Я усмехнулся.

— Мне он не понадобится — эти шорты вполне его заменят.

Она направилась к домикам, а я подошел к сеноту и посмотрел вниз на черную воду. Я не мог разглядеть дна, и оно могло находиться на любой глубине, начиная от шести дюймов, поэтому я решил, что нырять здесь не стоит. Я спустился вниз по ступенькам, медленно окунулся в воду и нашел ее освежающе холодной. Поболтав ногами, я не смог достать дна, поэтому нырнул и поплыл вниз, чтобы взглянуть на него. Я опустился до глубины примерно в тридцать футов, а дна все не было. Здесь царил непроглядный мрак, и я хорошо представил себе условия, в которых мне придется совершать погружения для Фаллона. Я позволил себе медленно всплыть, выпуская изо рта пузырьки воздуха, и снова вернулся к солнечному свету.

— А я думала, куда ты запропастился? — сказала Кэтри, и, посмотрев вверх, я увидел ее темный силуэт на фоне солнца, застывший у края сенота в пятнадцати футах над моей головой. — Там достаточно глубоко, чтобы нырнуть?

— Слишком глубоко, — ответил я. — Я не смог достать дна.

— Прекрасно! — воскликнула она и совершила чистый прыжок. Я медленно поплыл вдоль края сенота и уже начал беспокоиться из-за того, что ее так долго не видно, когда внезапно почувствовал, что меня тянут за лодыжки, и скрылся под водой.

Смеясь, мы вынырнули на поверхность, и она сказала:

— Это тебе за то, что ты утопил меня в бассейне Фаллона. — Она обрызгала меня, ударив по воде ладонью, и в течение двух или трех минут мы плескались, как дети, пока наконец, задохнувшись, не были вынуждены остановиться. Потом мы просто медленно плавали по кругу, наслаждаясь контрастом между холодом воды и жаркими лучами солнца.

Она спросила лениво:

— Как там внизу?

— Где внизу?

— На дне этого водоема.

— Я не достал дна, хотя, впрочем, не опускался слишком глубоко. Там смертельный холод.

— Ты не боишься встретить Чака?

— А он живет там внизу?

— У него есть дворец на дне каждого сенота. Обычно в сенот бросали девушек, и те опускались вниз, чтобы встретиться с ним. Некоторые из них возвращались и рассказывали потом удивительные истории.

— А что случалось с теми, кто не возвращался?

— Чак оставлял их себе. Иногда он оставлял их всех, отчего люди пугались и наказывали сенот. Они бросали в него камни и заколачивали его досками. Но ни одной из девушек это не помогло вернуться.

— Тогда тебе стоит быть осторожней, — сказал я.

Она обрызгала меня водой.

— Я уже совсем не девушка.

Я подплыл к ступенькам.

— Вертолет должен скоро вернуться. Нужно будет проявить очередную партию пленки.

Я забрался до половины подъема и остановился, чтобы дать ей руку.

Наверху она предложила мне полотенце, но я покачал головой.

— Я и так быстро высохну на солнце.

— Как хочешь, — сказала она. — Но это не слишком хорошо для твоих волос.

Она постелила полотенце на землю, села на него и принялась вытирать волосы другим полотенцем.

Я присел рядом с ней и начал бросать камешки в сенот.

— Что ты на самом деле делаешь здесь, Джемми? — спросила она.

— Будь я проклят, если знаю сам, — признался я. — Просто когда-то мне показалось, что это неплохая идея.

Она улыбнулась.

— Здесь все немного не так, как в твоем Девоне, не правда ли? Ты не хотел бы оказаться снова дома — на своей ферме Хентри? Кстати, в Девоне вы всегда делаете сено из деревьев? [2]

— Это означает вовсе не то, что ты думаешь. На местном диалекте этим словом называют живую изгородь или ограду. — Я бросил еще один камешек в водоем. — Как ты думаешь, это не побеспокоит Чака?

— Возможно, так что я не стала бы делать это слишком часто — особенно если тебе предстоит нырять в сенот. Проклятие! Я не взяла с собой сигареты.

Я поднялся на ноги и нашел свою пачку там, где ее оставил, после чего некоторое время мы сидели и молча курили. Она сказала:

— Я не резвилась так в воде уже много лет.

— С тех беззаботных дней на Багамах? — спросил я.

— С тех самых дней.

— Это тогда ты встретила Поля?

После короткой паузы она ответила:

— Нет, я встретила Поля в Нью-Йорке. — Она слабо улыбнулась. — Он не относится к тому типу публики, которую можно повстречать на пляжах Багамских островов.

Я молча согласился; было невозможно отождествить его с рекламой беззаботного отдыха, распространяемой туристическими агентствами, — белозубая улыбка, солнечные очки и бронзовый загар. Я копнул глубже, но сделал это не напрямую.

— Чем ты занималась до того, как повстречала его?

Она выпустила облачко дыма.

— Ничего особенного, я работала в маленьком колледже в Виргинии.

— Школьная учительница! — воскликнул я с удивлением.

Она засмеялась.

— Нет — просто секретарша. Мой отец преподавал в том же самом колледже.