— Что значит, ты «потерял Иш Таб»? — спросил Кинич, стоя в дверях своей квартиры с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер. От него пахло сексом и женщиной. Очень горячей женщиной. Буквально. Запах солнечного света исходил из каждой его поры.

— То и значит. Дьявол… Она просто исчезла. А она так может?

Кинич, почесав затылок, отошёл, пропуская Антонио внутрь.

— Как, говоришь, сильно ты её ударил? И что это за фартук?

— Я ещё не заказал себе кожаные штаны.

— А, я дам тебе номер местного портного. Он продаёт нам по оптовой цене, и работает потрясающе — тройной шов на промежности.

— Фантастика. — Антонио сел на чёрный кожаный диван и провёл руками по лицу. — Пресвятая дева Мария. Я так сильно ударил её, что она упала на пол. Я не привык к этой новой силе.

Пенелопа, чьи тёмные волосы были взъерошены так, словно и не расчёсывались никогда, вышла из спальни, завернувшись в розовый халат «Хелло Китти». Антонио выгнул бровь.

— Что? — спросила она. — Я позаимствовала его у Хелены.

Разве Хелена не нынешняя правительница вампирской расы? Этот новый мир, в который его затянуло, такой странный.

Кинич смотрел на Пенелопу с величайшим обожанием.

— Антонио говорит, что потерял Иш Таб

Пенелопа по-дурацки хихикнула и побледнела.

— Это ведь не Мааскабы её забрали?

— Мааскабы? Ты говоришь про злобных жрецов, против которых мы сражаемся? — спросил Антонио. Фейт и Виктор рассказывали им про «ситуацию», в которую они попали. И можно предположить, что именно по этой причине он решил продолжить работу. Но нет. Всё из-за неё. Из-за женщины из его снов, которая появилась в первую же ночь, когда он завладел скрижалью. Только теперь, когда он не спал по-настоящему, слышал её голос, умоляющий прекратить мучения, каждый раз, когда закрывал глаза. И будь Антонио проклят, если его не тянуло к ней… словно она тащила к себе невидимыми нитями, привязанными к душе. Антонио просто не мог отрицать, что ему суждено встретиться с этой женщиной, кем бы она ни была.

Так что же означала эта… история с Иш Таб?

— Нет, — ответил Кинич. — Дело не в Мааскаб. После последней битвы мы не встречали ни одного, кроме бабушки Эммы. Наш физик говорит, что он случайно ударил Иш Таб, она потеряла сознание, а потом исчезла.

Кинич и Пенелопа обменялись неловким взглядом.

— Что? — спросил Антонио.

— Мне кажется, ты её убил, — ответил Кинич.

«Убил?»

— Ой, да ради Бога, я всего лишь ударил её локтем.

— Отличный удар, вампир. — Кинич пожал плечами. — Ты ей шею свернул.

— Она же бессмертная! — начал спорить Антонио.

Кинич хихикнул.

— О да. И когда вернётся, будет в бешенстве. И в бешенстве не как смертная женщина, которая швыряет туфли тебе в голову. — Он посмотрел на Пенелопу.

— Эй! — Она ударила его по руке. — Я тогда была очень злой, а ты не был хорошим Богом Солнца.

Кинич притянул её к себе и поцеловал в нос.

— Нет, не был. И ты можешь швыряться в меня туфлями в любое время, когда захочешь. Когда выпускаешь пар, ты прекрасна.

Он крепко поцеловал её.

— А ещё прекраснее, когда носишь моего ребёнка. Кстати, я не могу дождаться узнать пол. Если девочка, я бы хотел назвать её…

Антонио откашлялся.

Кинич посмотрел на Антонио.

— Ты ещё здесь? Вампир, может, ты бы поискал место, где спрятаться.

— Могу спросить почему? — протянул Антонио.

Не отводя вожделенного взгляда от Кинича, Пенелопа ответила:

— Помимо того, что Иш Таб — несущая самоубийственную смерть, она известна также как Нинлиль [26] , Хочипилли [27] , Шилонен [28] , Ингума [29] , хотя баски считали, что она — это он, и…

— Ты училась, моя маленькая Богиня Солнца. — Кинич просиял, глядя на Пенелопу.

Все эти — как американцы это называют? — влюблённые взгляды вызывают тошноту.

— Ага. Я наконец-то взялась за книги, Акич, — сказала она.

— Очень хорошо. Да. Акич имя Бога Солнца.

— Может, вы оба прекратите это бесконечное взаимное восхищение и скажете, почему мне нужно спрятаться? Это несчастный случай. Я не хотел делать ей больно.

Кинич рассмеялся и отпустил Пенелопу.

— Не важно, что не хотел. Более слабое и низшее существо, убивающее божество в его или её бессмертном облике, сродни публичной пощёчине. — Слабое? Низшее? — Как и у всех божеств, — продолжал Кинич, — ахиллесова пята Иш Таб — эго. Но самый большой недостаток — гнев. К несчастью для тебя — и для всех нас — она богиня, отвечающая за счастье, цветы, травы, спорт, ветер, зерно…

— Звучит не так уж ужасно. На самом деле, очень даже мило. — И объясняет, почему она так чудесно пахнет.

— А ещё, — добавил Кинич, — богиня ночных кошмаров, удушья во сне, самоубийц и зубной боли. Фейт последняя случайно убила Иш Таб. И её возвращение принесло с собой: пять дней глобальных штормов; три месяца каждая игра каждого вида спора на планете заканчивалась ничьёй… немцы и латиноамериканцы почти сошли с ума; а ещё волну ужасных зубных болей и кошмаров; нехватку кардамона и гвоздики — люди в Индии и Великобритании плакали без карри и исчезновение ромашек на целое десятилетие.