Как мы уже отмечали выше, свою цель человечество видит сегодня только в научно-техническом прогрессе, верит в него. А прогресс есть результат деятельности науки. И нынешнее состояние науки, превращение ее в религию, отбрасывает нас далеко назад или ведет по ложному пути. Правда в том, что мы уже давно ничего не изобретаем и не открываем, а просто совершенствуем прошлые изобретения. Ракетное движение, радиосвязь, атомная энергия и радиоактивность, полупроводники, оптические эффекты — все это открыто достаточно давно. Мы уже долгое время всего лишь дорабатываем изобретенное или ищем ему новое применение. Прорыва в науке нет, нет новых горизонтов. Конечно, такая ситуация в истории складывается не впервые. В свое время догматизация религии, ее формализация и игнорирование материального мира привели к застою в средневековье, который разрешился переходом к капитализму, бурным развитием естественных наук. Наука пришла на смену религии и активно занялась изучением материального мира, теперь уже игнорируя духовное. А сегодня мы имеем ситуацию, когда догматизируется уже наука. А ведь движение вперед возложено сегодня именно на нее. И наука, заходящая в тупик, фактически лишает общество вектора движения. Изучение мира, в котором мы живем, требует новых подходов, новой философии естествознания, применения новых методов мышления уже сейчас.

КРИЗИС В МЕДИЦИНЕ

Отмеченные выше проблемы ярко проявляются сегодня и в медицине, от которой человек особенно зависим. С одной стороны, кажется, что современная медицина изменила жизнь человека к лучшему — по сравнению с прошлыми веками значительно увеличилась продолжительность жизни, мы научились бороться со многими болезнями, пересаживать органы и заменять их искусственными, мы узнали о существовании мира бактерий и вирусов, выяснили многое о строении организма, о механизмах его деятельности. Однако в процессе познания мы и тут пошли по пути разложения единого на составные части. Остались в прошлом семейные врачи, которые всю жизнь лечили одного человека, всего целиком. Узкая специализация привела к появлению врачей, которые в деталях разбираются в механизмах работы сердца, и при этом совершенно не разбираются в деятельности других органов. В результате мы лечим органы и части тела, не пытаясь вылечить целое. Специалист по среднему уху ни о чем другом в организме человека не знает. Как и дерматолог или гастроэнтеролог.

Организм человека — абсолютно и стопроцентно взаимосвязанная система, управляемая мозгом, деятельность которого до сих пор — большая загадка для ученых. То есть мы видим только конечный результат деятельности мозга, не понимая — как именно и почему он это делает. Ведь не мы же своим сознанием управляем процессами в организме, не мы даем задание сердцу сокращаться в определенном ритме, а печени — очищать кровь. Мы можем говорить о том, что нервы проводят электрические импульсы и вызывают сокращения мышц, что рецепторы дают информацию мозгу, на которую он реагирует, что мозжечок регулирует наше равновесие. Но мы все равно не понимаем — как именно эти процессы организованы в систему. А значит — мы не понимаем наш организм. И не лечим болезни, а стараемся устранить мешающие нам симптомы. Допустим, что-то случилось с почкой человека, и она перестала чистить азотистые соединения так, как надо. Почка подает сигнал о проблеме в мозг, а мозг в ответ увеличивает кровяное давление. Но когда у человека подскакивает давление, он немедленно обращается к кардиологу, а тот медикаментозно это давление сбивает. Ведь это его специализация. Ведь он знает, что повышенное давление опасно. А почка-то тем временем все равно не может работать — ей надо было увеличить давление, чтобы справиться с нагрузкой, а его не увеличили. Азотистые соединения никуда не делись, и почка их выбрасывает в межклеточное пространство. В результате путешествия по телу они скапливаются в суставах. И у человека начинают болеть колени, позвоночник. К кому обратиться? Конечно, к остеопату. Ведь это уже его специализация. Остеопат прописывает от болей в коленях очень действенный препарат, который в первую очередь бьет... по почкам. Почка уже подает отчаянный сигнал SOS. Мозг снова поднимает давление. А кардиолог в ответ на это прописывает новый сверхмощный препарат, потому что старый не помог. И в результате вы можете получить инсульт — вместо того, чтобы вылечить почку. Потому что кардиолог занимается сосудами и сердцем, остеопат — костями, а человеком в целом вообще никто не занимается.

Узкоспециальный подход в медицине стал отчасти и одной из причин противопоставления человека миру микроорганизмов. Ведь когда были определены причины конкретных болезней — микробы, то у соответствующих врачей появилась задача их убивать, разработать способы их уничтожения. Мы снова получили ситуацию, когда локальная проблема была оторвана от системы и попытки ее локального решения привели к громадной проблеме. Мы забываем, что бактерий на Земле в миллиарды раз больше, чем людей. Более того, их биомасса превышает суммарную биомассу всех животных и растений Земли. Они гораздо лучше людей выживают в неблагоприятных обстоятельствах и адаптируются к ним. В обычных условиях люди и бактерии живут в условиях симбиоза, в состоянии определенного равновесия. И нарушение этого равновесия чревато. Например, на теле человека живут микробы, которые питаются нашей отмершей плотью. Эти микробы защищают человека от других болезней, передающихся через кожу. Формально бактерии едят нас, но при этом — защищают. Это и есть симбиотическое равновесие. Человек и бактерии не могут друг без друга. И никто из них не должен победить раньше времени. Однако мы разрушаем это равновесие, производя и потребляя в огромных количествах все новые антибиотики. Бактерии, приобретая иммунитет к этим препаратам, становятся все более опасными, все более сильными. Человек же наоборот — в этой борьбе слабеет. И в обозримом будущем мы столкнемся с тяжелыми проблемами — у нас больше не будет эффективных средств борьбы с микроорганизмами. Уже сегодня существует серьезная проблема борьбы с золотистым стафилококком, который захватывает медицинские учреждения — ввиду постоянного применения антибиотиков в больницах, именно там сформировалась среда, в которой бактерии, адаптируясь, стали наиболее устойчивыми и опасными. Человек как вид может оказаться под угрозой уничтожения в результате своей бездумной и бесперспективной войны с бактериями.

Случайны ли эти процессы? Нет, если вспомнить о той экономической системе, в которой существует современная медицина. Говоря о здоровье человека, о современных методах его лечения, волей-неволей возникает странный вопрос — а может ли вообще медицина добиться реального здоровья человека, если это здоровье просто невыгодно? Ведь сегодняшняя медицина тесно связана с фармацевтической индустрией. Фармкомпании — одни из богатейших компаний в мире, общий объем рынка рецептурных препаратов в мире составляет более 800 млрд долларов в год, а объемы продаж рецептурных препаратов лидеров индустрии достигают 44–45 млрд долларов в год. Самые большие доходы — от противоопухолевых препаратов, вакцин, лекарств от тяжелых болезней… И вырисовывается адская логика — чем дольше мы болеем, тем больше лекарств нам можно продать, и тем больше заработать. При таких доходах фармкомпаний нет никаких предпосылок, что они могут быть заинтересованы в излечении рака, рассеянного склероза и других заболеваний. А вот в выпуске и продаже новых и новых видов лекарств — пожалуйста. Та же ситуация с вакцинами. Казалось бы, вакцинация является важной профилактической мерой для обеспечения здоровья людей. Более того, население за вакцинацию не платит — все очень благородно, проводится всеобщая бесплатная вакцинация. Однако вакцины — это продукт, они стоят денег, и производят их миллиардами доз. У них должен быть покупатель. И тот, кто их производит, кровно заинтересован в том, чтобы их покупали все время, все больше и больше. Так кто же за это платит? Формально — Всемирная организация здравоохранения. А фактически — сами страны, которые переходят на эту вакцину по настоятельной рекомендации и требованию ВОЗ и закупают ее для своих граждан. В нынешней медицине рядом оказались два несовместимых в принципе понятия — забота о здоровье человека и сверхприбыль от продажи лекарств, финансовая заинтересованность в долгом лечении людей. Естественно, что в такой ситуации реальная забота о здоровье человека всегда будет проигрывать алчности, ведь нет такого преступления, на которое не пошел бы бизнес, имея перспективу получения сверхприбыли. Как видим, и в медицине, несмотря на колоссальный объем накопленных за многие столетия знаний, создалась ситуация, требующая серьезных, принципиальных изменений, в результате которых будут лечить человека, а не отдельные болезни и их симптомы, а здоровье человека перестанет быть предметом спекуляций.

ИСПЫТАНИЕ ДЛЯ СОЦИУМА

Человек, как известно, существо социальное. И в этом он во многом похож на представителей животного мира. Различные виды живых существ на Земле живут сообществами — стаями, прайдами, колониями. Но зачем вообще животным создавать подобные сообщества? Пропитание, безопасность и воспроизводство — основные задачи, которые живые существа стремятся эффективно решить, создавая сообщества, организуясь социально. В природе есть множество моделей социальной организации — у зверей, птиц, рыб, насекомых. Это может быть чисто иерархическая система — стая с лидером, вожаком (и его свитой), благодаря которым обеспечивается всеобщее пропитание и безопасность, но в строгой иерархической зависимости (кто сильнее, тот получает больше). При этом действия лидеров — это лучшее качество. Вожак — лучший охотник, лучший боец. Остальные члены сообщества выполняют вторичные функции (их задача — усиление качеств вожака количеством). В случае же, например, муравьев и пчел главной задачей социума является воспроизводство, носителем этой миссии является матка — лучший воспроизводитель, а вся социальная система построена так, чтобы в итоге обеспечить безопасность и питание носителя миссии. В данном случае мы наблюдаем неиерархическое распределение функций в социуме (каждое подразделение занимается своим родом деятельности, подразделения не имеют подчинения друг другу, но подчинены общей цели). Есть в животном мире и модели, в которых носителями главной миссии являются не отдельные особи, а все члены социума в равной степени. Например, косяки рыб или стаи мелких птиц, в которых нет иерархии особей, а есть неизвестным нам образом синхронизированная деятельность всех на благо всех. При этом важно отметить, что в любой модели социума есть главная идея, задача, что-либо жизненно важное для вида, вокруг чего он организован. Не бывает социума, у которого нет центральной идеи.

Но если модель организации социума у животных постоянна и неизменна для каждого конкретного вида, то модель организации человеческого общества время от времени трансформировалась. И сам этот факт свидетельствует о каких-то изменениях, связанных с человеком, о влиянии этих изменений на взаимоотношения людей в социуме. Что же менялось?

Истинно человеческий социум сформировался, когда произошла когнитивная революция — когда человек начал мыслить абстрактно. Примитивная модель организации человеческого общества мало чем отличалась от аналогов в животном мире. Люди жили группами, племенами. Это была форма противостояния внешним вызовам — добывание пищи и защита от внешних угроз в группе обеспечивались успешнее, создавая условия для благополучного воспроизводства. Это был результат накопления опыта, информации о том, что вдесятером охотиться можно успешнее, чем в одиночку, и что десять человек всегда могут отбиться от хищников, а одному будет сложно. Главным в племени был «великий охотник» — самый сильный и ловкий. Был в социуме и человек знающий — «великий мудрец», знахарь. Его функции тоже были важны — определять, где лучшие условия жизни и лучшая охота, угадывать погоду, лечить. Кроме того, в социуме был и организатор — «великий менеджер», однако его роль в примитивном обществе была не особо значимой. Его функции ограничивались регулированием простейших отношений внутри социума, распределением пищи. А главной задачей сообщества было обеспечение пропитания. То есть центральной фигурой был великий охотник, от которого зависело обеспечение пищей. Такое племя обитало на территории, ограниченной расстоянием одного-двух суточных пеших переходов (несколько десятков километров в радиусе). До какого-то момента эта территория обитания могла прокормить племя. Но при разрастании племени однажды неизбежно возникал недостаток, дефицит пищи в данном ареале. Как следствие, возникало напряжение, внутренний конфликт в обществе — еды хватало не всем, а кому-то могла не нравиться система распределения пищи. Простым разрешением такого конфликта являлось отселение части племени в другой ареал обитания — на расстоянии достаточном, чтобы не пересекаться с бывшими соплеменниками. Ввиду необремененности имуществом, такое физическое дистанцирование и автономизация части племени были делом несложным. Это был оптимальный и самый безболезненный вариант решения внутреннего конфликта интересов — конфликтующие просто расходились подальше в разные стороны.

Однако со временем племен становилось все больше, и неизбежно наступал момент, когда хорошей и удобной свободной территории уже не было. Свободных мест для расселения не стало. Естественно, стали возникать вынужденные контакты с другими племенами и, как следствие, межплеменные конфликты интересов. Лучшее место нужно было или поделить (создать союз племен), или решить вопрос силовым путем (война с целью вытеснения с территории или грабеж соперника). Фактически создалась возможность добывать пищу не только охотой и собирательством, но и отбиранием пищи у других. И, естественно, возникла угроза, что однажды могут отобрать и у тебя — необходима была защита племени от себе подобных. Кроме охотников и собирателей, появились воины, способные отбирать у других и защищать своих, а кроме внутренних конфликтов понадобилось решать и вопросы контактов с внешним миром. В этой реальности великий охотник по-прежнему был нужен и важен, но он уже терял монополию на добычу еды, а вот роль великого менеджера резко возрастала — жизнь племени усложнилась, и всем этим процессам нужен был хороший организатор. Функция «великого мудреца» тоже несколько возросла — расширился спектр применения накопленных знаний и информации. Но использование этих знаний и информации было подчинено сугубо материальным целям — пропитание, безопасность. На этом этапе развития человеческого общества мы наблюдаем одномерное общество с приматом материального. Вся его структура была продиктована задачей выживания.