— Это не очень хорошо, — пробормотала она. — Это неправильно и оставляет слишком много недопонимания. Что, если бы я ушла сегодня…

Я внутренне вздрогнул от этой мысли.

— …потому что ты не поговорил со мной... Что бы стало с нами? Ты не думаешь, что подобные ситуации могут нанести очень серьёзный урон нашим отношениям?

— Но ты не ушла, — сказал я более холодным и жёстким голосом, умышленно делая на этом акцент. Она не может оставить меня, я не отпущу её. — Почему?

— Всё просто: я люблю тебя. Но это не значит, что меня не ранят некоторые твои обидные действия. Я люблю тебя, именно поэтому такая реакция ранит меня сильнее, чем должна.

Я отпустил накрученный на палец локон Оливии и провёл рукой по её спине, задержавшись на пояснице.

— Последнее, что я хотел сделать, это ранить тебя, но есть определённые действия, которые помогают мне справиться с ситуацией, — признался я. — Когда я зол, мне нужно время и пространство. Я должен выпустить пар так, как привык.

— Так выпускай пар по-другому. Например, целуя меня или как-то ещё. Но не так, как сейчас.

— Поцелуи здесь не помогут, — ответил я. — Мне нужно что-то быстрее, чтобы справиться с беспокойством и злостью.

Оливия отклонилась назад.

— Поцелуи со мной не помогут?

— Нет. — И я действительно так думаю. Я уже привык по-своему справляться с ситуацией, поздно переучиваться.

Её тёплые женские ручки скользнули по напрягшимся мышцам живота и замерли на моей груди.

— Но, когда я тебя касаюсь, ты чувствуешь себя лучше?

Прохлада и спокойствие растворяются в моих горячих венах.

— Да, но только когда я чувствую беспокойство, а не безудержный гнев.

— Давай попробуем.

— Оливия, это не будет…

— Сет, — ответила она, копируя мой тон, — сделай это.

— Но это не будет…

— Сделай это.

Она задевает за живое, и я знаю, что она делает это нарочно. Это ужасно дерзко с её стороны — быть уверенной в том, что её губы — это ответ на всё. Но если она хочет, чтобы я поцеловал её, то отлично. Я поцелую её со всей пылкостью. Я провёл рукой от её поясницы вверх по спине и зарылся в её волосы пальцами. Я усилил хватку, и она ахнула, когда я потянул её голову назад и перекатился на неё сверху, уделяя внимание тому, чтобы она чувствовала меня полностью. Я сильно вдавил её в матрац своими бёдрами, оказываясь между её разведённых ног. Мои губы находились в миллиметрах от её, и я чувствовал быстрое и взволнованное дыхание.

— Думаешь, твои губы смогут мне помочь? — спросил я.

Её пухлые, как зефир, губки изогнулись.

— Я знаю, что смогут.

Я страстно поцеловал её, и её губы охотно открылись навстречу. Как только её язычок соприкоснулся с моим, она обняла меня за шею, и я был потерян. Удаляясь от моей первоначальной цели... когда был уверен, что она ошибается, и вот он я, абсолютно захваченный вкусом и ощущением её губ. Возможно, она права. Я не должен отталкивать её, когда зол. Я должен притянуть её ближе и позволить ей успокоить меня. Я провёл рукой по её изгибам, опустившись до её бедра, подхватил её ногу и закинул её на своё бедро. Совершенно забыв, что старался спрятать от неё свою эрекцию, я бесстыдно прижался к Оливии, давая ей понять, как сильно хочу её.

— Спокойнее... — Оливия хихикнула мне в рот, упираясь своими ручками в грудь. Я провёл зубами по её нижней губе и отпустил её. — Нам сегодня на ужин, и сон предпочтительнее секса.

Она права. Уже утро, и я невероятно устал... я хочу спать, но её я хочу сильнее.

— Заверяю тебя, что к вечеру мы закончим. — Я коснулся губами её шеи, лизнув обнажённую кожу, чем вызвал у неё полустон-полусмех.

Она с силой оттолкнула меня от себя и тихо рассмеялась.

— Я говорю тебе ложиться спать, а не прошу.

Я отстранился от неё. Я не мог видеть её лица в темноте, но был уверен, что она улыбается. Маленькая нахальная шалунья. Я перекатился на спину. О сразу же прижалась к моему боку, обнимая меня за талию. Я прижал её ближе, но всё равно чувствовал, что она далеко.

— Ну и как тебе твоё собственное лекарство? — усмехнулась она, широко и сонно зевая.

— Горько, как чёртова жменька вишен, которые мы уплетали в детстве.

Она рассмеялась, и вибрация от её смеха прокатилась по моим рёбрам, что и у меня вызвало улыбку. У Оливии был самый весёлый, милый и странный смех, который я когда-либо слышал. Это что-то среднее между хихиканьем и настоящим смехом, в большинстве своём нервным смехом. Я его обожаю. Чарующий звук.

Вскоре, спальня погрузилась в тишину, и я почувствовал, что рука Оливии стала тяжелее, когда она уснула глубоким сном. Мои глаза начали слипаться, не собираясь отставать от моей девушки. Вечером нас ожидает официальный ужин в торжественной обстановке, единственная причина которого — встреча с другими бойцами и приветственные рукопожатия, но я воодушевлён (и немного нервничаю) официально войти в профессиональное сообщество. Сегодняшний ужин важен не только для меня, а также для Деррила и Джексона. После этого они будут официально называться моими тренерами и войдут в состав членов команды ММАС. Я знаю, они оба стремились к этому. Они заслужили это. Оливия дышит мне прямо в ухо, и все мысли разбегаются от её тяжёлого сонного дыхания. Оно убаюкивает меня, и, придвинувшись ближе к О, я впитываю теплоту её мягкой кожи. «Я больше никогда не буду игнорировать Оливию. Я очень сильно буду стараться делиться с ней своими эмоциями, — пообещал я себе, прежде чем заснуть. — Я уже признался, что люблю её, насколько сложным окажется всё остальное?»