На этой позитивной мысли я вздохнула, ожидая развития дальнейших событий, и они не заставили себя долго ждать. Гри неосмотрительно встал спиной к Стемпу и наклонился надо мной, что бы расстегнуть ремни. Тут же в его шею впилась игла автоматического шприца, и прозрачная жидкость стремительно покинула его за какую — то пару секунд под натиском поршня. Я удивлённо замерла, глядя, как закатываются алые глаза дворецкого. Когда он обмяк в руках Стемпа, перевела дыхание. Я ведь хорошая актриса? Надеюсь, Бурель не будет обвинять меня в подлом заговоре?

— Проспит часов пять. Думаю, этого времени вам будет достаточно, госпожа, — проговорил Стемп, пристёгивая Гри в кресле ремнями безопасности.

Я же усмехнулась своему подарку, который сидел с открытым от удивления ртом. Он, видимо, испугался, зато повод есть вести себя хорошо.

— Вы что с ним сделали? — удивительно громко завопил землянин, вскакивая со своего места. — Вы его что, убили?

Я закатила глаза, поднимаясь со своего места.

— Это для твоей безопасности. Он вообще не должен был узнать о тебе, тем более лететь с нами. Поэтому мы усыпили его, пока будем тебя отправлять на Анну. Чем дальше ты окажешься от «Астреи», тем лучше. Он, — указала я на Буреля, — страшный манаукец, поверь мне. Чем быстрее ты окажется на звездолёте, тем лучше. Так что поспешим.

Стемп протянул мне рюкзак, в котором оказался парик, купленный мной в отчаянной попытке хоть немного быть похожей на Лизу. Я с благодарностью улыбнулась телохранителю, который не только позаботился о маскировке, но и помог мне измениться до неузнаваемости. Его осторожные касания были весьма деликатными и приятными. Остан с восхищением оглядел меня со всех сторон, заверив, что во мне нет ничего от манауканки. Зато Круифф, которого, как мне казалось, наконец — то проняли слова о моей заботе о нём, презрительно бросил, что и от землянки во мне тоже ничего нет. Вот же ж зараза языкастая. Мы ему помогаем, а он! Никакой благодарности!

Йохан

Круиффа всегда злили богачи, которые могли позволить себе любую прихоть, даже похитить человека ради своей забавы. Беспринципные эгоисты, творящие всё, что заблагорассудится. Он ненавидел их всей душой из-за своего бессилия. Ведь в этом мире деньги диктовали правила. От этой несправедливости не было лекарств, кроме силы. Если бы у него было оружие, наверное, перестрелял бы всех этих тварей.

Но хуже всего искусственные куклы, такие, как эта блондинка. Госпожа! Гадина, вот кто она есть! Лживая до мозга костей. Йохан чувствовал это, его переполняла злоба к этой малолетней беспредельщице. А мужики рядом с ней подкаблучники, вертят хвостами ради благосклонного взгляда, ради мимолётной улыбки. Тьфу! Как мерзко. Страшно представить, что было бы с ним, если бы он ей хоть немного понравился. Заставила так же лебезить перед ней? Ни за что бы не получилось. Гордость свою Круифф не продал бы ни за какие деньги.

И тем страшнее ему стало, когда один из манаукцев другому что-то сделал, и тот кулём повалился набок. Неужели убил? Да что в голове у этих сумасшедших психов? То людей воруют, то убивают на пустом месте!

Йохан, конечно же, вступился за бедолагу, просто не мог спустить с рук такое предательство, но ответ поверг в ещё больший шок. Это ради него красноглазая убрала самого страшного манаукца? Не убила, но всё равно странно.

Ради него. Почему? Зачем она заходит так далеко ради него? Чтобы замести следы, что бы задобрить, она готова исполнить его мечту, отправить на планету, при этом убирая всех с намеченного пути. И казалось Йохану, что именно эта госпожа и есть самый страшный манаукец, ведь ей беспрекословно подчинялись очень сильные мужчины. Кто она такая? Даже страшно представить. Круифф как — то не интересовался манаукцами, считая их опасными, и держался от них подальше. Теперь же, столкнувшись, осознал, что совершенно про них ничего не знал и метался между любопытством и чувством самосохранения. Очень хотелось открыть тайну, кто эта юная манауканка и та, что его похитила со станции. Неужели у модифицированных женщины приказывают мужчинам? По всей видимости, да, и поэтому злить девицу не стоило, правда, не получалось. Эти льстивые восхищения, что она стала похожа на землянку, надев парик и линзы, раздражали. Да где? От неё опасностью фонило за несколько метров. Если можно было отмотать время, Йохан при взгляде на ту красноглазую слетел бы с лестницы и сбежал, так что пятки сверкали. И трусость тут не при чём, просто здравый смысл.

Так он себя успокаивал, наблюдая за подготовкой манаукцев, отмечая, что мужчины словно окутали модифицированную в плотный защитный кокон своей заботы. Тряслись над ней, как над фарфоровой куклой, а между прочим, эта кукла фальшиво улыбалась им, благодарила и бросала в сторону Круиффа ухмылки. И как доверять ей? А вдруг они решили его убить, а тот парень, что сейчас сидел пристёгнутый в кресле, хотел помочь? Он же предупреждал его о том, чтобы держал рот на замке. Как же эта неопределённость раздражала, до зубного скрипа. Поскорее бы разбежаться с модифицированными и забыть о них, как о ночном кошмаре.

Но это только мечты. Сбегать от манаукцев без билета на Анну не имело смысла, поэтому он поднялся со своего места и последовал за всеми. Правда, вышла заминка у трапа. Блондинка, которая теперь стала брюнеткой, с восторгом оглядывала стыковочный отсек, задрав голову, придерживала кепку рукой.

— Он огромный, — пробормотала она.

Йохан хмыкнул. Наверное, он так же завис, восхищаясь звёздным небосклоном на планете манаукцев. Привычные с детства звёзды вдруг ожили и мерцали, порой подмигивали ему, а он улыбался им, пока они ползли, прячась за кустами. На станции небесные светила казались мёртвыми, холодными, а на планете живыми, загадочными и прекрасными.

Мария

Мне кажется, вкус металла осел у меня на губах. Я никогда не чувствовала подобного запаха, какой витал в стыковочном отсеке. Не было привычной мягкости воздуха, он казался жёстким, искусственным. Всё вокруг воспринималось нереальным. Даже пластиковые панели стен неприятно грязные в жёлтом свете ламп. Мир шума и хаоса, вот какой предстала передо мной в первые минуты станция. Я хотела поскорее покинуть этот металлический муравейник, где мельтешение людей вкупе с роботами вызывало приступ паники. Но я старалась не подавать вида, что нервничаю, лишь один раз испуганно прижалась к Остану, когда что — то сбоку неожиданно пыхнуло, но тихий, надменный хмык землянина заставил взять себя в руки. Стемп, всматриваясь мне в глаза, объяснил, что это пневматика сработала у робота, и в этом нет ничего опасного. Я прокашлялась, чтобы совладать с голосом и покивала, поправляя и без того безукоризненно сидящий костюм. Его цвет тоже поменяли с чёрного на зелёный, чтобы не так сильно привлекать внимание. Надо будет чуть позже переодеться, правда, страшновато снимать надёжную защиту, но в бар точно в таком виде не пойдёшь. А Лиза определённо захочет танцевать.