Его уже убивают! А я - здесь! И ничего не могу сделать! 

Отец всегда был для меня чем-то настолько незыблемым, что даже мысли не возникало о том, что может быть по-другому. Первый звоночек прозвенел, когда случился инфаркт. Но тогда все было как-то легче. Отец позвонил сам, был весел и бодр. Конечно, я к нему сорвалась, несмотря на уверения, что все нормально. Отца нашла в роскошной питерской клинике, в условиях, мало чем отличающихся от его кабинета в одном из особняков, окруженного молоденькими медсестрами и деловыми врачами, довольного и счастливого. Посмотрела на это дело, посидела чуть-чуть у его кровати, если, конечно, то кресло пилота из какой-нибудь космической саги можно было так назвать, и уехала обратно. Уже не обращая внимания на показательную бледность, и хитрый взгляд, которыми он пытался меня удержать возле себя. Актером он всегда был отменным. 

Но в этот раз... Какая-то травма, непонятная районная больница... И эти слова врача... Все это не оставляло сомнений, что происходит что-то плохое. Настолько плохое, что даже отец вряд ли бы до такого додумался. 

Обескураженная и испуганная, я не сразу поняла, меня пересадили на диванчик для гостей, а гоблин, сидя на моем рабочем месте, лазит в компьютере, уже заказал и оплатил два билета на самолет, причем воспользовавшись корпоративными счетами. В личных целях. Это все как-то мимо меня пролетело. 

А вот информация, что он полетит со мной, засела. 

– Постойте, зачем вы...

– Соня, у тебя два часа на сборы, вылет в 15.00, - кивнул мне гоблин как ни в чем не бывало, словно мы договаривались с ним о чем-то, и вообще в порядке вещей вот так вот брать на себя отвественность, за что не просят. 

– Спасибо, - я усилием воли заставила себя собраться, переключиться с режима "растерянная клуша" в привычный боевой, - я благодарна вам за помощь, но справлюсь сама. 

– Нет. 

Я даже паузу выдержала, дожидаясь продолжения фразы. Аргументации. Тщетно. Гоблин молчал, спокойно завершая какие-то текущие дела прямо с моего компьютера, отдавая распоряжения с моего акка в чате. Короче говоря, вел себя настолько естественно, что и в голову не пришло бы постороннему человеку, что происходит что-то не то. А происходило! Происходило, черт возьми! 

– Я решительно протестую! Это - мое личное дело...

– Протест отклонен. 

Тут гоблин встал, подошел ко мне совсем близко, и я, чтоб хоть немного нивелировать разницу в росте, тоже встала, правда, чуть покачнувшись. 

И тут же на мои плечи легли тяжеленные ладони, немного, совсем малозаметно притягивая ближе к огромному телу:

– Эй, ты как? Давай, я один съезжу? Разберусь?

Я тут же повела плечами, стараясь высвободиться, но куда там! Силу его лап я помнила прекрасно. И тело мое помнило. И радостно так, слегка подогнуло колени. Само, клянусь, само! 

– Да что вы себе... Не надо лезть, куда не просят! 

– А ты попроси...

– Прекратите, - тут я уже руки выставила перед собой, злясь на дурного гоблина за то, что умело воспользовался ситуацией и моей слабостью. 

Уперлась ладонями в грудь, обтянутую белой строгой рубашкой, смотрящейся на зверюге неожиданно удачно, это не я, это мое подсознательное эстетическое восприятие само сработало! 

Гоблин медленно перевел взгляд с моих пальцев на своей груди на губы, сглотнул. Отчетливо так. Лишний раз подтверждая свой животный статус. Чуть дернул меня к себе. И я уже готова была к тому, что меня опять по-звериному схватят и поцелуют... И, кажется, даже глаза закрыла, чтоб не видеть этого. Исключительно по этой причине! Но вместо поцелуя получила только легкое поглаживание по скуле. Нежное, такое нежное, что сначала даже не поверила в его реальность. 

Открыла глаза, с удивлением осознавая, что свободна. Что стою, сама прижимаясь к мощному телу, словно в поисках защиты. А проклятый гоблин гладит меня по лицу, убирает волосы за уши. И смотрит. Странно так. Непривычно. Или привычно? Просто я раньше не замечала этого? Особенностей его взгляда? 

– Соня, собирайся, а?
– тихо пророкотал он, просительно даже, - времени мало совсем, нам еще в аэропорт ехать.

И я пошла собираться. Просто молча. Обескураженная произошедшим не меньше, чем ситуацией с отцом. И, если на то, что происходило за тысячу километров от меня, я повлиять никак не могла, поэтому оставила переживания на другое время, то вот о недавней ситуации и своей роли в ней, можно было подумать. Можно было. Но не хотелось. Вместо мыслей, поиска логики для своих действий, на передний план выходила почему-то обида. 

Глупая обида. Что не поцеловал. 

Я сошла с ума, кажется, на почве стресса. 

Точно. С ума сошла. 

– Сонечка, сока хочешь? 

Я только смерила приставалу ледяным взглядом, и обратилась к стюардессе:

– Белого вина, пожалуйста. Сухого. 

– О как!
– удивился Сергей, - а кто говорил, что не пьет? В полете? 

– У вас потрясающая память, - съязвила я.

– Да, - он повернулся ко мне, и наклонился ближе, забирая все свободное пространство своей массивной тушей, - у меня очень хорошая память...