Я шумно вздохнула и резко развернулась к нему лицом. Крепкие объятия тут же сомкнулись за моей спиной, укрывая от неприглядной истины, от которой я всеми силами пыталась отгородиться. Ведь я такой же сад. Я просто существую. Мною все любуются, восхищаются, заботятся. Я цветок, который должен лишь стоять в хрустальной вазе.

Перед глазами всё поплыло от навернувшихся слёз. Я уткнулась носом в костюм Мартана, окунаясь в приятный мужской аромат. Я ничего не могла с этим поделать, потому что Стемп меня прижал к себе без лишних слов, без разрешения. Просто обнял, положив руку мне на голову.

— О, Мария, я тоже растрогана до слёз, — навалилась на меня Лиза, придавливая своей массой. Реветь тут же расхотелось. Чего это она там напридумывала себе? — Я тоже хочу, что бы у меня с моим мужем было особенное место! — продолжила романтические фантазии подруга, совершенно неправильно интерпретируя моё состояние.

— Какие девичьи глупости, — не смог промолчать Эсам, спасая меня от расплющивания.

Лизу от его слов как волной смыло с меня. Я вздохнула полной грудью, отстраняясь от Стемпа, который не отпустил, пока не поправил тональный крем. Хорошо что объяснил, а то я совсем не о том подумала. Вообще не о том. Хорошо что мы, манаукцы, не краснеем.

— Любовь — это боль, — выдала Дарья, и мы всей компанией на неё взглянули в изумлении.

— Ты с чего это взяла? — осторожно уточнила Лиза, которая не могла пропустить такой важный период в жизни сестры, как первая любовь.

— В книгах пишут. А ты, Лиза, не мазохистка, так что ты никогда не влюбишься.

— В этом есть смысл, — с улыбкой поддакнул ей Эсам. — Шия Дорош, вы покоряете меня своей мудростью.

— Да с чего вы вообще взяли, что я никогда не влюблюсь? Вы видели моих родителей! Да они жить друг без друга не могут!

— А разве не вы считаете их поведение неприемлемым? — вернул ей её же слова Лимайн, и понеслось. Всё же эта парочка порой выводит меня из себя.

— Хватит! — рявкнула в раздражении, и воцарилась тишина. — Моя мама говорит, что любовь приходит не спрашивая. Так что я считаю, что Елизавета права, все могут любить, и мазохизм тут не при чём, — это я уже говорила Дарье.

— Я лишь констатировала факт, — пожала плечами начитанная наша. — Все классики утверждают, что любовь это боль. Так что если вы решили сорвать прекрасную розу под названием Любовь, готовьтесь к её острым шипам.

Ответить мне было нечем. Лишь тяжело вздохнуть. Всё же Дашка невыносимая. Наверное, все гении и творческие личности такие. Вот только мой взгляд украдкой скользнул в сторону Стемпа, возвращая меня на несколько минут назад в его объятия. Что со мной не так? Раньше я никогда не реагировала столь остро на его прикосновения. Может и вправду классиков почитать? Волнующее что-то рождалось в моей груди, тоскливое, но манящее. Неужели так вот и взрослеют? Стукнуло тебе восемнадцать и всё, прощай, спокойствие? Да ну! Не может быть! Возможно, виной всему Лиза и её романтические бредни. Ну подумаешь сад, укромное место первой встречи её родителей. Вообще-то, я хотела купить себе платье, а то уже два часа в костюме хожу, а я же девочка.

— Предлагаю прошвырнуться по магазинам. Зря, что ли, прилетели, — предложила девчонкам, натягивая счастливую улыбку. Покупки всегда меня успокаивали, а если я найду коллекционную пару туфель, то буду на вершине блаженства.

Лиза меня поддержала, тут же поймав мою руку, а вот Дарья закатила глаза и нацепила на нос очки. Вроде у неё унжирская кровь, но почему-то никакой страсти к красивым шмоткам.

Стемп

Уже больше часа объекты охраны гуляли по торговым бутикам. Агенты безопасности станции подтянулись, хоть и не привлекали внимания. Первыми их заметил Чия, легко толкнув Мартана локтем и кивая головой на подозрительного работника техслужбы с оттопыренной сбоку курткой. Эсам недовольно покачал головой, предлагая землянину не приближаться. Молчаливый намёк был понят, но их взяли в оцепление. Девушки ничего не заметили, да и, собственно, лишняя охрана не помешала бы, только бы охраняли их, а не от них. На контакт с ними пока никто не выходил, хотя Стемп видел начальника безопасности Манаука. Тот появился минут пятнадцать назад и держался в тени как залог неприкосновенности янары и её подруг. Напряжённость в общем коридоре повышалась.

Мартан беспокоился о своей любимой, потому что не мог понять причины её спонтанных слёз. Сентиментальностью она не отличалась, в отличие от шии Махтан. Та всегда была весьма эмоциональна, Мария же более сдержана. Так что же вызвало сдвиг в её настроении, от чего его прекрасная янара чуть не расплакалась у всех на виду? Стемп пытался разобраться и не мог, потому что требовалась спокойная обстановка, без раздражающих факторов в лице представителей Земной Федерации.

Их пасли… Некрасиво, в открытую. Это значило лишь одно: наместник будет в курсе, что его дочь покидала планету. Развитие событий после приключения могло быть как плачевным, так и благоприятным для самого Стемпа и Остана. Всё зависело от возвращения домой. В любом случае Мартан был готов к увольнению.

Неожиданный визг, и несколько безопасников дёрнулись проникнуть внутрь стеклянного женского царства, но трое манаукцев заслонили вход собой. Земляне замерли, услышав радостные крики. Да, янара нашла что-то мегазвёздное и невероятно редкое. Страсть к обуви у неё от шияматы. Это известный факт, поэтому ни Стемп, ни Остан, и даже Эсам не реагировали на подобные вопли. Привыкли. Это не первый их совместный поход по магазинам. А девчонки продолжали верещать, голос янары выделялся звонче всех, потому что она нашла туфельки как у бабули, невероятно редкие и баснословно дорогие. Кто бы сомневался. В такие моменты Стемп стеснялся, что зарабатывал недостаточно много, что бы дарить янаре такие минуты радости. Она по — настоящему испытывала экстаз от эксклюзивной обуви известных модельеров.