Да и не мог я бросить свой отряд. Возможно, я нелюдимый и замкнутый тип, но если обещал, что буду с бойцами, пока последний из них не станет вэри — значит, буду. Понятия не имею, откуда во мне такое странное желание взялось — выполнять свои обещания. Я оглянулся на спящую девушку. Пятнашка спала, соблазнительно высунув ногу из-под одеяла, и пришлось перебороть в себе желание продолжить прекрасный вечер и ночь не менее прекрасным утром. Нет. Достаточно прислушаться к весёлому визгу наверху — и станет понятно: пора заниматься делами.

Дети! Когда ребёнок один — это неплохо. Когда детей несколько — это шумно. Когда детей много, и они заперты на корабле — это конец света и катастрофа. И все попытки успокоить их приводят к провалу, потому что неуёмная энергия наших маленьких подопечных не даёт им сидеть без дела. Это в первые дни после освобождения они грустили и сидели тихонечко. Но стоило им забыть об ужасах Линга, смириться с тем, что родителей рядом нет и в ближайшее время не будет — и они вернулись к нормальному детскому состоянию: играть и шуметь.

На наше счастье команда баржи воспринимала засилье детей совершенно спокойно. Пятеро детишек сойдут на берег уже вместе с новыми родичами. Мун-ори с женой взяли к себе троих, а ещё двое полюбились другим внукам Ворчуна. Семейство у капитана было большое, да он и сам признавался, что в его большом доме на окраине Форта Ааори такое — и похуже — творится почти каждый день: правнуков у него было много. Так что больше всего раздражались мои бойцы. Особенно те, кого поставили присматривать за детскими шалостями. Больше пары часов почти никто не выдерживал.

Когда я вышел из каюты, мимо с визгом пролетела стайка малышни. Неслись они в сторону грузового отсека баржи. За ними спешила девочка постарше — их мы привлекали в качестве помощников дежурных, а следом и сама дежурная. Фука устало кивнула мне на ходу.

— Давно не спят? — поинтересовался я.

— Недавно проснулись, — ответила она, не останавливаясь. — Только я уже устала…

Узкий коридорчик к каютам для бойцов и детей. Семь просторных грузовых отсеков с небольшими отдушинами под потолком — не самое комфортное место. К концу ночи тут бывает душно. Вот дети, проснувшись, и устраивают беготню. Десятники спят в таких же комнатках, что и у меня с Пятнашкой. Не очень правильно, но, когда мы пытались разместиться с бойцами, Ворчун так на нас посмотрел, что стало не до споров. У старика всё было строго: старшие занимают заслуженное место, младшие — как получится. Его консерватизм можно было понять — при таком-то количестве потомков.

— Как у вас тут? — спросил я, заглядывая в одну из комнат.

— Нормально, живы пока! — лениво откликнулся Молоток, явно не собиравшийся вставать до завтрака. — Тела мимо не проносили.

— Шрам! — Зенка выглядывает из соседней каюты. — Ладну не видел?

— Нет, только Фуку, — ответил я.

— Ладно, сама поищу! — девушка проскользнула мимо меня к выходу.

Бойцы заняты кто чем. Кто-то пытается залатать вещи, кто-то спит, четверо — Орун, Надо, Бука и Гвоздь — устроились в углу с одной местной игрой, подсмотренной у команды. Правила простые, да и всё, что нужно, имеется (играть надо обычными монетами). Для успокоения совести я пробежался взглядом «по головам» и заглянул к детям. В одной из комнат застал Пузо и Суча, которые развлекали три десятка детишек, рассказывая в лицах какую-то сказку. Откуда они её знают — не имею ни малейшего понятия, но делаю зарубку на память: надо узнать.

Палуба меня встретила ветром и тучами. Баржа ползла вдоль берега под парусом. Предыдущие три дня шли на вёслах. По палубе носилась очередная стайка детей, за которыми приглядывали Нож и Рыба. Во что играют дети, я уже устал интересоваться. Игры для детей здесь настолько разнообразны, что, не побыв ребёнком, просто не запомнишь. Махнул бойцам и отправился к Эр-нори и Ша-арми. Они пристроились у фальшборта, смотрели на море и о чём-то разговаривали.

— Шрам, меня подожди! — Нож оторвался от присмотра за ребятнёй и подошёл ко мне.

— Жду! — немного опешил я.

— Не, сам пришёл — так пошли, — ответил тот загадочно.

— Ладно… Нори, Арми, привет! — поприветствовал я десятников.

— Ага, сам пришёл! — обрадовался Эр-нори.

— Да что такое?! Что я не знаю? Признались быстро! — возмутился я, а эти трое начали бессовестно ухмыляться.

— Шрам! — первым успокоился Ша-арми. — Слушай! Мы тут все пошушукались…

— Все — это кто? — поинтересовался я с очень большим подозрением в голосе.

— Шрам, ну все! Совсем все…. — очень понятно объяснил Нож. — Не шушукались только с тобой и Пятнашкой.

— Это был заговор! — немного просветил меня Эр-нори.

— Так, ну-ка дали сказать! — разозлился Ша-арми. — Выбрали меня в переговорщики, так не мешайте! Шрам…

— Ну говори уже, — в голове была такая каша, что я уже слабо понимал, чего они от меня хотят.

— Шрам, надо бы тебя, или Пятнашку, или вас обоих — вэри делать, — пояснил мне, наконец, Ша-арми.

— Ну это вообще никуда не годится, — расстроился я. — А остальные? Что за новости?..

— Вот, он уже отнекивается! — возмутился Эр-нори. — Вот потому мы с тобой и Пятнашкой и не обсуждали.