всегда с минимальным запасом, так как бережливость социализма барства не предусматривала. Правда, были случаи, когда и этот куб разгораживали на части, но тогда он назывался либо предбанником (прихожей) или уже кандейкой [9] (закутком), которые в свою очередь могли поделить занавесками. Почти в каждый внешний куб было вставлено двухстворчатое окно из неравных по размеру рам.

В солдатских кубриках кровати ставились в два яруса, в офицерских – в один, а командиры взводов жили вместе с подчинёнными. Жили! – это громко сказано, скорее всего ночевали, так как их присутствие было минимальным, как и то жизненное пространство, что выделяла им Родина за возможность защищать её, но они не роптали и лишь своим отсутствием выражали неприятие солдатской мужской общаги – что солдатам было и надо!!!

Огромные и не очень шатры и домики – выгоревшие тёмно-серые колпачки, которые в своих утробах скрывали тайны быта прежней десантной дивизии.

Чтобы растяжки не мешали и не ослабевали, все они были натянуты на каркасы, сделанные из досок артиллерийских снарядных ящиков. Обычно пол палатки был углублён в землю на метр, что позволяло ставить в ней двухъярусные кровати и экономить тепло от обогревавшей её солярной печи.

Бывало ночью, палатки из-за заснувшего дневального вспыхивали, и тогда загоревшийся каркас душил всех угарным газом, накрывая верхний ярус кроватей раскалённым прорезиненным брезентом, как саваном.

Мне счастливо не посчастливилось в них жить, но часть батальона по нашему прибытию всё ещё прозябала в них.

На осень 1983 года лишь процентов десять личного состава дивизии проживали в модулях разного цвета и типа.

Не знаю, как было в полевом лагере римского легиона, но при всей серости обстановки наши палаточные городки были геометрически правильной формы и образцового содержания!

Помимо всего перечисленного, в городке было: два огромных плаца (артполка и полтинника) и плацы для отдельных батальонов; большое футбольное поле с небольшим рядом трибун и малое, к которому прилегала волейбольная площадка; масса всевозможных спортивных городков. Самым удивительным местом была площадка для тренировки прыжков и швартовки спускаемой техники. Её надобность была совершенно иллюзорной, так как ПДС [10] в дивизии за ненадобностью отсутствовала.

Рембат имел свой обособленный автопарк, в котором в двух ангарах находилась ремонтная зона. Его умельцы могли реанимировать любую технику, которая была доставлена под сень их мастерской.

Каждая часть имела свой автопарк, находящийся в общей зоне автопарков, но он был огорожен и охраняем индивидуально.

Почти каждый батальон имел свою заимку в виде бани, при которой была комнатка для гульбария офицерского состава [11] .

В автопарках, как правило, находились склады частей, что обеспечивало охраной их и весь автопарк одновременно.

Продовольственные склады подразделений были выполнены в виде подземных хранилищ с выходом наружу через обширные ворота и сделанную в них дверь. Эти склады прикреплялись к столовым, которые обслуживало не одно подразделение и не всегда в одну смену. На каждом таком складе имелись свои холодильники, овощехранилища и места складирования продуктов, консервов, сахара и сигарет.

Столовые образца осени 1983 года были разделены на блок приготовления пищи, сервировочную (именуемую раздачей или раздаткой) и место для мытья кухонной утвари. Блоки приготовления пищи (пищеблок), выполненные из кирпича, были крайне ужаты в размерах. Для приготовления пищи использовали армейские передвижные прицепные кухни. В нашей, прямо внутри помещения, стояли два прицепа, каждый на три котла, которые топились соляркой.

Местом для столования были большие палатки, причём офицеры питались от общего котла, но отдельно и при наличии неизысканной фарфоровой посуды.

Каждый солдат имел свой котелок, подкотельник, фляжку и ложку. Всё это мылось в отдельном месте, которое называлось поларисом.

Поларис – объёмная бочка, наполняемая водой. Сквозь её дно продета и обварена труба, в которой залитая солярка, медленно сгорая, отдаёт тепло трубе, нагревая при этом воду. Там же, возле полариса, находится ёмкость с кипячёной водой, в которой нам заваривали верблюжью колючку, чтобы заполнять ею фляжки. Вкус этого чая необычен, но к нему быстро привыкаешь, а если в него добавить сахарку, то вообще может сойти за компот. Кроме того, заваренная верблюжья колючка септирует воду и конкретно утоляет жажду с первого глотка.