– Слушай…

Лия хотела сказать, что у нее есть муж и двое детей, и ей точно не до интрижек с музыкантами с раздутым самомнением, но вспомнила, что это у Джейн Лэнгтон муж и двое детей, а она Лия Тодд, и она устала. Она чертовски устала.

– Я хочу сбежать, – сказала девушка.

Тео победно улыбнулся.

– Твой рабочий день до шести, – напомнил он. – Еще три часа.

Лия кивнула и, написав Джейдену смс, что сегодня задержится, вернулась к работе.

– За нами сейчас не увяжется толпа фанатов? – с опаской спросила Лия, выходя вслед за Тео из машины.

– Нет, – ответил тот, надвигая на глаза кепку. – Но если что, мы всегда можем от них убежать.

– Ладно, – согласилась Лия.

Они шли по широкой аллее парка. Снег приятно хрустел под ногами, а вечерние огни освещали путь.

– Почему мы здесь? – спросила девушка. – В смысле, это довольно жутко. Ты и я в пустом парке.

– Думаешь, я тебя убью?

– Ты похож на маньяка – ты прислал мне странный диск и телефон с номером «позвони мне».

Тео рассмеялся. Громко, искренне, заразительно. И Лия невольно подхватила его смех.

– Никогда не думала, что буду гулять в Центральном парке с мировой звездой, – призналась девушка.

– Никогда не думал, что стану мировой звездой, – ответил Тео. – Знаешь, это было здорово в начале. Эфиры, внимание прессы, фанатки и прочее, ну, знаешь…. А потом я понял, что людей, вообще-то интересует больше, с кем я сплю, нежели, что я думаю о том, как помочь голодающим детям Африки.

– Но это нормально. Зрители любят глазами и ушами. Всем хочется смотреть на красивую картинку и слушать приятный голос. Им нужно что-то, что бы отвлекало их от проблем, а не заставляло думать над ними.

– В этом все и дело, – Тео остановился и глубоко вдохнул промерзший вечерний воздух. – Когда мне было восемнадцать, я, как и все подростки, хотел, чтобы меня заметили, с моим мнением считались. Потому что мне казалось, только я один, ну и группка моих единомышленников – только мы мыслим в корне верно, а весь мир ошибается. Наверное, поэтому и появились Daggers. Сейчас, по-моему, мир по-прежнему не прав, и вроде бы меня все видят, но никто так и не слышит. Это замкнутый круг. Рано или поздно ты начинаешь писать важные вещи, тебе кажется, что важные, но они хранятся стопками в твоем столе, потому что никто не захочет думать о них, включая радио в обед. И ты больше не делаешь, что ты хочешь. Ты несвободен даже в собственной музыке.

– Не ты ли мне говорил, – Лия зачерпнула в ладонь немного снега, – что решения намного проще, чем кажутся. Если ты не можешь разорвать круг, выпрыгни из него. Уйди туда, где ты будешь свободен. Все просто. Разве нет?

Тео усмехнулся и, сняв кепку, зачесал волосы назад.

– И кто из нас боится? – усмехнулась Лия.

– Туше, – признал Тео.

– Так чего боится Тео Хатчкрафт? – Лия подошла к мужчине ближе. – Потерять фанатов, потерять известность? Деньги? Гордость из-за того, что сдался? Что мешает запрыгнуть в корвет и ехать навстречу солнцу? – она говорила, подходя все ближе и ближе, пока не оказалась совсем рядом. Протяни руку и можно коснуться ледяной от ветра кожи.

– В корвете слишком много места для одного, – Тео поднял руку, чтобы заправить Лие выбившуюся прядь волос.

– Одиночество, – догадалась Лия. – Мне не нужна эта жизнь….

– Мне просто нужно, чтобы было за кого умереть, – подхватил Тео.

Лия почувствовала его дыхание на своей щеке.

– Почему я? Неужели вокруг тебя мало женщин?

– Мне захотелось умереть за тебя, – Тео двинулся вперед, находя губы Лии.

Девушка закрыла глаза, позволяя ему целовать себя. И именно это было правильно. Неприемлемо с точки зрения Джейн Лэнгтон, которую дома ждал муж и дети, но чертовски правильно со стороны Лии Тодд. У Джейн был Джейден, а у Лии не было ни кого, чтобы было за кого умереть.

– Теперь твоя история, – Тео отстранился, опаляя кожу Лии горячим дыханием.

– Я живу не своей жизнью,– просто ответила Лия. – Моя настоящая жизнь казалась мне полным отстоем – серая и однообразная. И я была идеальная для нее – такая же серая. Я даже не решалась надеть на работу что-то, кроме серого цвета. И я подумала, что если стану кем-то другим, если люди увидят меня кем-то другим, все станет проще.

– Не стало? – Тео обхватил лицо девушки ладонями.

– Не стало, – Лия прикрыла глаза, ощущая тепло от чужих прикосновений.– Все перестали видеть меня настоящую. Меня больше нет. Я все испортила. Просто потому что побоялась бороться со всей серостью в своем сером мире. И теперь я не могу делать, что хочу. Я тоже в центре замкнутого круга.

– В моем корвете есть пассажирское сиденье, – сказал Тео. – Оторвем поводья от старых стальных оград….

– Я не знаю этой песни, – призналась Лия.

– Будем жить как лошади [3], – подсказал Тео.

– Звучит довольно странно, – усмехнулась девушка.

– Возможно, не самая лучшая аллегория, – признал музыкант. – Но какой полет мысли.

– О боже, твое самомнение имеет границы?

– Определенно, – кивнул Тео. – Но я пока их не нашел.

Лия рассмеялась и прижалась к мужчине, пряча лицо у него на плече.