— Риз?

— Хм?

— Ты сказал «он». У нас не будет дочерей?

Услышав вопрос, Риз быстро встречаются со мной взглядом, а затем хватает меня за талию и бросает на кровать. Он опускается на меня сверху. Покрывая меня своим телом, словно одеялом.

— Я не знаю, смогу ли справиться больше, чем с одной, такой как ты. Я буду стрелять, надеясь, что это мальчики.

Я откидываю голову назад и смеюсь, когда он садится на меня верхом.

— А теперь, черт возьми, что мне делать с этой штукой?

Я смотрю вниз на свое тело, видя, как его руки физически дрожат, когда они парят над моим корсетом.

— Сзади есть ленточки, которые... ах!

Я оказываюсь на животе, когда он ставит колени по обе стороны от моей талии. Я чувствую, как ослабевают ленты, когда опускаю голову, прижимаясь к кровати щекой и смотрю на наш лофт.

Наш лофт. Больше не только мой. Каждое воспоминание, которое я буду связывать с этим местом, теперь будет содержать моего мужа и семью, которую мы создадим.

— Спасибо тебе за то, что ты сделал. Мне очень нравится этот свадебный подарок.

Риз прижимается губами к моим лопаткам. Затем ниже, так как мой корсет полностью ослаблен. Как только моя спина полностью обнажается, я переворачиваюсь, чтобы видеть его. Он снова садится на колени между моих ног, глядя на меня, и я вижу, как его грудь вздрагивает от каждого вдоха. Как будто это его первый вдох за последние несколько часов.

— Ты в порядке?

— С тобой всегда будет так.

Риз смотрит на меня с такой нежностью во взгляде, какой я никогда у него не видела. И я хочу спросить его, что он имеет в виду, но жду, потому что знаю, он собирается дать мне это. Я вижу, как его горло сжимается от глотка, он слегка приоткрывает губы, а его взгляд заставляет меня вспомнить самый глубокий взгляд, который он когда-либо мне дарил.

— После трехсот двадцати трех дней я уже должен знать, как ты на меня повлияешь. Но это не так. Я никогда не готов к этому. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне кажется, что я снова на той свадьбе, впервые смотрю на тебя.

Воздух покидает мои легкие дрожащим выдохом, и я внезапно перестаю думать о дыхании вообще. Ничто так не действует на меня, как слова, которые он выбирает для меня. И я знаю, что никакой альтернативы этому никогда не найдется.

— Как ты это делаешь? Как ты заставляешь меня любить тебя больше, чем я когда-либо думала, возможно? — спрашиваю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Я протягиваю руку, желая почувствовать его. Прямо сейчас нуждаясь в этом постоянном контакте больше, чем когда-либо.

Он касается моей руки своей, переплетая наши пальцы вместе.

— Это я должен спросить тебя об этом.

Я моргаю, и слезы скатываются по моим щекам. Он отпускает мою руку и хватает меня за ногу, упирая ее в свою грудь. Риз снимает одну туфлю, затем другую. Я смотрю, как он проводит пальцами по внутренней стороне моей ноги вдоль чулка, пока не добирается до металлических зажимов подвязки. И после его заявления мне несколько секунд назад, я думаю, что он будет нежным. Думаю, что его следующие движения будут неторопливыми и ласковыми.

Пока не замечаю, как дрожит его рука, когда он поднимает ее, чтобы провести по своим волосам.

Риз отталкивается от кровати и начинает срывать с себя одежду, не обращая внимания на пуговицы и молнии. Он, обезумев, словно обделенный мужчина, смотрит на меня, застывшую на кровати.

Изголодавшийся.

Жаждущий.

Обычно Риз так сдержан, так расчетлив во всем, что делает. Особенно в сексе. Его движения точны. Хорошо продуманы. Отработаны. И я люблю эту его сторону. Но когда он хаотичен, как сейчас, когда, кажется, не может успокоиться достаточно, чтобы снять одежду должным образом, когда выглядит просто человеком, таким же, как и все мы — эта сторона Риза, которая сводит меня с ума.

— Не думаю, что когда-либо так сильно нуждался в том, чтобы оказаться внутри тебя. Я, блядь, трясусь, — говорит он. Риз кладет руки мне на бедра, впиваясь пальцами в кожу, и срывает с меня чулки. Мои подвязки и трусики сняты, сброшены с кровати и проигнорированы, как и все остальное, что не является им и мной в этот момент. Руками он впивается в кожу моих бедер, когда поднимает их с матраса и тем же движением входит в меня.

— Риз, — кричу я, впиваясь ногтями в его плечи.

Он прижимает мои колени к груди, толкаясь в меня с такой силой, что у меня стучат зубы.

— Наконец-то, ты моя. Я так долго этого ждал.

Я киваю сквозь стон, закрываю глаза и тихо напеваю. Да. Да. Да.

Руками он массирует мою грудь, а его толчки становятся неистовыми. Пальцами сжимает соски, и я распахиваю глаза, когда чувствую его язык на одном из затвердевших пиков.

Я запускаю пальцы в его волосы, сжимая их в кулак, когда он кусает меня.

— О Боже, — хнычу я, когда он утыкается лицом в мою ложбинку.

— Скажи это, Дилан, — Риз поднимает голову, и, захватывая мой рот своим, крадет у меня слова. — Умоляй меня так, как только ты это умеешь делать.