– Вы уже и план приготовили?

– Да, есть кое-что. Предлагаю в качестве приманки использовать бывшую любовницу Лазарева актрису Ларису Панко. У них была кратковременная интрижка как раз перед тем, как он сбежал из России. И, кстати, это именно она родила принцессу, правнучку Николая II, которая погибла при подозрительных обстоятельствах.

Поляков вынул фотографию из папки и подвинул Председателю.

– Что касается смерти ребенка, то у меня возникло подозрение, что девочка осталась жива, а рапорт о ее гибели был подкинут нам самим же Лазаревым. Вот смотрите. Это тот отчет, который нам прислала агент Сопло. Там указано, что в результате перестрелки в доме в Париже, где жила принцесса, погибли несколько человек, но девочка осталась жива и была прооперирована. А вот ее же рапорт, что несколько дней спустя, снова в результате инцидента девочка погибла, а вместе с ней и группа из трех человек, которая была отправлена изъять ребенка. Но и агент Сопло вскоре погибла. В рапорте указано, она упала со скалы во время экскурсии. Ну позвольте усомниться в достоверности этой информации. Хотя все документы составлены по форме и придраться не к чему.

– Вы могли бы покороче?

– Так вот, я направил во Францию и Италию моих людей. Долгое время результата не было, но буквально вчера мне прислали вот это фото. Обратите внимание, на лице ребенка едва заметен шрам на верхней губе. А как указано в первом отчете агента Сопло, именно так и была ранена принцесса.

– Поляков положил на стол еще одно фото.

– Я думаю, мы можем использовать и этот факт для воздействия на Лазарева.

– Каким образом?

– Пока не вполне понятно, но у меня есть свидетельства, что подполковник Лазарев по какой-то причине очень дорожил этим ребенком. И что, если бы не его действия во Франции, то и такое количество наших агентов не погибли бы. У меня есть подозрение, девочка жива, а Лазарев ее опекает.

– Так что вы предлагаете?

– Выкрасть ее, и таким образом заставить Лазарева вернуться в Россию. Ну а уж здесь я с ним разберусь.

– Оставьте досье. Вы свободны.

9

Виктор Табунов открыл глаза, сунул руку под раскладушку, на которой спал, нащупал трезвонящий будильник и нажал кнопку. Сел, ударился о край стола, выругался и, уже более осторожно, просунул ноги в узкий проход между кроватью и раскладушкой. Через застиранную ситцевую занавеску в окно проступало утреннее солнце. Мужчина осторожно шагнул к открытой двери, вытянул раскладушку из-под стола, сложил и снова задвинул. Теперь в маленькой комнате образовался пятачок свободного пространства. Кроме двух кроватей, на которых спали две пожилые женщины, в комнате стоял шкаф, стол и стул. Виктору приходилось ютиться на раскладушке, наполовину задвинутой под стол. Его матери и того места не хватило, она спала на общей кухне коммунальной квартиры.

– Нерон, ко мне, гулять, – негромко скомандовал Виктор.

Из-под кровати выполз щенок немецкой овчарки месяцев шести. Он остановился, прижал уши и настороженно наблюдал за хозяином в одной руке которого появился поводок, а в другой – увесистая кожаная плетка, расходящаяся на конце широкими ремешками.

– Ко мне, я сказал, – с нажимом произнес Виктор.

Щенок сжался и попытался снова забиться под кровать, но мужчина успел ударить его плеткой. Пес заскулил и, изменив направление, рванул в открытую дверь в коридор.

– Ах ты дрянь такая, – Виктор погнался за собакой.

Пес прижался к входной двери, выпучил от ужаса глаза и заскулил. А мужчина начал прицельно наносить удары плеткой. Под собакой расплылась лужа мочи.

– Витька, кончай над собакой издеваться, – послышалось из-за соседней двери, –ты знаешь который час, дай поспать!

Мужчина прицепил поводок, выволок собаку на улицу. Щенок даже не пытался встать на лапы, он закрыл глаза и тихонько скулил.

– А ну вставай, – Виктор пнул щенка в живот.

Тот от боли еще больше сжался в комок, но тут последовали удары плетки. Пес вскочил и попытался вырваться из туго затянутого ошейника. Не тут-то было.

– Давай, делай свои дела. Опять лужу напузырил в коридоре. Когда ты только научишься ссать на улице, – Виктор ослабил натяжение поводка.

Через несколько минут мужчина отвел собаку домой. На засаленной кухне он открыл огромную кастрюлю, зачерпнул вонючее варево положил в тарелку и в собачью миску.

– На, жри, что морду воротишь? Не нравиться? Я же вот ем, – он, и правда, начал быстро работать ложкой.

Пес перестал принюхиваться и нехотя начал поедать вонючую похлебку из каши, рыбы и овощей.

– Мама, я поел. Я на работу пошел, – он обратился к женщине, уже проснувшейся и собиравшей свою раскладушку.

– Меня опять в КГБ вызывают. Может быть нам снова предложат забрать ребенка, – с надеждой в голосе произнесла Анна, – ну так ведь жить невозможно.

– Так ты там постарайся, чтобы нам дали квартиру. А уж с ребенком или без, лишь бы выбраться из этой клоаки.

– Ну да, жопа – это не орган, а состояние души, – невесело усмехнулась Анна.

10

– Лазарев, здесь для тебя какие-то документы по почте пришли. Коллега зашел в кабинет и положил на стол конверт из плотной бумаги. Анатолий некоторое время рассматривал послание, понюхал, достал нож для бумаг и вскрыл его. Вынул лист дорогой бумаги с его собственным тисненым вензелем князя наверху.

"Приходи 12 июня в 10 часов в отель "Палас" в Биаррице во Франции. Приходи один, иначе она умрет, а ты и не узнаешь, как и когда".

Лазарев всматривался в текст, написанный красивым витиеватым почерком на его собственной бумаге. Он прекрасно знал где можно было взять такие листы – на его итальянской вилле на берегу моря или в замке Кериоле во Франции, где жила принцесса Симона со своей наставницей Ирэн Романовой.