От пристального внимания Петьки желтоватая масса в его банке преобразовалась: стала совершенно другим веществом и поменяла цвет. На этикетках баночек, стоящих на партах, теперь, причудливые прыгающие буквы возвещали: «Малиновый джем», «Вишнёвое варенье», «Абрикосовый конфитюр», «Варенье киви», «Клубничное желе», «Ананасовый сироп». Дети макают узкие кисти в баночки и рисуют картины. Эти картины оживают в процессе создания. В классе стоял приятный карамельно-фруктово-ягодный аромат, будто здесь варили много разного десерта. У Петьки на картине ожила полупрозрачная лягушка, нарисованная вареньем киви. Прыгает по всему полю, квакает, её создатель, приоткрыв рот, увлечённый своей работой, быстро пытается дорисовать лапку, заботливо приговаривая:

– Ах ты, глупая лягушка, что же ты прыгаешь без лапки? Дай мне дорисовать тебя. Ну, подожди убегать: я же тебе ещё лист кувшинки хочу добавить. А то, где же ты будешь жить? Вот тебе озеро.

Он вывел зелёно-голубой овал озерца, выжимая какую-то пасту из тюбика, на поверхности добавил широкий лист кувшинки из желе. Открыл боковую нишу парты, достал маленькую дощечку, поместив на столе. Немного поработав острым инструментом над кусочком белой пастилы, соорудил кувшинку, водрузил на зелёный лист, она затрепетала лепестками. Лягушка прыгнула на этот лист и спряталась за цветком так, что теперь была видна лишь недавно дорисованная лапка. Юный художник безрезультатно пытался вытащить её из-за цветка при помощи древка кисточки, со словами:

– Квакшуня, выходи сюда!

Лягушка подтянула не помещающуюся лапку на узкой полоске листа за кувшинкой, лапка соскользнула на влажной поверхности и снова появилась на том же месте. Когда ей удалось поджать лапку под себя, тело перекатилось, выпирая головой вперёд, круглые выпуклые глазки выглядывали теперь с противоположной стороны, она прикрыла веки, наверное, предположила, что в этом случае её никто не видит.

Дети, с любопытством разглядывающие чудеса творений друг друга, теперь наблюдали за Петиной работой. Его лягушка оказалась весьма забавной – все хохотали. Петя снова предпринял попытку вытащить лягушку - теперь уже с другой стороны кувшинки, но зелёная гладкая красавица недовольно квакнула и, выпрямившись всем телом в прыжке, скрылась в зелёно-голубом водоёме.

– Упф-ф!
–  недовольно пыхнул Петька, развалился на стуле, бросил кисть в баночку с водой и крикнул вслед зелёному созданию: «Глупая, глупая лягушка!».

Ответ последовал выходившими пузырьками воздуха на поверхность озерца.

Такими необыкновенными красками рисовали все дети. Под их кистями всё приходило в движение: летали птицы, порхали бабочки, прыгали зверушки, шелестели листочки на кустах и деревьях, распускались бутоны цветов, а в кремовой печи дозревал пышный пирог с яблоками. Риту это до крайности удивило, с такими чудесами она до сих пор не встречалась. Наблюдая за действиями одноклассников, широко открыв глаза, совсем не заметила, что её губы разомкнуты в немом вопросе к происходящей ситуации.

Над самым ухом задребезжал голос учительницы растянутыми звуками:

– Ты почему бездельничаешь, где твоя работа?

От его резкого звучания она вздрогнула, поднялась с парты, оказавшись ногами, почему-то, не на полу, а на стуле. С восторгом наблюдала за Анной Константиновной, совершенно не похожей на обычную любимую, весёлую. Посреди класса стояла строгая, высокая женщина, в длинном сером платье с глубоким вырезом каре^3 и узким рукавом. Сверху на платье повязан фартук из движущегося вокруг фигуры узорчатого полотна, его объёмные кружева постоянно меняли свою форму: то они сближались с другими узорами, то увеличивались, то, вдруг, вытягивались лепестками или скручивались в стебли цветов. Туфли сложены из резных золотых лепестков, уходящих в высокую платформу, в которой едва помещалась ступня; каблук имел высокое крепление, поднимающееся над пяткой, обхватывал ногу у стопы изящной золотой пряжкой. Ярко-рыжая очень высокая причёска Анны Константиновны сколота фигурной длинной шпилькой с широколистым фиолетовым цветком ириса на конце. Рита наблюдала за тем, как рыжеволосая голова медленно наклонялась к ней, опуская подбородок и вытягивая брови дугой. Ирис на конце шпильки ожил, развернул цветочную мордочку к Рите, сдвинул свои маленькие бровки к фиолетовой переносице, моргнул тёмными глазками.

– Тсс!
–  сказал цветочек, сложив нижний лист в кулачок, а крохотный вытянутый пальчик приложил к малюсеньким фиолетовым губкам для предостережения.
–  Молчи!

– Ты-ы, почему-у сего-одня без фо-о-рмы?
–  медленно протянула свою речь Анна Константиновна, глядя на Риту поверх очков.
–  Ты сно-ова опоздала на заня-ятия.

– Какие занятия, какая форма?
–  скоро переспросила Рита.
–  Вы же сами сказали, что каникулы начинаются.

– Придётся вызвать в школу твоих родителей, - перебила её ответ учительница с тихой угрозой. Маленькая указка, помещённая между большим и указательным пальцами, опустилась вниз и раскачивалась, словно маятник: «Так-так, так-так, так-так».

– Родители!
–  будто ахнув, грозно пролетело в воздухе сообщение. У классной двери в мгновение ока появились Риткины мама и папа. Они скромно опустили руки и сомкнули пальцы, словно провинившиеся школьники.

– Уважаемые папа и мама, - начала своё обращение грозная Анна Константиновна.
–  Ваша дочь снова нарушила правила, предписанные школой. Опоздание Маргариты на урок - это, раз!

– Раз, - со страхом в голосе произнесли хором одноклассники.

У Риты даже ухмылка появилась на губах из-за их слаженного, словно отрепетированного поддакивания. Она презрительно хихикнула, из-подо лба окинула взглядом одноклассников.

– Явилась на занятия без школьной формы - это, два!

– Два!
–  снова ужаснулись одноклассники.

– Да, я и не должна была!
–  возмущенно оправдывалась Рита, но не успела договорить, так как её перебила грозная учитель.

– Она дерзка и не сдержана - это, три!

– Три!
–  в полном ужасе подтвердили дети.

– Чем же я вам надерзила? – теперь уже растерянно спросила Рита.

– Это всё!
–  произнесла утвердительно Анна Константиновна, глядя на родителей сверху вниз.
–  Принимайте меры.