Ведь я больше не вернусь обратно.

Видеть Оливера в облике… Оливера было… Это отдельный вид чувства, я не знаю, как его описать. Еще один оттенок боли, возвращающий в день, когда ртом Эрика плевал в меня словами Всевышний. Назар старался не дышать, но каждое дуновение ветра доносила до меня его запах.

— Он заслужил это, — прорычала я, чувствуя, как острые льдинки впиваются в нутро, — ты дал ему оружее, способное навредить тебе. Назар знал, чем это может закончится. Но все равно сделал это. Самонадеянный урод, — поток рванул вперед, сжимая шею Назара.

— Вел, — пальцы Эрика сжали плечо, а я вздрогнула, скидывая его ладонь, — давай послушаем Всевышнего для начала.

Закрыв глаза, я устало потерла виски. Вновь торопиться нельзя. Времени нет, но и еще одной попытки скорее всего не будет. Всевышний шел во банк. Он знал, что этот раз или изменит все, или Мир канет в Бездну.

— Мы не можем рисковать, — Оливер подошел ближе, а Пламя подсветило блеск ртутных радужек, — да, моей смертью мы пробили дыру успешно в прошлый раз. Но она одна, а вас — двое.

— Нужно, чтобы прошли мы оба наверняка, — нахмурилась я, кидая быстрый взгляд на нахмурившегося Эрика, — в этом есть смысл. Но что мне мешает дать Назару дар, а после упокоить его, — потоки жадно трещали в теле, жаждая выхода.

Человек внутри меня стонал от боли, обливаясь кровью.

— Даже я не знаю, кто его родители, Вел. Мы не сможем упокоить его, — тяжело вздохнул Оливер, усаживаясь на траву.

— Но, как тогда мы убьем его, чтобы сделать брешь во Вратах? — глазные яблоки горле и я опустила веки, чтобы унять боль, — Только быстрее, пожалуйста, это сложно, все держать.

Оливер кивнул на Эрика. На секунду показалось, что на его лице отразилась боль, но я не верила ни в единое чувство. Они просто хотят вернуть власть. Это и восстановит равновесие. У нас общий интерес, вот и все.

— А как это сделаю я? — усмехнулся Крейн, — Да и если честно я пока ничего не понимаю из того, что вы обсуждаете.

Оливер тяжело вздохнул и кивнул мне. Воздух мгновенно словно исчез вокруг хотя на первый взгляд ничего не изменилось. Светловолосый мужчина стянул с себя промокшую рубашку, поджав ноги будто расслабился. Но я знала, что это не так. Сейчас каждая клеточка его тела максимально сосредоточена. Он должен был контролировать все. От движения ветви на дереве, до песчинки летящей по ветру. Его веки трепетали, а шея напряглась так, будто равновесие Мира держаться именно на ней. Я повернулась к Эрику, быстрым движения охватывая его виски. Звук биения пульса заставил вздрогнуть, широко открыв глаза. Каждая нить потока сейчас кружила около его висков.

Он все еще не понимал, что я собираюсь сделать, но догадывался. Взгляд жадно скользил по моему лицу. Эрик скучал. Осирис полностью доверял мне, расслабляясь в моих руках. Но сейчас я не должна была обращать на это внимание.

Иначе он просто не сможет.

— Будет больно, — я нервно облизала губы глядя в стальные радужки, останавливая слезы, что еще не успели увлажнить глаза, — не пытайся терпеть. Кричи.

— Давай! — заорал Оливер.

Вся сеть, каждый мой поток, что тысячи лет хранился в существах, рванула через тело, прорываясь сквозь пальцы в голову Крейна. Закрыв глаза, я словно гнойники вскрывала десятилетия, запечатанные внутри самой сути Сильнейшего. Двигая постепенно, но быстро, тянула на себя каждую печать, установленную так давно. Мои потоки спасали его от циклом, Пламя — от воспоминаний до семи тысяч лет мучений. Но оно не стерло ничего, лишь запечатало. Ведь он не остался на той стороне. Ведь связь Пламя так и не смогло уничтожить. После первого цикла ноги Эрика подкосились и с тяжелым стоном он повалился вниз утягивая меня за собой. Что-то хрустнуло, когда пальцы Крейна сжались на моих плечах. Чьи это были кости? Разве сейчас можно было почувствовать еще какую-то боль, кроме этой.

— Быстрее! — сквозь пелену донесся рык Всевышнего, — Он выдержит.

Сильнейший — не сомневаюсь. Но я… века проносились сквозь мое сознание, снова и снова повторяющиеся события. Агония их смертей. Каждого человека, исчезнувшего во времени. Теперь это умножилось на двенадцать. Снова на двенадцать. Крик Крейна разрывал барабанные перепонки, но я словно не могла чувствовать ничего, кроме непрекращающейся боли.

Семь тысяч лет вновь прошли через мое тело. Из последних сил я потянула самую страшную печать. Пламя. И оно рвануло вперед застилая все вокруг в уходящей из под моих ног земле.

Жизнь, что не имеет начала и конца. То, что человек пытается осознать и понять, бесконечность бытия. Оно началось никогда и не закончится никогда. Потому что это и есть время. Она хлынула на меня, но что-то вытолкнула, не давая прикоснуться.

Раскинув руки, я лежала на траве, пытаясь вернуть свое сознание. Осталось совсем недолго. Эрик тяжело дышал где-то рядом. Сильнейший. Какое-то движение заставило открыть глаза. Оливер сидел рядом с беспокойством разглядывая мое лицо. Серые глаза потемнели, а кончики пальцев Всевышнего дрожали. Каким-то внутренним чутьем я поняла, что у него вышло удержать все, как есть. В том неравновесии, что есть. Не пустить в новый цикл. А значит сейчас меньше всего нужно, чтобы я умерла раньше времени.

— Ты в порядке? — брови Всевышнего сошлись на переносице.

— Да, — прохрипела я, — Сильнейший?

— Вернулся, Валери. Он вернулся. У нас получилось.

— Теперь мы сможем, — я почувствовала, как слезы стекают по вискам на землю, выжигая глаза, — дай минуту. Выдохнуть.

— Больше семи тысяч лет, — пальцы Всевышнего коснулись моего лба в попытке успокоить, а я тяжело вздохнула, закрывая глаза, — думаю я выдержу еще минуту.

Да, ведь дело осталось за малым. Пытаясь ощутить себя в моменте здесь и сейчас, не раствориться во временных циклах, удерживая сознание на поверхности, я вдруг почувствовала, что улыбаюсь. Осталось только убить бессмертного и разорвать связь.