— Алло? Дарк?

Бойкий эмоциональный голос Ёлко, несколько искажённый телефонным динамиком, слегка нарушал меланхоличный настрой Маллоя-младшего.

Здесь, на скамеечке, в уютном полумраке беседки, вдали от царящей в усадьбе суеты, было крайне приятно и удобно предаваться ванильным мыслям и прочему соплежуйству. Горячий шоколад с терапевтической дозой коньяка, вишнёвым сиропом и зефиркой… хотелось бы про него что-то сказать, но этого и не требовалось. Горячий шоколад с коньяком, сиропом и зефиркой — это вещь в себе, не нуждающаяся в контексте и уточнениях. Последние минуты три он был единственным, что согревало одинокого молодого человека этим тихим скучным одиноким вечером. В мире, от которого нельзя было даже скрыться за спасительными тёмными стёклами очков: по возвращении домой от них вновь пришлось на время избавиться.

Но теперь конкуренцию одному из прекраснейших напитков на свете составляла Ёлко. Колючая и очень милая девушка. Пусть даже телом находящаяся где-то далеко. Её душа витала здесь. Рядышком.

— Да, Ёла… да, это я. Проблем не было?

— Были… но явно меньше, чем у тебя. Дарк, чем ты думал? Как ты там, вообще?

— Как всегда, — в горькой усмешке ощущалась капелька яда. — Ты же знаешь мою семью. Сейчас Глашек и её полюбовницу у нас дома приветствуют, как родную дочь с официально одобренной невестой, а я, всеми забытый и брошенный, вот, пью горячий шоколад в беседке. В абсолютном одиночестве.

— Я не об этом спрашивала, — по тону было ясно: ёжик куксилась. — Но я рада, что ты в порядке. Я так понимаю, Сковронская купилась на твой блеф?

— Это был не блеф, Ёла, — не меняясь в голосе ответил молодой человек и сделал маленький-маленький глоток аппетитного варева. — Я действительно раздолбал кусок парка.

— О, Семеро… тебе что? Денег девать некуда?

— Успокойся. Всё продумано. Кроме того, когда я пришёл, на месте уже были люди Сковронской.

— Люди Сковронской? Не сама Сковронская? Боги, Дарк, скажи мне, что среди них был некромаг.

— Среди них был некромаг, — на губах Маллоя-младшего вновь появилась улыбка. Лёгкая. Искренняя.

— Ну, хвала Семерым! — вздохнула-было с облегчением главный аналитик ковена.

— А когда можно будет сказать правду?

Правда… правда была сложна и многослойна, но, по итогу, заключалась в том, что Дарку не пришлось биться с некромагом в момент, когда он учинял разрушения: все вражеские магуи были уже дисфункциональны в момент, когда бравый герой прибыл к месту действия. В парке имелось много камер, и если какая-то из них оказалась цела или изначально слала данные напрямую на сервер, не составит труда сложить два и два. Это шило, которое в мешке не утаить.

— ДА-А-АРК!!! — возмущённый высокий писк из мобильного позвучал одновременно с беззаботным смехом “номера один”. — Ты хоть понимаешь, что Сковронская тебя развела, как младенца?

— В каком смысле? — без тени беспокойства в голосе спросил главный.

— В прямом! “Стит” — это охранная организация. Наверняка какой-нибудь из сломанных тобой объектов принадлежит юрлицу, имеющему договор с этим ЧОП. Если ты переломал кучу аттракционов, воюя с охранниками, Фурману нечего будет предъявить Сковронским, даже если он захочет! — от напряжения Ёлко начала откровенно тараторить. — Это будет уже не разборка между некромагами на его территории, а беспредел, устроенный одним раздолбаем, который вдруг пришёл и начал всё ломать! Я, конечно, понимаю, что Фурманы Маллоям не ровня, но оставить без наказания подобное поведение хозяин территории просто не имеет права! Это, как минимум, требование репараций. Причём, не только цены ремонта каруселек, но ещё и компенсации недополученной прибыли за время простоя, компенсации репутационного урона парку развлечений, и ещё неустойка сверху в сумму “морального ущерба” бухгалтеру. Я, так, с ходу, цифры не назову, но, вроде бы, такой “моральный ущерб” может составлять до трёхсот процентов от чисто материальных затрат.

— А, — кивнул Дарк и сделал ещё глоточек. — Ну и ладно.

— Ну и ладно? НУ И ЛАДНО?! — не выдержала “номер два”. — Ты, вообще слушал, о чём я говорила? У тебя итак отношения с отцом просто ужасные…

— Ты такая милая, когда злишься, — перебил её молодой человек. — Голос сразу становится такой прикольный. Фыр-фыр-фыр. Фыр-фыр-фыр. Прямо как фырчание ёжика.

Это было лишь наполовину правдой. Всё вышесказанное относилось к той части реплик, которые Ёлко произносила насупившись, а потому, слегка сдавленно. Динамики телефона сходство только усиливали. Крик же больше напоминал истошные визги чаек. И тут техника была уже бессильна. Разве что, наверное, самые высокие ноты микрофон не улавливал, облегчая, таким образом, жизнь слушателю “на том конце провода”.

— Вовсе я и не милая, — собеседника ещё больше скуксилась. — Нельзя так, Дарк. Я же о тебе беспокоюсь. Неужели тебя совершенно не волнует, во что всё это может вылиться?

— Да, вообще наплевать, — ответил он. — А с чего бы что-то должно пойти иначе? Мне совершенно нечего бояться. Я совсем ничего не теряю. Если ты искренне веришь, что мой папенька считает, что из меня может выйти толк, ты искренне заблуждаешься. Нет абсолютно никакого сценария, при котором я вдруг стану в его глазах достойным. Если ты вдруг не поняла, я давно уже готовлюсь к войне за наследство… в которой мне придётся иметь дело с тупой разбалованной сестричкой.

— Уф… ладно… я поняла: здесь я бессильна, — сдалась Ёлко.

— Разумеется, не бессильна, — хмыкнул молодой человек. — Мне просто приятно слушать твой голос. Кроме того, сама подумай, какие перспективы открываются в случае силового захвата наследства.

— Какие? — удивительно, как много скепсиса можно отсыпать в один конкретный вопрос.

— Отец никогда не одобрил бы нашу с тобой свадьбу, Ёла…

Молчание.

— Не… не нужно, Дарк. Если ты делаешь это только ради меня. То ты идиот.