Гри встал при появлении хозяина кабинета, отвесив вежливый поклон, подождал, пока наместник не займёт своё место.

— Итак, я слушаю.

— Вам не стоит особо переживать. — Дворецкий осторожно подбирал слова, хотя в голове прокрутил сотню-другую вариантов этого разговора. — Янара всё уладила ради вашего спокойствия.

— Мария? — чуть удивлённо уточнил Кошир.

— Да, янара. Как только ей доставили подарок, она тут же распорядилась его заменить цветами, чтобы не расстраивать шию Шияну, а также вас. Вы же знаете какая она внимательная и любящая дочь.

— Ну и что же подарила ей моя любимая мата?

Лесть явно не подействовала. Гри успел хорошо изучить наместника, и когда тот переходил на использование шиянарских понятий, знал, что это верный признак раздражения. Да, шиямата всех вывела из себя своим подарком.

Бурель помялся, не желая нарушать слово, данное Марии, но ситуация обязывала выбирать из двух зол меньшее.

— Землянина.

Кошир замер, не веря своим ушам, затем выдохнул и, прикрыв глаза, откинул голову назад, усмехнулся. Мать была в своём репертуаре, ничего нового, никакой фантазии.

— И где этот подарок сейчас? — сухо уточнил янарат, понимая, какую свинью решила подложить ему шиямата. Мария молодец, постаралась замять дело. Как же он сразу не заметил, что дочь нервничала. Думая сейчас об этом, Кошир стал подмечать явные признаки. Но молодец, держала лицо, ничем себя не выдала. Растёт девочка, растёт. Но всё же проверку бабушка устроила ей тяжёлую.

Открыв глаза, янарат решил дожать Гри, подозревая, что дворецкий скрыл что-то ещё.

— Что не так с землянином? — Кошир бил наугад и не ошибся.

— Он был обнажённым.

Шияна скептически приподнял бровь, любуясь явным возмущением Буреля. То есть этот малец ждал от наместника взрыва эмоций, немедленных действий, мгновенной расправы над обнажённым, беззащитным перед манаукцем землянином. Наивный.

— Знаешь, что шиямата мне подарила на моё совершеннолетие?

Гри внутренне подобрался, уловив скрытую угрозу в голосе наместника в свой адрес.

— Нет.

— Конечно, ты тогда под стол пешком ходил. На совершеннолетие она подарила мне свободу от своего покровительства. Всего на одну ночь она подарила меня одной очень любвеобильной покровительнице. Ты думаешь зачем?

— Она хотела вас обучить доставлять удовольствие женщине? — предположил Гри, который сам проходил нечто подобное и не раз.

Но Кошир покачал головой.

— Нет, не для этого. Мария молодец, прошла проверку. Но от землянина нужно избавиться.

— Не стоит переживать, у янары всё уже продумано и скоро его не будет на планете, — стал успокаивать его Бурель. Хотя его просто распирало узнать ответ, зачем шиямата делала столь странные подарки.

— Рад, но всё же проследи, чтобы даже следов его пребывания не осталось.

— Как скажете.

Гри поклонился, а Кошир поднялся с кресла, давая понять, что разговор окончен.

— А всё же, зачем шиямата подарила янаре землянина? — не сдержал любопытства Бурель, когда они практически дошли до двери, которая услужливо открылась, и шум бала разбавил напряжённую тишину кабинета.

Кошир, заложив руки за спину, с весёлой улыбкой смерил взглядом молодого альбиноса.

— А ты подумай, — бросил он ему через плечо и был таков, оставив Гри в растерянных чувствах.

Бурель не любил чего-то не знать. Это выводило его из равновесия. Если не для утех, то что это за проверка?

Мария

Как здорово, что бал наконец подошёл к концу, а то извелась я страшно. Папа, кажется, ничего не заподозрил, но странно поглядывал на меня и слишком часто обнимал, хотя, может, причина опять же в маме, потому что она расчувствовалась к концу вечера так, что пришлось её успокаивать.

— Ты уже совсем взрослая, моя маленькая принцесса, — ласково шептала она мне, а я сама еле сдерживала слёзы. Я любила своих родителей и понимала, что, возможно, в последнее время уделяла им всё меньше времени, но, наверное, так происходит в любой семье — дети вырастают и отдаляются.

Папа обнял нас разом, укрывая своим теплом, пока мамуля не сказала что жарко. Да, земляне удивительно холодные по сравнению с нами, не такие, как нонарцы, но тем не менее. А еще они хрупкие, поэтому пока я была маленькой, отец оберегал маму от меня. Я всегда для него являлась стихийным бедствием, но при этом любимым. В пять лет я сломала маме руку, когда прыгала на кровати в попытке разбудить родителей утром. После того раза я сразу повзрослела, осознав, что я сильнее мамы и могу сама того не желая причинить ей боль. Отец со мной неделю не разговаривал, не давал видеться с ней, пока она сама не сбежала ко мне в комнату и долго меня успокаивала. Но это мама, добрая и всепрощающая, а папа не такой, он простить меня не мог до тех пор, пока кости не срослись. И отошёл только тогда, когда мама доказала что она в порядке, приготовив под его чутким руководством ужин. Да я и сама себя не хотела прощать. Зато с радостью стала ходить на тренировки, чтобы научиться соизмерять силу. Очень тяжело осознавать что ты манауканка, представитель самой сильной расы Союза.