Сейчас рабочие на пару с охраной были вынуждены терпеть моё присутствие на крыше паровоза, всячески делая вид, что меня тут вообще нет. Сдались они достаточно быстро. Хотя мне на самом деле было интересно, чего бы они придумать смогли, чтобы меня с важного объекта прогнать. Но вон оно как получилось. Они решили меня игнорировать до тех пор, пока я сам не начну препятствовать работе по починке и снаряжению поезда. У них тут, вроде как, сроки поджимали и отвлекаться на меня они не хотели. Ну, оно и к лучшему.

Я молча наблюдаю за рабочими, лежа на животе у края и уперев руки в подбородок, и просто жду часа икс. Себя развлекаю лишь реакцией рабочих и машиниста на мои небольшие подарки в виде спелых груш и яблок. Не все брали угощения из иного мира, но вот старый машинист лет шестидесяти на вид, Андрей Ермак, что постоянно ходит в танковом шлеме, с удовольствием ест яблоки и не боится разговаривать со мной. Точнее, он говорит, а я молча лишь изредка жестикулирую руками. Не хочу пока раскрывать все карты.

Невысокий старикан, что чуть горбился, постоянно находился в кабине паровоза и редко пускал к себе людей, особенно военных. Помню, исключением был один мужик с русой густой бородой, что также был машинистом, но с другого объекта, и редкие рабочие, что занимались починкой снаружи.

Да, я знал этого человека ещё из игры, но мне всё равно было интересно узнать об этом персонаже что-то новое. К примеру, я узнал, что он бывший работник метрополитена. Возможно, даже он как-то связан с тем депо, в котором мы были с Ханом совсем недавно, но спрашивать я не стал, конспирация ведь. Андрей вообще много говорил, пока был занят работой. Видимо, поговорить хочется, но слушателей вокруг было немного. Особенно таких молчаливых. Ермак даже про свою дочь, умершую от какой-то болезни, вскользь упомянул, о механизмах паровоза много рассказывал, пока с ними непосредственно работал, и про повседневную жизнь говорил.

За несколько дней это было хоть какое-то развлечение. А то лежишь себе тут и лежишь. Никакого разнообразия. Вот поэтому я во второй день своей прописки на этом месте и поделился с Ермаком своими запасами фруктов, отчего тот приободрился прямо на глазах и, словно что-то поняв, стал рассказывать много всего. У меня, кстати, ещё риса дофига в инвентаре валяется, но тут варить его было по сути негде, да и палевно это. Заберут ещё у старика эксклюзив, а мне впрягаться придётся… Пускай яблоки с грушами ест и истории рассказывает. А там в дороге можно уже и сварить пару порций…

— …так, ну тут мы закончили, — прекратив ковыряться во внешнем щитке, проговорил Ермак с очками на лице. — Та ещё хреновина… Ни туда, ни сюда. И ведь нужно же было им столько всего пихать в старый паровоз, чтобы потом удивляться, что тот не работает исправно? Эх, так, а где я ключи свои оставил?

— «один стук по железной крыше».

Я молча протягиваю небольшую поношенную сумку с гаечными ключами, что отдал мне Ермак часа полтора назад, чтобы не потерять. Бывали у него подобные прецеденты, а мне потом приходилось ходить по поезду и искать то сумки с инструментами, то какие-то отдельные детали. Мне не сложно. Всё равно делать нечего. Я ведь понимаю, что в таком возрасте память и внимание уже сильно снижены.

— О, точно! Я же тебе их отдал, — Андрей протягивает руку и забирает сумку. — Спасибо тебе, Бобл. Сейчас нужно котёл проверить, а потом посмотреть, что Игорь там наворотил снизу, — он было сделал шаг, как тут же остановился. — А-а, а ты не помнишь, я сегодня ходил к Семёну Павловичу или нет? Каждый день мозги полощет со своими бумажками, а я тут с железякой этой уже счёт времени потерял.

— «три стука по железной крыше», — что означало отрицательный ответ.

— Эх, придётся идти, пока он сам сюда не прибежал глаза мозолить… Спасибо. Пойду я тогда, — Ермак махнул мне рукой и скрылся в кабине, откуда начал спускаться вниз.

Но не успел я принять лежачее положение, как внезапно со стороны восточного входа послышалась какая-то возня и приглушённые крики. С каждой секундой выкрики становилась ближе и отчётливей.

— …доны, вернитесь обратно! Твари!.. Ах!.. Кха!..

В общий ремонтный зал завалилась процессия из трёх человек: двух вояк из Ганзы в серой форме и смутно знакомой девушки в тёмно-оранжевой форме с кожаными элементами с серой шапкой на голове. Её руки были связаны за спиной, а сама она постоянно пыталась вырваться из хватки своего конвоира. Аню, а именно так её звали, повели в соседний корпус, где по официальной версии располагался вычислительный центр и где находился начальник объекта.

На самом деле там находились банальные глушилки радиосвязи, которые я хотел сломать от нагрянувшей скуки, но тогда поезд мог бы не отправится.

— Да что они творят-то, демоны?! Совсем охренели! — снизу послушался возмущённый голос Ермака, а после он сам показался, идя в сторону Анны и вояк.

— Ермак, не лезь, куда не просят!

— Тебя же самого запрут, старый ты пень!..

— Я уж сам как-нибудь разберусь. Без советчиков! — недовольно бросил он рабочим, что пытались его отговорить не совершать глупости.