— Я не пью, — отрезала я и не стала добавлять «на публике». — Я же на работе. Мое дело переводить.

— Я тоже на работе, так что проследите, чтобы ваши друзья не вздумали меня спаивать. Меня предупредили о русских штучках…

Я выдержала взгляд — да, языком Тони владеет намного хуже брата, и слово «stuff» к людям точно не относится. Я не штучка, даже в самом худшем значении данного слова. Я не глазки ему все это время строила, а действительно пялилась, как дура. Но ничего не могу с собой поделать. Я не профессионал. Я подменила профессионала, но не стала им. Хотя, будь на месте Тони кто-нибудь другой, я справилась бы на все сто! Наверное… А пока мне надо не упасть носом в бокал с шампанским.

У Тони с Крэгом одинаковые глаза, и цвет они меняют одинаково — и оба раза по одному и тому же поводу: из-за меня! Я стояла перед ним, точно на подиуме перед многочисленной толпой, испытывая невообразимое волнение, которое могло вылиться в мокрые подмышки раньше официального выхода в свет. Нещадное количество антиперспиранта не перекрывало количество обнажившихся нервов. Но не могла же я на деловую вечеринку оголить плечи — тогда грудь потребовала бы украшений, которых у меня не было, а тут повязал шелковый шарфик на тонкую шейку и полный порядок. Полного, впрочем, не было, но на то у меня и душа широкая, что здравый смысл по ней шатается как та самая субстанция в проруби — с меня действительно уже, кажется, семь ледяных потов сошло. Только бы горячей волной под конец не накрыло.

— Не сочти это за комплимент, но ты прекрасна. Это факт, — отрезал Тони, но, к общему нашему счастью, не поправил под шеей бабочку.

Престранный тип, но лучше не узнавать его близко. И божечки — он не подал мне руки. И я снова, точно швейцар, придержала дверь его номера. Да вы не просто женоненавистник, вы женоэксплуататор какой-то!

— Про алкоголь ты, надеюсь, помнишь? — точно желая принизить мою неземную красу, выдал Тони, устроившись в машине у самого окна, сохраняя между нами максимальную дистанцию. — В номере отличный бар. Сможешь потом выбрать себе, что хочешь. И взять домой, — добавил он, поймав мой немигающий взгляд.

— Я не пью не только на работе. Я вообще не пью, — соврала я, чтобы хоть как-то повысить статус русской женщины в глазах залетного американца.

— Мое предложение все равно остается в силе, потому что я к бару не прикасаюсь вообще.

Так и тянуло ответить — ваши проблемы! И не надо навешивать их на меня, как лапшу на уши! Я вам перевожу, чего же более? И дальше, как по классике, я не знала, что еще сказать и переняла его манеру общения — отвернулась к противоположному окну, успев перехватить взгляд водителя: он мне подмигнул. Ну, спасибочки! Интересно, это мне только такая поддержка выпала или всем девочкам, оказавшимся в этой машине с непонятными мальчиками?

И вот этот в какой-то мере понятный мне мальчик впервые подал мне руку и даже открыл дверь, не дожидаясь прихода водителя. Может, он задохнулся со мной в одной машине, потому что пролил на свою бабочку половину флакона туалетной воды? У меня от жгучего аромата щипало нос до еле сдерживаемого чиха. Его я глушила лучезарной улыбкой — ну чем не красная дорожка? Только тем, что под ногами обычный асфальт и ни одного фотографа, а я так старалась. Неужто зря?

Мы продолжали идти под руку, как пара, а не как залетный бизнесмен и его горе-переводчица, и такая перемена меня малость напрягла. Впрочем, Тони не зря беспокоился о платье. Наверное, так принято приходить на бизнес-вечера. Все девочки молоденькие с новомодным макияжем и в таких же брендовых тряпочках — на жен и даже подруг не особо тянут. Впрочем, знакомиться с ними мне никто не предлагал, а предлагали работать, потому что к нам подошли уже знакомые мне лица мужского пола. Тони явно не желал с ними общаться и незаметно, но явно сознательно протолкнул меня вперед, точно щит, но я успела уловить бегающий по колонному залу взгляд — он ищет, куда бы присесть. И к какому столу. Да у него время завтрака, обеда и ужина одновременно, а его пытаются раскрутить на бизнес-ток на голодный желудок.

Но я молчала, решив не лезть вперед паровоза с непрошенными объяснениями. Господа сами могли бы догадаться, что их заокеанский партнер к ночи будет чувствовать себя не шибко хорошо, а прямо скажем даже паршиво. Им важно другое — раскрутить его на еще большие деньги.

— Бла-бла-бла… — так, пожалуй, выглядел мой перевод, а хватка Тони на моем локте все усиливалась и усиливалась, и я терялась в догадках: он не рассчитал силу или ищет у меня помощи. — Простите, — решилась я на маленькую разведывательную вылазку. — Мне хотелось бы взять со столика воды.

Тони тут же метнул взгляд к самому дальнему, а я вспыхнула под недовольным взглядом своих работодателей. Непрофессионалка во мне ликовала. Если и лишат премии, то не меня.

— Мы сейчас вернемся, — сказал Тони фразу, которую поняли и без перевода, а вот мне самой через пару секунд переводчик ой бы как понадобился. — Предугадывать желания клиента входит в сферу твоей профессиональной деятельности?

Я шла вперед с высоко поднятой головой и с такой вытянутой шеей, что шарфик готов был прокрутиться на ней на все триста шестьдесят градусов.

— Просто я тоже не прочь перекусить. Вы же своим дневным сном лишили меня ланча.

— Так ты ничего не ела?

— Отчего же: два кекса, чтобы выбрать для вас лучший…

Я не хамила, не острила — я выходила из неприятной ситуации, но влипла в еще худшую.

— У нас сходятся вкусы, — ляпнул Тони серьезно, и я серьезно испугалась за свои ноги, которые могли подкоситься, а рука отвалиться от жесткой хватки на локте америрикано-финно-ирландской руки. — Интересно, что будет, если ужин выберу я?