Нас поместили в отличные «пять звезд» на берегу лазурного спокойного моря. Там мы обедали вместе с гостями отеля в главном ресторане, но нас предупредили, что купаться с гостями в бассейне и море с гостями запрещено, можно лишь смотреть на него и томно вздыхать, ожидая выходного.

Строго запрещено заводить романы в коллективе и с гостями, говорить о религии, о политике; запретили надевать очки, защищающие от яркого солнца, общаться друг с другом во время рабочего дня, курить, присаживаться на шезлонг гостей. В довершение нам выдали поношенные футболки с логотипом компании. На моей было большое жирное пятно на спине.

Через пару дней мы лишились паспортов, в которых должна была быть проставлена виза с разрешением на работу. Стоит ли говорить, что нам их не вернули?

Из всей команды новичков было двое: я и мальчик-араб, — все остальные уже были знакомы с работой. Девушки, работающие с нами, были, мягко говоря, не слишком восприимчивы к чужим проблемам (наверное, у них хватало своих), и добрым советом никто из них поделиться не спешил.

Первая неделя проходила в тренингах. На пляже постоянно работали двое мальчишек-арабов, а мы выходили только на три часа в день: утром, с десяти до одиннадцати, собирать гостей и играть с ними в волейбол, и позже — с трех до пяти. В основном мы занимались «контактом с гостями»: подходили, отрывали их от чтения привезенной литературы и говорили ни о чем: «Привет! Как дела? Нравится отель? Классный, да? (В этом месте мы должны были акцентировать внимание туриста на то, что отель классный, и подтолкнуть его к такому же выводу). Присоединяйтесь к аквааэробике в бассейне! Это же классно! А стретчинг? Давайте играть в волейбол! Как не хочу? Сегодня у нас танцевальная программа «Латина-денс», придете? Почему?» Ровно через пять минут нужно было оставлять туриста и подходить к следующему. Иногда было неловко — люди откровенно отправляли к чертовой бабушке, но приходилось приставать ко всем гостям отеля на пляже, а позже от нас требовали подходить и к тем, кто отдыхал возле бассейна. Иногда нужно было продавать билеты на дискотеку в отеле или за его пределами, выручка шла в карман менеджера анимации. После «контакта» с гостями я играла с туристами в дартс. В остальное время нас учили танцевать клубные танцы и готовили к вечернему шоу. Позже я сама проводила и стретчинг, и аэробику. Аниматоры с опытом рассказывали, что в других отелях было два перерыва в день: один днем и второй вечером перед ужином, — но наше руководство было настроено проводить ежевечернее танцевальное шоу и не планировало выделять бюджет на профессиональный балет. Именно поэтому пять часов перерыва были постоянно заняты — каждый день недели были разные танцевальные шоу. В понедельник «латино», затем ирландский танец, русское шоу по средам, танцевальный конкурс по четвергам, по пятницам одна из девочек танцевала танец живота. В этот день мы могли отдохнуть и просто стояли перед сценой, хлопая, в субботу по расписанию было международное шоу, а в воскресенье — микс-шоу. Через неделю, когда я уже была уже «профессионалом», я работала с девяти утра до двенадцати ночи. После двенадцати мы отдыхали, то есть приглашали гостей на дискотеку, на которой присутствовали до двух часов, прыгая и зазывая гостей на танцпол. Только после этого мы ползли отдыхать.

Через месяц, сильно исхудав, покрывшись загаром, обнаружив на лице морщинки, а под глазами мешки, я пошла к руководителю «поговорить». Разговор не был длинным. Через пару недель я была переведена в другой огромный отельный комплекс далеко от города. Там я и встретила своих новых друзей, которые приняли меня как свою, хоть я и не была на них похожа.

Кроны широколистых пальм колыхались под горячим ветром, указывая путь редким облакам. В это время года некоторые деревья все еще были укутаны в соломенные корсеты. Подрезанные лапы листьев пробивались сквозь теплое укрытие навстречу бесконечному солнцу.

Марием любила пальмы. Она подходила к небольшим деревьям, до крон которых могла дотянуться, и гладила их, впитывая их энергию и жизненную силу. Ей нравилось наблюдать за кронами пальм на фоне небесной синевы, — это успокаивало ее и отвлекало от мрачных мыслей.

В гостинице, где работала Марием, был красивый сад, вокруг которого росли пальмы. Проходя между корпусами, в которых проверяла уборку номеров, девушка как будто ненароком касалась стволов пальм, вдыхала аромат свежего морского бриза. Эта часть ее работы доставляла ей немалое удовольствие. Ей вообще очень нравилась работа здесь, да и где бы то ни было, лишь бы подальше от мужа и дома. Она только сейчас поняла, насколько ей невыносим родной дом. «Так нельзя, — девушка ударила себя по лбу. — Дом — это дом».

К Марием подбежала девушка с ресепшена и воскликнула:

— У меня новости!

— Какие?

— К нам едет новый начальник! Я слышала о нем раньше — моя старая знакомая работала вместе с ним.

— И что она сказала?

— Он ужасен! У него страшный характер, он перепроверяет работу подчиненных отдела, буквально обзванивая гостей, перечитывает наши отчеты. Как руководство могло предложить ему это место? Один наш посыльный работал с ним раньше и сейчас пишет заявление об уходе. Сказал, что тот ирод.

— Когда приступит к работе? — охнув, спросила перепуганная Марием.

— Не знаю. Никто не знает. Но вроде бы его уже на эту должность утвердили. Ой, мама, что же будет?

В конце парка Марием увидела команду посыльных, живо обсуждавших какую-то тему. Во главе стаял парень, которого Марием не очень любила. Он казался ей скользким, приставучим и абсолютно непрофессиональным, хотя уже многие годы занимал свою должность.

— А кто из посыльных собирается уходить?

— Амгад.

— О, — улыбнулась довольная Марием.

Вчера этот ужасный человек как будто шутя ущипнул ее. Она никогда не допускала к себе подобного отношения и влепила ему оплеуху. Тот тоже замахнулся и чуть не ударил девушку. Пока все аргументы только в пользу нового менеджера. Если человек непрофессионален и настолько фривольно себя ведет, туда ему и дорога. Она же с первого дня старалась проявить свои положительные качества.

Марием направилась в офис делать отчет и, проходя через длинный коридор с обитыми деревом стенами, обратила внимание, что в один из офисов заносят мебель, отличающуюся от остальной мебели цветом и формами. Девушка подошла к двери: в комнате уже стояла массивная вешалка из дуба, огромный стол с резьбой на ножках и обтянутое кожей кресло, самое большое изо всех, которые ей когда-либо доводилось видеть. В кабинет вносили объемный шкаф.

— Чье это? — спросила она подошедшую к ней секретаршу генерального директора.

— Мистера Питера. Говорят, что одним из условий контракта является индивидуальная мебель.

Марием сразу представила себе его — эдакого низкорослого гротескного старика с залысиной в очках и с большим портфелем. Вот он садится в свое огромное кресло, кладет свою большую папку, вытянутую из портфеля, на огромный резной стол, открывает именной футляр для ручки и начинает писать письмо огромными буквами. Затем в конце рабочего дня он поднимается со своего огромного кресла, опираясь на маленькую подставную скамеечку, и дает наставления ночному управляющему. Когда они оказались рядом, смешной старикашка пришелся своей залысиной по грудь подчиненному, но по взгляду и манере разговора было похоже, что это он смотрит на управляющего сверху вниз, а не наоборот.