Он смотрел на нее и точно так же, как она, сверкал мокрыми от неожиданных слез глазами.

–  Иди, - Игорь отпустил руку и мягко толкнул ее в спину.

Большего разрешения не требовалось. Наплевав на всех вокруг, Ольга бросилась к своему мальчику и от первого же прикосновения к курчавой голове чуть не задохнулась от эмоций.

–  Мама…

Вначале робко, а потом очень крепко, с отчаянием, детские руки обняли ее плечи.

–  Мой мальчик… Такой большой… Такой красивый… - горло перехватывало. Каждое слово давалось с трудом.

–  Мама, ты… - он замолчал, будто боясь сказать то, что хочет. Лишь когда Ольга подняла к нему свои заплаканные глаза, смог проговорить дальше: - Ты приехала за мной?

От страха и отчаяния, с которыми были сказаны эти слова, Ольгу чуть не размазало о дорогущую плитку чужого, помпезного музея.

А ведь она еще сомневалась! Опасалась, что Никита не вспомнит ее, что не захочет расставаться с отцом. Глупая! Хотелось убить себя за то, что так поздно добралась до своего ребенка. За то, что не нашла управу на его папашку.

–  Конечно, - стирая его слезы, свои слезы, прохрипела Ольга.
– Мы прямо сейчас сядем в машину и уедем. Хочешь домой? В Питер?

Мальчик не сомневался ни секунды. Словно собрался бежать до Питера на своих двух, он воровато оглянулся на высокую женщину, сопровождавшую группу детей, и быстро закивал.

–  Да! Очень хочу!

Ответить Ольга не успела. Сзади на плечи легли чьи-то руки, и знакомый голос тихо произнес:

–  Ну, раз вы уже обо всем договорились, предлагаю убраться отсюда.

Ольга и сын переглянулись, но спрашивать оказалось поздно. Словно Игорь произнес какое-то магическое заклинание, все вокруг стало меняться.

Высокая арабка, крепко прижав к груди пухлый проспект, вдруг куда куда-то засобиралась. Мартынов отлип от двери и, кивнув кому-то в сторону, быстро пошел к стоянке. Неожиданно взвыла пожарная сигнализация.

В общем хаосе лишь пять человек не потеряли из виду друг друга и двинулись в одном направлении: высокий широкоплечий европеец с сединой на висках, женщина, крепко держащая за руку улыбающегося мальчишку, и два ничего не понимающих мускулистых туриста в панамах.

Игорь знал, что мальчик согласится уехать с Ольгой, но все равно, когда парнишка кивнул, у него будто гора с плеч упала. Дальше все было проще. Отдав полное руководство Мартынову, Игорь больше не вмешивался.

Ольга сама помогла сыну забраться в джип, пристегнула его и, надёжнее любых ремней, обняла. Вскоре привыкшие за несколько дней ничем не интересоваться "панамки" заняли свои места во втором джипе, и машины двинулись в аэропорт.

На волне расслабленного состояния, в котором пролетели экскурсионные дни, дорога воспринималась, как обычная поездка. За ними никто не гнался. Полицейские даже не смотрели в сторону джипов. Водитель-иорданец спокойно, не превышая скорости, рулил к аэропорту.

Единственным, кто волновался, были Ольга и её сын. Власова, похоже, до конца не верила, что у них все удастся. Она постоянно глазела по сторонам, не выпускала из рук детскую ладонь и иногда бросала короткие, умоляющие взгляды на Игоря.

Неопределенность длилась ровно до паспортного контроля. Не зная деталей плана, Ольга подала в окошко свой паспорт и туристический ваучер. Это все, что у нее было с собой. Остальное, будто член семьи, протянул Игорь: дубликат украденного Хасимом свидетельства о рождении Никиты, согласие отца на вывоз ребёнка, старый паспорт мальчика, который в свое время делала ещё Ольга.

Все с печатями, с заверенными в консульстве переводами на арабский, свеженькое, будто Хасим на самом деле одумался и в экстренном порядке подготовил для неё за эту неделю.

Ольга смотрела на бумаги с благоговейным трепетом. Когда в паспорте Никиты появился штамп о выезде, она даже не сразу решилась забрать документы. Вместо неё их сгреб Игорь. Как мусор, одним движением в прозрачную папку.

А дальше был коридор. Длинный, с красивыми рекламными плакатами на стенах, с дорожкой эскалатора и одним небольшим чемоданом на троих.

До самой посадки ничего не происходило. Все шло по продуманному Игорем с Мартыновым плану. Он был не самый безопасный, но самый реальный из возможных. Только перед посадкой на самолёт произошло то, что заставило всех напрячься. У Никиты зазвонил телефон.