Общество переживёт потерю единиц. Корона, опираясь на верных вассалов, переживёт бунт. Особенно если будет предупреждена о такой возможности, пусть даже не подкреплённой вещественными доказательствами.

Но переживёт ли Дарк войну против избранного им врага под своими собственным знаменами? Без помощи по-настоящему крупных игроков? Речь, разумеется, не о смерти физического тела, как таковой. Сковронские не осмелятся убить наследника рода Маллоев окончательно. Зато они вполне смогут нанести жестокий удар репутации Даркена. Имени. Имиджу.

Разумеется, было бы неплохо продолжить борьбу и победить. Конечно же, при первой же возможности “номер один” остановит ковачскую скотобойню. Но сможет ли он кому-то помочь, если сам окажется в бедственном положении? Не лучше ли сейчас всё оставить на самотёк и позволить Сковронским самим оступиться?

Ведь если достаточно долго сидеть на берегу реки, можно увидеть, как по ней сплавляют труп твоего врага. А поводов немножко посидеть и отдохнуть имелось немало.

В конце концов, Дарк вчера истратил добрую треть своего высоконасыщенного праха. Легального, само собой, переработанного из врагов Богемии. Того, что осталось, вряд ли хватит, чтобы сравниться с запасами, регулярно пополнявшимися за счёт новых жертв. В своих изначальных планах Маллой делал большую ставку на одноразовые державы, полагая у противника отсутствие симметричного ответа.

Это оказалось ошибкой.

Борьба больше не имела смысла. Она вредна и самоубийственна.

Именно такими были мысли юного некромага, застывшего перед большим панорамным окном.

Виды города успокаивали. Здания, высокие и низкие. Демонстрировавшие прошедший проверку временем стиль ушедших эпох и вычурный новодел, вызывающий у иных эстетов разом изжогу и зубную боль разом. Холодное и монументальное подтверждение величия человека. Символ того, что сколь многие бы ни погибли, в итоге всё будет лучше, чем раньше. Любое общество рано или поздно, интуитивно понимая суть дилеммы заключённого и её посыл о наибольшей общественной выгоде, порождаемой сотруничеством, переродится в новой форме.

Как жестокий рабовладельческий строй сменяется чуть более человечным феодальным.

Как феодализм падает под давлением буржуазии.

Как рано или поздно буржуазия падёт окончательно, уступив новой власти.

Когда-нибудь мир станет лучше. Не сегодня, не завтра, и даже не через год. Но он будет лучше. Его ждёт неровное, полное проблем, но устойчивое развитие. И холодный, бездушный, но величественный город тому подтверждение. Просто необходимо немного терпения.

Просто немного посидеть на берегу реки.

И, пожалуй, Даркену стоило проявить это терпение. Выждать. Уделить внимание семье. Наладить отношения с отцом и сестрой. Научиться лучше разбираться в людях. Восстановить свои запасы высоконасыщенного праха. Найти новую жертву. Провести разведку получше.

Тихо, почти неслышимо, за спиной открылась дверь. С лёгким шуршанием она отъехала в сторону, позволяя ещё одному человеку присоединиться к обществу двух уважаемых некромагов.

— Слечна Глашек, — поспешил блеснуть хорошими манерами пан Фурман. — Прошу прощения, что мы начали без вас. Желаете, чтобы я предоставил промежуточное коммюнике?

Ответа не последовало. Смутное, едва различимое, отражение в окне позволяло уловить движение. Молчаливая попаданка неспешной поступью направилась к Даркену. Шаг был слегка неровным. Словно бы девушка была не уверена, как именно ей лучше подойти к задумчивой фигуре своего начальства.

Впрочем, долго сомнения не продлились. Всего через полминуты Броня уже стояла у окна, всего в полуметре от “номера один”.

— Я ведь уже говорила, что разделяю идеи гуманистического утилитаризма, пусть и в несколько переработанной форме?

Дарк слегка кивнул. Он не поворачивал головы, лишь скосил взгляд, чтобы видеть строгий, пусть и очерченный мягкими линиями, профиль девушки.

— Решение будет моральным тогда, и только тогда, когда результатом этого решения будет увеличение или сохранение счастья наибольшего числа людей в наибольшей мере. При этом я призываю не забывать, что все люди рождаются равными в своих достоинствах, и ни одно решение не может быть принято в ущерб чьим-либо правам.

Не всегда можно было с первого раза понять, куда клонит Глашек. Иронично, но чем больше она пыталась объяснить, тем больше хотелось сказать бессмертное “ничего не понимаю, но очень интересно”.

— Но я против мнения о том, что права и достоинства человека — суть константа, — продолжала вещать некромагичка. Определённо, ораторское искусство не было её сильной стороной. Она не взывала к чувствам. Не взывала к совести. Она пыталась разложить вопрос по полочкам с присущей ей рациональностью. Бездушно, как патологоанатом препарирует труп. — Все люди рождаются равными, но в процессе жизни, своими поступками, моральными и аморальными, они возвышаются над средним индивидуумом и падают на дно. Не просто так любая система наказаний основана на идее усекновения в правах наиболее асоциальных элементов: включая право на имущество, право на свободу и даже право на жизнь.