Я не ждала волшебства и не разочаровалась в сиюминутном сексе. Это против физиологии парню с девкой спать через тумбочку, когда целый день на тебе минимальное количество одежды. Понимая мужскую физиологию, которая и не таких сексуальных эстетов подводила в трудную минуту знакомства с новой дамой, я спокойно дала ему второй шанс. А в первый с кроткой улыбкой подарила ему свое тело, готовясь потребовать с него сполна в более подходящий момент, потому как поцелуи были многообещающими…

Руслан затягивал меня в себя губами, а я его в себя — опять же губами, полная желания обладать и со вторым мужчиной быть наверху во всех смыслах. Довольно мной верховодили, теперь мой черед размахивать над головой мужскими трусами, точно флагом, но не белым… Я не сдамся, это не имеет никакого смысла в постели с мужчиной, которого не любишь. Во мне бурлило желание, сочилось по ногам на простыню, но мозг оставался холодным. Даже тогда, когда мне уже хотелось размазать Руслана по стене за то, что он забрал мою свободу, которую давали деньги…

Но я заработаю новые, я теперь никакой работы не боюсь. Никогда не думала, что буду разносить жрачку, но роль «кушать подано» не самая худшая в театре жизни. Моей — но в любительских спектаклях я больше не участвую. Если ружье висит, то оно выстрелит — но ружье этого американского финна пусть стреляет не в меня. Я спрыгнула со сцены в зрительный зал, не тратя драгоценное время на поиски ступенек в кромешной тьме мироздания.

Нет, в аэропорту темноты не было — от искусственного света хотелось зажмуриться и… Чтобы Крэг исчез. Растворился в кондиционированном воздухе, как ночной кошмар. Нет, мои мужики по собственной воли никуда не деваются. И даже имеют наглость удивляться моему уходу. Ведь я же дура и создана лишь для того, чтобы мною пользовались по своему, чисто мужскому, желанию.

 Я повернулась к американцу спиной и пошла ровным шагом к выходу, теперь точно зная дорогу к душевым. Я умоюсь и стану человеком во всех смыслах этого слова — не женщиной, а существом бесполым и равноправным. Я сама буду решать, как и с кем возвращать душевное и телесное спокойствие.

— Ты очень медленно ходишь, Кейт.

Сначала я увидела чемоданчик, который Крэг толкал перед собой, потом только его самого. Он загородил мне дорогу, но в первый раз я его спокойно обошла, а во второй остановилась, потому что он решил поставить мне подножку. Я наступила на его ботинок и не убрала кроссовку.

— Я хочу пойти в душ одна, — повернулась я к нему лицом, чтобы не светить ушами, которые нагрели мне волосы похлеще утюжка.

— Я тоже, — улыбка застыла на его губах трагической маской. — Предлагаю встретиться уже чистыми.

— Где?

Это я интересуюсь, так сказать, в целях повышения образованности — надо же знать места счастья! Я ведь не соглашаюсь на свидание — так сказать, чисто-конкретно…

— Мы пойдем в одну душевую, так что не получится разминуться.

Не дожидаясь моего согласия, Крэг сдернул с моего плеча рюкзак, подхватил свой чемоданчик и толкнул ту злополучную дверь: на сей раз не заперто и внутри никого.

— Кейт, — он повернул замок на себя и себя, уже ко мне. — Я пойду в душ первым и у тебя будет минут пять передумать и уйти. Я не боюсь, что кто-то ко мне вломится. Или… — Крэг сделал паузу. — Если ты мне доверяешь, то иди первой. Пять минут под душем на раздумье и ты хотя бы уйдешь чистой. Ну… Пять секунд и говори, кто идет в душ первым?

— Я!

Крэг схватил меня за руку и поднес к губам, но не по-джентельменски, а как любовник: ладонью вверх. Меня снова пробило электрическим током, как при нашем первом столкновении в безвоздушном пространстве. Что же в нем есть такого, чего нет в других незнакомых людях?

Секундная стрелка, как заведённая, бежала в моей голове, и я даже слышала ее скрежет — не могла же так скрипеть под моими мыльными пальцами чистая упругая кожа… живота, который я подтянула к самому позвоночнику, безжалостно сжимая в комок несчастный салат с его крутонами, помидорчиками, сырной соломкой и всем тем, что сейчас мешало мне сосредоточиться на подсчете убегающих секунд, которые отсчитывало мое сердце: их у меня было куда больше, чем в нормальной минуте… Потому что моя жизнь завертелась в ужасном водовороте: меня затягивало в черную дыру, из которой я не сумею выйти прежней собой, это уж точно. Только с секретом, который не расскажу никому — тем более маме.

Это будет мой первый, самый опасный и самый горячий секрет, от одной мысли о котором по спине вместе со струями воды начинали бежать горячие соленые струйки, соперничавшие в градусе с кипятком, который я пустила из крана, чтобы прозрачные дверцы душевой кабинки скорее запотели. В мой первый визит ничего не было видно. Или я настолько сфокусировалась на своем желании умыться, что закрыла глаза на прижатые чемоданом вещи в углу. Наверное, сослепу и с дуру приняла за стопку полотенец, а может на него и было накинуто полотенце, потому что сейчас миниатюрный чемоданчик и мой рюкзак съели все пространство — стерильное от светлого кафеля, точно больничный бокс.

Внутри все болело, и такими темпами мне действительно понадобится госпитализация с сердечным приступом. Нет, сердце сейчас не включалось. Оно молчало даже с Русланом, хотя тот между делом бросал двоякие фразы о нашем светлом будущем, как пары, объединенной прибыльным хобби. Хобби у меня так и не появилось, как и прибыли — одни убытки. А вот сейчас мне, кажется, терять уже нечего. Весь здравый смысл я оставила за запотевшим стеклом душевой кабинки вместе с одеждой.

Я не устраивала стриптиза, но и не спешила накидать одежду кучей, потому что мы с Крэгом подружились, почистив на брудершафт зубы. Пусть я до сих пор не решила, буду с ними спать или нет, но стесняться перестала. С чего начинается дружба — как и здоровье, с чистых зубов.